Сцену изнасилования он записал с особым тщанием. На последнюю, самую желанную его жертву, это произведет дикое и шокирующее впечатление. И надо было бы, символичности ради, делать такое с каждой из них, но и один раз будет хорошо. Слишком это отвратительно и не по-инквизиторски. Он — Злой Ангел, он посланник Ада по милости божьей. Секс сам по себе противен ему, и не для радости бренной плоти он идет по своему пути. Он не маньяк, который чешет себе яйца в темной подворотне, высматривая аппетитную курочку для забав. Он человек одной идеи, жаждущий только вернуть себе то, что является его естественным правом: право жить, дышать свободно, не оглядываться в темную бездну прошлого.
Спасибо судьбе за то, что она так добра к нему. За то, что она позволяет ему мстить за себя, что дала ему актерский дар, умение перевоплощаться в придуманный его изощренным разумом персонаж. Судьба, а значит, Бог, разобщила ведьм и отняла у них способность противостоять воле Злого Ангела. Судьба лишила их способности видеть больше, чем он им показывает. Он свободно входит в их жизни, приносит им то, чего им не хватает, они принимают дар, а потом, как это всегда бывает при сделке с дьяволом, они отдают ему свою жизнь и душу. И помощь высшего разума или, если угодно, случая только доказывает правоту его поступков.
Кстати, наконец-то он сумел разобраться в причинах апатии, наваливавшейся на него после убийства каждой ведьмы, апатии, разбивавшей его душу после удушения ведьмы и избавления от трупа, когда, казалось бы приходило время удовлетворения.
Каждый раз, пережив очередной приступ апатии, он с трудом входил в новую роль. Каждый раз перед своим новым появлением на сцене видел тот самый сон, пугавший его с детства в полнолуния и после переживаемых мелких стрессов. Видение длилось всего несколько секунд, но оставалось впечатление колоссальной силы воздействия на его сознание. И ребенком и взрослым человеком он неизменно страдал при одном только воспоминании об этом сне. Снилось же ему, что он тонет в болоте. Погружение в трясину было неотвратимо, неизбежно, любое сопротивление ускоряло гибель. Сама воняющая аммиаком и сероводородом жидкость была густа как кисель, липка как клей «Момент», она так хотела его, она медленно и жадно поглощала его миллиметр за миллиметром, и было страшно, страшно, страшно!
Сейчас же ему казалось, что он мог бы избавиться от этого сна, если бы ему удалось воплотить в жизнь одну свою фантазию, возникшую в его мозгу только сейчас, по ходу дела. Точнее, в те минуты, когда он издалека наблюдал за горящими церквами. Он представлял себе внутреннее убранство православного храма при ночном освещении. Только несколько факелов, воткнутых в расщелины в стенах, освещают дрожащими языками пламени невероятную для этого места сцену. Посередине, под куполом церкви стоит огромный, высокий столб, его основание завалено дровами и вязанками хвороста. К столбу привязана ведьма в рубище. Она жива, находится в сознании и понимает, что сейчас ее ожидает страшная кончина в адском пламени. Он медленно обходит вокруг столба, наслаждаясь происходящим, дыша полной грудью, его сердце бьется в такт его звука его шагов. Потом он размеренно читает приговор и поджигает с четырех сторон дрова. Теперь он смотрит, запоминает, снимая на камеру, запечатлевая в анналы своей памяти муки ведьмы, ее вопли и раскаяние в содеянном много лет назад. Такой костер мог бы очистить его душу, пробудить в ней способность нормально жить, спалить горькие воспоминания о событиях, сломавших его жизнь.
Раздумывая об этом, он понимал — в жизни реализовать такое все равно не удастся! Ему стоило значительных трудов каждое проникновение на территорию выбранной им на этот раз церкви. Обычно попы держали сторожа, а сторож — собаку. С псом проблема решалась куском колбасы, но вот сторож нуждался в более творческом подходе. В первый раз он прикинулся племянником отца Сергия, не знающим адреса своего дяди. Когда охранявший храм дед открыл ворота, он ударил его по голове свинцовым кастетом и отнес в сторожку. Во втором случае он подстерег семинариста, который исполнял роль охранника, за воротами церкви. Семинарист также получил по черепу, но на этот раз жертва не видела нападавшего. Сам поджог он проводил быстро, очень быстро. Только укладывал останки ведьмы на алтарь и обливал все вокруг керосином. Потом забрасывал самодельными бомбами и бутылками с зажигательной смесью. Церковь разгоралась минут за сорок, и сразу сбегался народ. К этому моменту он был уже где-нибудь подальше, на возвышенности, откуда мог созерцать плоды трудов своих. Словом, ситуация была довольно опасной. Где уж тут аутодафе по всем правилам разводить?! Да пока он вкопает столб, натаскает дров и привяжет орущую ведьму — не только все село прибежит, а еще и милиция приедет.
Возникала дилемма: либо реализовать план до конца и спасти свою душу от многолетних нестерпимых терзаний, но потерять свободу, а возможно и жизнь, либо совершить все что возможно в данных условиях и удовольствоваться этим. Опыт показывал недостаточность, половинчатость такой неполной мести.
Хотя, и эта мысль показалась ему спасительной, возможно, все переменится, когда в этот подвал войдет последняя из ведьм! Но сейчас пришло время Меркурия. За работу, Злой Ангел!
Сатанисты разгулялись
Третья церковь пылает в гродинской области. На этот раз поджог совершен в селе Караторханском.
Традиционно большинство жителей этого села мусульмане. Православные составляют около пяти процентов селян. Тем не менее, христиане Караторханского имеют, точнее имели, возможность отправлять свои обряды в небольшом молельном доме на улице Лопатинской. Молельный дом был расположен, всего на всего, в приспособленном здании, но назывался прихожанами гордо: Храм Пресвятой Троицы.
Однако, случилось страшное. Вчера храм сгорел, буквально, дотла. Это третий поджог православной церкви за последние полгода. Каждый раз возгорание происходит одинаково — от зажигательной смеси и самодельных взрывных устройств. В одно и то же время суток — около двенадцати ночи. Кроме того, ходят слухи о кошмарных находках, свидетельствующих о жертвоприношениях, совершенных людьми, поклоняющимися каким-то темным силам.
Что происходит в области? Версия о совпадениях отпадает сама собой. Официальные источники отказываются комментировать ситуацию. А, между тем, духовенство области и православная общественность бьет в набат и требует разобраться в происходящем.
А. Маловичко, газета «Алхимик», 25 сентября 2003 года.
Интервью с сатанистом.
Ведущий журналист гродинского «Алхимика» узнает шокирующие факты о существующей в области секте сатанистов.
Я долго сомневался, следует ли мне вообще использовать полученную информацию? Слишком уж далеко пойдут круги по воде от брошенного моим собеседником камня в спокойную заводь провинциального городка. Я журналист и должен предоставить самую объективную информацию своим читателям, но я, опять-таки как журналист, должен сознавать меру своей ответственности перед общественностью. Собеседник не сказал мне этого, но нетрудно догадаться, что в преддверии предвыборной компании его отдельные заявления могут быть растолкованы как попытка повлиять на имидж некоторых первых лиц области.
И все-таки, состоявшийся между нами разговор был интересен и содержателен. Я решил опубликовать его почти без купюр и предоставить читателю возможность самому сделать надлежащие выводы.
Сатанист, а он сам считает себя таковым, позвонил мне в редакцию и предложил встретиться в его машине через полчаса. Я согласился и в назначенное время уже сидел в салоне потрепанных «Жигулей» на заднем сидении. Сатанист находился за рулем. Он предложил отъехать в безопасное место и мы оказались за городом. Мы остановились в ближайшей лесополосе и он предложил мне задавать вопросы.
