Утром двадцать четвертого июля Доротея приказала сниматься. Прощаясь с Рош-Перьяком, прощались они и с надеждой найти сокровище.

— Это потому, что вы не захотели нам помочь, — уверял Дарио. — Вы одна способны найти этот клад, за которым охотятся целых два века.

Но Доротея беззаботно рассмеялась и замахала руками:

— Забудьте о бриллиантах, милый друг.

Напрасно умоляли они Доротею сесть в поезд и отправить фургон багажом. Доротея стояла на своем, и им пришлось ехать с «Цирком Доротеи» и при каждой остановке присутствовать на представлении. Ловкость Доротеи привела их в восторг, и они не сводили с нее восхищенных взглядов. Правда, репертуар Доротеи был неисчерпаем: Доротея на Кривой Вороне, Доротея в партере, гимнастике, Доротея на канате, Доротея-танцовщица, Доротея, беседующая с публикой.

В Нанте остановились на три дня. Доротея хотела повидаться с нотариусом. Несчастный Деларю уже оправился от путешествия в Рош-Перьяк. Он очень приветливо встретил Доротею, познакомил ее с семьей и пригласил позавтракать.

Тридцать первого июля рано снялись со стоянки. День был жаркий и душный, и путники с трудом добрались до Мануар-О-Бютта. Оставив фургон за воротами, Доротея быстро направилась к дому.

В усадьбе было тихо и пустынно. Должно быть, все ушли в поля. И только из открытых окон дома доносился громкий спор. По простонародному говору и сварливому тону Доротея узнала ростовщика Вуарена.

— Извольте уплатить! — выкрикивал он, стуча по столу кулаками. — По запродажной, совершенной вашим дедом, вы обязаны уплатить мне триста тысяч франков наличными или билетами государственных займов по курсу. Срок сегодня, в пять часов пополудни. Сейчас без четверти пять, а денег я не вижу. Но знайте, в случае неуплаты — имение мое.

Рауль и граф Октав де Шаньи напрасно пробовали его успокоить и просили дать отсрочку.

— Никаких отсрочек! — орал Вуарен. — Деньги на стол! Уже четыре часа сорок восемь минут.

Вебстер тихонько дернул за рукав Доротею.

— Кто это Рауль? Это наш кузен?

— Да, молодой барон Дювернуа.

— А кто другой?

— Ростовщик, у которого заложено имение.

— Предложите ему мой чек.

— Он не возьмет чека.

— Почему?

— Потому что он всю жизнь мечтает об этом имении.

— Ах, подлец. Разве можно допустить подобную гадость?

— Спасибо, милый Вебстер, большое спасибо. Но наш приезд ровно за четверть часа до срока — не простое совпадение.

Она быстро взбежала по ступенькам террасы и вошла в комнаты. Рауль и Шаньи встретили ее изумленно-радостными восклицаниями. Рауль побледнел от счастья. На шум появилась мадам де Шаньи и горячо расцеловала Доротею.

А за столом сидел Вуарен, разложив бумаги и портфели. Рядом сидели приведенные им понятые и с нетерпением следили за движением минутной стрелки на часах.

— Пять! — воскликнул он победоносно.

— Ошибаетесь, — отозвалась Доротея. — Ваши часы спешат на целых три минуты: потрудитесь взглянуть на башенные часы.

— Это не меняет положения.

— Наоборот: трех минут вполне достаточно, чтобы уплатить вам ваш глупый долг и попросить вас оставить нас в покое.

Доротея быстро расстегнула пальто и вытащила из внутреннего кармана объемистую пачку тысячефранковых билетов.

— Получайте и проверьте. Нет-нет, пожалуйста, не здесь. Вы будете долго возиться, а нам хочется поскорее покончить. Пожалуйте в соседнюю комнату или на террасу.

И, тихонько подталкивая в плечи, выпроводила ростовщика за порог.

— Извините, пожалуйста, но у нас совершенно исключительные причины. Встреча родственников ровно через двести лет. Надеюсь, вы на меня не обижены. Отошлите расписку нотариусу Деларю в Нант. Ах, вот начинают бить часы; ровно пять часов, и долг уплачен. До свидания, всего наилучшего.

Рауль, казалось, был обижен.

— Нет, это ужасно, это невозможно, — нервно повторял он, — вы должны были меня предупредить.

— О чем?

— Об уплате моего долга.

— Не сердитесь на меня, — просила Доротея, — мне так хотелось выставить этого наглеца. Теперь мы все обдумаем спокойно. Или знаете что? Отложим все дела на завтра, а пока… Одним словом, я приехала к вам не одна. Позвольте-ка вас познакомить: наш общий кузен Джордж Эррингтон из Лондона. Такой же кузен Марко Дарио из Генуи и Арчибальд Вебстер из Филадельфии. Я знала, что мадам де Шаньи будет здесь с мужем, и мне захотелось собрать в этот день всех потомков маркиза. Знакомьтесь… Мы должны так много рассказать друг другу. Я снова столкнулась с Эстрейхером. Помните мое предсказанье? Оно исполнилось — Эстрейхер повешен. А вашего дедушку, Рауль, я встретила вместе с Жюльеттой Азир далеко-далеко отсюда. Впрочем, зачем я болтаю… Надо прежде всего хорошенько всех познакомить. Только предупреждаю вас, что без выпивки знакомство плохо клеится.

Доротея быстро распахнула буфет, достала бутылку портвейна и вазу бисквитов, отрывочно рассказывая свои приключения в Рош-Перьяке.

У графини вытянулось лицо.

— Значит, бриллианты безнадежно потеряны?

— Об этом спросите кузенов, они их искали, не жалея сил.

Но кузены были заняты своими мыслями: их мучила новая загадка. Они мялись, переглядывались, и наконец заговорил Эррингтон:

— Не сочтите это неделикатностью, Доротея, но нам непонятно… Вы позволите сказать откровенно?

— Ну, конечно, Эррингтон.

— Эти триста тысяч франков…

— Вас удивляет, откуда они взялись?

— Вот именно.

Доротея шаловливо наклонилась к уху англичанина и прошептала:

— Это все мои сбережения, добытые в поте лица.

— Вы шутите.

— Не верите. Ну хорошо: я буду откровенна. — И, наклонившись к другому уху, прошептала с плутовской улыбкой: — Я их украла.

— О, кузина!.. Так не шутят.

— Неужто не верите? Откуда же им взяться? Конечно, украла.

— А я и мои друзья решили, что вы их нашли.

— Где?

— На развалинах Перьяка.

Доротея захлопала в ладоши.

— Браво! Вы угадали! Я их нашла в песке, под дубом. Наш сиятельный предок устроил банк под корнями и положил их туда на проценты. Закопал деньги в восемнадцатом веке, а я нашла билеты выпуска 1920 года.

— Перестаньте шутить, Доротея, — вмешался Дарио. — Скажите прямо: найдены бриллианты или нет?

— Почему вы об этом спрашиваете, раз вы давно решили, что дело гиблое?

— Потому, что у вас откуда-то появились огромные деньги. Вы могли их выручить от продажи одного из бриллиантов. Это во-первых, а во-вторых, мне всегда казалось странным, что, потратив такую бездну энергии, вы вдруг сложили руки и не захотели нам помочь.

Доротея лукаво посмеивалась.

— Значит, вы полагаете, что я могла найти бриллианты, не разыскивая их?

— Вы можете все, — развел руками Вебстер.

— О да, — поддержала графиня. — И я уверена, что вы их нашли.

Доротея молча улыбалась.

— Правда, нашли? — повторила графиня.

— Да, — сказала наконец Доротея.

— Где? Когда? — воскликнул Эррингтон. — Ведь вы все время проводили с нами.

— О, вы не могли мне помешать. Еще гостя в Роборэе, я поняла, где спрятано сокровище.

— Каким образом?

— Благодаря девизу!

— Нашему девизу?

— Да. Это так просто, что я удивлялась слепоте всех искавших клад и наивности маркиза Богреваля. Но оказалось, что у маркиза был правильный расчет. В словах девиза — прямое указание на тайник. Девиз проставлен им повсюду: и на башенных часах, и на медалях, и на печатях конверта. И, несмотря на это, сокровище было прекрасно спрятано.

— Но если вы сразу разгадали тайну, почему же вы сразу не достали сокровище?

— Потому что в девизе сказано, в чем спрятано сокровище, но не указано место. О месте я узнала по медали. А попав в Рош-Перьяк, я через три часа нашла тайник маркиза.

Марко Дарио был сбит с толку и несколько раз повторил про себя:

— In robore Fortuna. In robore Fortuna.