РАЗГОВОР У КОСТРА
За дальним хребтом громыхнул и замер короткий громовой раскат. По вершинам кедров пробежал холодный, сырой ветер…
Димка и Борис невольно пододвинулись ближе к огню. Лидия Петровна плотнее запахнула ватную фуфайку и с тревогой посмотрела на небо. Только гость, сидевший, скрестив ноги, у самого костра, не шелохнулся. Спокойный, неподвижный, как бронзовое изваяние, он начал неторопливый рассказ, с трудом припоминая русские слова.
— Плохой место, шибко плохой… Совсем страшный. Каждый охотник скажет… Утро — ничего, день — ничего, пришел ночь — пропал… Тайга тут богатый — марал, козел табуном ходит. Умный человек утро стрелял, день стрелял — много зверя принес. Глупый человек, жадный, остался, вечер стрелял — ночью пропал…
Старик закрыл глаза. Сухие, костлявые руки его дрожали, дрожала зажатая в кулаке погасшая трубка. Маленькое темное лицо стало как будто еще меньше и еще темнее.
Димке не терпелось узнать о таинственной долине побольше, но расспрашивать он не решался. А старик молчал. Слышались только легкое потрескивание смолистых пихтовых веток да приглушенный, таинственный шепот старых кедров над головой.
— Интересно, убивал их кто-нибудь или они сами умирали? — спросил подросток, ни к кому не обращаясь.
Старик протянул все еще дрожавшую руку к костру, достал искривленными пальцами золотистый уголек, разжег трубку. Потом медленно обвел своих собеседников выцветшими глазами и глухо сказал:
— Не знаю… Никакой человек не знает… Охотник ночью пропадал… один.
Тогда заговорила Лидия Петровна.
— Но ведь можно было рассмотреть, своей смертью погибали охотники или не своей? Неужели никто их не видел?
— Пошто не видел… Много видел… Зверь не трогал, человек не трогал. Сам пропадал. А пошто пропадал — никто не знает. Одно говорят: плохой место. По-нашему называют…
Старик замялся, подыскивая нужное слово.
— Долина Смерти, — подсказала Лидия Петровна.
— Так, так, — согласился гость, попыхивая трубкой, и выразительно посмотрел на большую жестяную кружку.
Димка поспешно налил ему крепкого чаю.
Старик пил долго, сосредоточенно, исподтишка рассматривая своих собеседников.
Поймав на себе его тусклый взгляд, юный разведчик откашлялся и спросил:
— А можно в один день пройти по всей долине от начала до конца и вернуться назад?
В поблекших глазах старика мелькнуло что-то похожее на гордость. Быстро допив кружку, он поставил ее на землю и заговорил, уже не подбирая слов:
— Когда молодой был, все дороги знал — много ходил. Каждый лето ходил… Каждый скажет: хороший охотник Басаргин. Марал бил, козел, медведь бил, ничего не боялся. Везде ходил. А теперь…
По дряблой щеке старика скатилась крупная мутная слеза.
Словно не замечая его состояния, Лидия Петровна подхватила разговор.
— А вы не вспомните, папаша, где проходит тропа по той Долине Смерти.
Она достала из полевой сумки топографическую карту и развернула ее на коленях.
На блестящей глянцевой бумаге то сходились, то расходились коричневые линии — горизонтали. Между ними извивалась синяя нитка реки.
Старик не ответил, с недоумением рассматривая карту.
— Вот здесь на карте видно, — продолжала Лидия Петровна, — что устье речки расположено в глубоком ущелье. Там есть водопад?
Басаргин утвердительно кивнул.
— Так… Значит, водопад, — вслух размышляла начальница отряда. — Значит, тропа идет по склону и, наверное, по левому: здесь горизонтали пореже… Тропа идет слева по течению реки? — повторила она, уже прямо обращаясь к Басаргину.
Старик еще раз чуть заметно наклонил голову и потянулся за угольком. Димке показалось, что гостем овладевает какое-то беспокойство: он приподнялся на колени, опять сел, начал подбрасывать в огонь сухие ветки, сваленные грудой около костра. А Лидия Петровна как ни в чем не бывало продолжала свои расспросы.
— Километрах в двух от устья долина расширяется, и там, наверное, есть хорошее пастбище для лошадей? Вода тоже должна быть?
— Вода нет… Вода летом сохнет.
— Совсем? И даже ключиков небольших нет?
— Совсем нет. Никакой вода нет.
— Плохо, очень плохо. Без воды мы работать не можем…
У костра снова стало тихо. Слышались только легкое потрескивание смолистых пихтовых веток да приглушенный шепот старых кедров.
— Как же так? — задумчиво протянул Борис, до сих пор молча слушавший проводника. — Где же тогда пьют козлы и маралы? Если их там много, значит, и вода для них должна быть…
— Может быть, они в соседнюю долину бегают, — предположил Димка.
— А может, к озеру, — добавил Басаргин. — Вершина горы озеро есть…
Больше от него ничего нельзя было добиться. Завернувшись в шубу, он прилег тут же у костра и, казалось, сразу уснул, успев только сказать:
— Спать надо… Скоро идти надо.
— Загадочная история, — прошептал Димка и взглянул на Лидию Петровну. — А мы все-таки побываем в Долине Смерти?
— Обязательно, Дима. И очень скоро. Не только побываем, но как следует изучим ее. Может быть, она и откроет нам свою тайну.
НАХОДКА. СВЕТЛАНЫ
Когда рано утром Димка вылез из палатки, Басаргин уже собирался в дорогу. Леонтьич кипятил воду.
Ветер дул все так же порывисто, но небо было спокойным и прозрачным.
— Эх, опять дождь нет, — ворчал Леонтьич, подбрасывая в костер хворост, — В степи трава горит, хлеб горит. Шибко плохо народу будет.
— Шибко плохо будет, — механически повторил Димка, внимательно наблюдая за Басаргиным. Ему не давала покоя мысль о том, что где-то он уже видел этого старика.
Подошла Лидия Петровна.
— Куда собрались, дед? — спросила она гостя.
— Туда пошел, — махнул Басаргин рукой в сторону долины.
— Охотиться будете?
— Мало-мало буду.
— А дождя сегодня не ждете? Ветер сильный…
— Ветер есть, дождь нет, — решительно заявил охотник.
То же сказал и Леонтьич:
— Нынче дождь не будет.
Димка еще с вечера заметил, что он почти не разговаривал с гостем. Только когда Басаргин затруднялся подобрать нужное ему русское слово, Леонтьич подсказывал. На родном языке они за все время перебросились двумя-тремя словами.
— А может быть, вы с нами пойдете? — продолжала Лидия Петровна. — Дорогу показали бы… Леонтьич говорит, что забыл.
Басаргин перевел взгляд на проводника, помолчал и сухо отрезал:
— Нет. Колхоз надо.
— Что вам, старику, в колхозе делать?
— Дело есть, — уклончиво ответил старик и что-то добавил по-своему.
Леонтьич перевел.
— Тебе, говорит, тоже ходить не надо. Плохой место. Худо будет.
— Значит, не хотите указать тропу?
— Пошто нет? — неопределенно протянул охотник. — Однако, колхоз надо.
Старик поднялся и, не оглядываясь, направился к своему длинногривому мышастому коньку.
Так, ни с кем не простившись, он и уехал.
Димка долго следил за сгорбленной фигурой одинокого всадника, жалкого и почему-то неприятного.
— Ну, скорее завтракать, и по местам! — скомандовала Лидия Петровна. — Светлана, наверное, давно в маршруте.
Ребята послушно расселись у костра. Вода в котелке уже кипела и выплескивалась прямо в огонь.
Димка торопливо проглотил свою порцию овсянки, пододвинул горячую кружку и, обжигаясь, начал пить чай.
«Светлана, наверное, уже за работой, — думал он, — Забралась с рассветом на свой голец и сидит сейчас где-нибудь под утесом, дует на окоченевшие пальцы, записывает в дневник наблюдения. А может быть, зарисовывает обнажение мрамора».
Димка был уверен, что карманы девушки битком набиты образцами — кусками белоснежного камня.
И вдруг в них малиново-красные крапинки киновари/ Вот было бы хорошо!
Разведчик выплеснул в траву недопитый чай и пошел в палатку.
