— Просто старина Брейтвейт одевал моего папашу. Но это было давным-давно. Сам я тогда был еще мальчишкой.
Пенделя так растрогало это заявление, что он на какое-то время лишился дара речи. Он весь точно окаменел и смешно приподнял плечи. А затем произнес бездыханным шепотом:
— Кто бы мог подумать, сэр. Простите меня. Это новая страница книги. — Тут голос его немного окреп, и он добавил: — Ну, прежде всего смею заверить вас, для меня это честь, огромная честь, принять, так сказать, эстафету от отца к сыну. Два поколения, и оба обшивались в «П и Б»! Нет, здесь, в Панаме, этого не бывает. Еще не доросли.
— А я-то думал, вы удивитесь.
На секунду Пенделю показалось — он был готов поклясться в этом, — что быстрые лисьи глазки Оснарда вдруг утратили веселый прищур. Округлились и стали дымно-темными, с искоркой света, мерцающего в центре зрачка. Позже, раздумывая над этим, он понял, что искорка была не золотистой, скорее красной. Но глаза Оснарда тут же вернулись к обычному прищуру.
— Что-то не так? — осведомился он.
— Я просто не мог сдержать восхищения, мистер Оснард. «Момент истины». Расхожее выражение, особенно в наши дни, но лучше, пожалуй, не скажешь.
— Колесо истории повернулось, так, что ли?
— Именно, сэр. То самое огромное колесо, что бесконечно вращается и перемалывает всех и вся, — согласился Пендель и ухватился за книгу с образцами, словно ища в ней спасения.
Но сперва Оснард должен был доесть сандвич с огурцом, что он и сделал, проглотил одним махом, затем стряхнул крошки с ладоней, похлопав одной о другую несколько раз, пока не остался удовлетворен результатом.
Процедура приема новых клиентов была разработана в «П и Б» до мелочей и обычно проходила как по маслу. Выбор ткани из альбома образцов, затем восхищенное лицезрение готового костюма из этой же ткани — Пендель никогда не выставлял модели, если такого материала в наличии у него не было, — потом торжественное шествие в примерочную, где производились все необходимые замеры. Затем посещение «Бутика для джентльменов» и «Уголка спортсмена», турне по задним коридорам, обмен приветствиями с Мартой, выписка счета, оплата через депозит или иным способом, в зависимости от желания клиента. И будьте любезны на первую примерку ровно через десять дней.
Однако для Оснарда Пендель избрал другой вариант. Прямо от столика с образцами препроводил его через задний коридор, чтобы продемонстрировать Марте, которая сидела на кухне и была целиком погружена в чтение книги под названием «Экология взаймы». Речь там шла о варварском уничтожении джунглей Латинской Америки с ведома и всяческого поощрения со стороны Мирового банка.
— Вот, прошу, знакомьтесь, мистер Оснард. Это и есть настоящий мозговой центр «П и Б»! Хотя, смотрите, она готова убить меня за эти слова! Пожми руку мистеру Оснарду, Марта. «ОСН», потом «АРД». Заведи на него карточку, дорогая, и пометь значком «старый клиент», потому как мистер Брейтвейт обшивал его отца. Кстати, ваше имя, сэр?
— Эндрю, — ответил Оснард. И Пендель увидел, как Марта подняла на «старого клиента» глаза, смотрела долго и внимательно с таким видом, точно уже где-то слышала это имя, а затем вопросительно взглянула на Пенделя.
— Эндрю? — переспросила она.
— Временно остановился в отеле «Эль Панама», Марта, — поспешил объяснить Пендель. — Но вскоре, стараниями наших пресловутых панамских строителей, должен переехать… куда, мистер Оснард?
— На Пунта Пайтилла.
— Ну разумеется, — кивнул Пендель с подобострастной улыбкой, словно Оснард только что заказал икру.
А Марта отметила в толстом томе место, на котором остановилась, затем отложила этот том в сторону и с самым мрачным видом принялась заполнять карточку, причем почти все ее лицо было скрыто за завесой черных волос.
— Что, черт возьми, произошло с этой женщиной? — осведомился Оснард, когда они оказались в коридоре на безопасном расстоянии.
— Боюсь, что несчастный случай, сэр. Ну и результат лечения после.
— Удивлен, что вы держите ее у себя. Наверное, при виде этой девицы у ваших клиентов просто мурашки бегут по коже.
— Что вы, сэр, совсем напротив! — с достоинством ответил Пендель. — Смею заверить вас, наша Марта любимица всех клиентов. А уж какие сандвичи делает — язык можно проглотить, так они уверяют.
После чего, чтоб отмести все дальнейшие расспросы о Марте, Пендель прочитал новому клиенту целую лекцию об орехе тагуа, что растет в дождевом лесу. Согласно его уверениям, древесина этого замечательного и необычного дерева стала вполне достойной заменой слоновой кости и пользовалась в мире огромной популярностью.
— А теперь я задам вам один вопрос, мистер Оснард. Ну-ка, догадайтесь, какое применение находит древесина тагуа сегодня? — страстно вопрошал он Оснарда. — Резные шахматные фигурки? Пожалуйста! Деревянная скульптура? Будьте любезны, получите! Серьги, ювелирные украшения? Так, все правильно, уже совсем тепло. Но что еще? Какое еще возможно использование, традиционное, почти забытое в наше время, но у нас в «П и Б» это имеется, и мы предоставляем эти изделия самым дорогим и лучшим нашим клиентам, им на радость и в наследство грядущим поколениям?…
— Пуговицы, — догадался Оснард.
— Ну конечно же! Наши пуговицы! Благодарю вас. — Пендель резко остановился у еще одной двери. — Здесь работают дамы из индейского племени, — сообщил он, понизив голос. — Куна. Весьма чувствительны, если вы ничего не имеете против.
Он постучал, отворил дверь, несколько нерешительно вошел и поманил за собой своего гостя. Три индианки неопределенного возраста сидели за столом под светом наклонных ламп и шили пиджаки.
— Вот тут и наносятся, так сказать, окончательные штрихи, мистер Оснард, — тихо пробормотал он, словно боялся помешать работницам.
Но женщины, вопреки утверждению Пенделя, оказались вовсе не так уж чувствительны. Они спокойно продолжали свое дело, время от времени отрывая глаза от шитья, весело поглядывали на Пенделя, а Оснарда одарили широкими приветливыми улыбками.
— Пуговица на сшитом на заказ костюме подобна рубину, венчающему тюрбан султана, мистер Оснард, — все так же шепотом заметил Пендель. — Именно на нее прежде всего падает взгляд, эта деталь говорит за весь костюм. Хорошая петля для пуговицы не способна сделать костюм хорошим. Но плохая петля способна испортить любой костюм.
— Снова цитата из нашего обожаемого Артура Брейтвейта? — предположил Оснард, копируя тихий голос Пенделя.
— Именно, сэр, именно так. И наши пуговицы из тагуа имели самое широкое хождение в Америке и Европе еще до прискорбного изобретения пластиковых пуговиц, которые, по моему мнению, так никогда и не превзойдут их. В чем опять же сыграли положительную роль «П и Б», всегда ставившие своей целью создание превосходного костюма в полном смысле этого слова.
— Так это тоже идея Брейтвейта?
— Концепция Брейтвейта, если уж быть до конца точным, мистер Оснард, — сказал Пендель, проходя мимо закрытой двери, за которой трудились китайцы, и решив, что лучше не беспокоить их. — А воплощение ее в жизнь — моя скромная заслуга.
Пендель хотел было пройти дальше, но Оснард замедлил шаг и, опершись рукой о стену, преградил ему путь.
— Слышал, вы одевали самого Норьегу? Это правда? Пендель явно медлил с ответом и инстинктивно покосился в сторону двери в кухню, где находилась Марта.
— Ну, даже если и так, что с того? — ответил он наконец. И на секунду на его окаменевшем лице промелькнуло недоверчивое выражение, а голос стал скучным и безжизненным. — А что мне было делать? Захлопнуть перед его носом ставни и двери? Дескать, вали домой?
— А что именно вы для него шили?
— Генерал был не из тех, кто умеет носить костюмы, мистер Оснард. Вот военная форма — другое дело, в ней он разбирался до мелочей. Разные там фуражки, сапоги. Но, несмотря на нелюбовь к штатскому платью, были все же и в его жизни моменты, когда без костюма не обойтись.
Пендель развернулся, намереваясь продолжить движение по коридору. Но Оснард так и не убрал руки.
