Весть о летающей игрушке часовщика Жюльена быстро распространилась по Парижу. В мастерскую началось паломничество воздухоплавателей, ученых и просто зевак, желающих поглядеть на игрушку, летающую в любом направлении по велению матерчатого руля. Общительный веселый часовщик никому не отказывал в удовольствии поглазеть на модель, тем более, что это была хорошая реклама для его мастерской…

К тому времени Анри с Годаром были уже знакомы. Годару всегда нравились энтузиасты, готовые разделить с ним страсть к полетам, так что он взял с собою Анри в очередное небольшое путешествие на воздушном шаре, до которых – путешествий, а впрочем, и шаров – был большой охотник. Раз взял, другой… Полеты Жиффару очень понравились, однако шар летел по воле ветра, и машинисту это было не по душе. Он сразу смекнул, что если на шар поставить легкую и сильную паровую машину с воздушным винтом, то можно будет двигаться в любом направлении.

А тут и слух о летающей игрушке Жюльена разнесся по всему Парижу. Жиффар с Годаром отправились к часовщику. Жюльен охотно показал гостям свою модель дирижабля. Жиффар был потрясен: так просто! Модель летала под потолком в любом направлении, слушалась руля.

Это, конечно, был не настоящий дирижабль, а лишь игрушка. Но если все продумать и хорошо рассчитать, то настоящий дирижабль должен летать точно так же. Остановка только за легкой и мощной паровой машиной. Но уж тут Жиффару, как машинисту и изобретателю, и карты в руки.

У него сразу возникли идеи, однако для их осуществления требовались деньги, и Годар, знакомый с виконтом де Моро, свел того с молодым изобретателем. Сезар, охотно принимавший участие в людях одаренных, ссудил Жиффара деньгами, и дело пошло. До окончания эксперимента осталось не так много времени, а тут такая история. Конечно же, следует разобраться.

Сезар провел в кресле весь день, отлучившись всего несколько раз ненадолго и оставляя на это время вместо себя лакея. Темнело пока что поздно, осень еще не окончательно вступила в законные права, и виконт не мог дождаться, когда начнут сгущаться сумерки. Он отчего-то был убежден, что сегодня почтальон обязательно появится. Не завтра, не послезавтра, не никогда, а именно сегодня. Возможно, именно это чувство и называют интуицией. И Сезар оказался прав!

Сумерки укутали землю мягкой вуалью, небо начало меркнуть, когда в калитку проскользнула серая тень. Виконт встрепенулся и привстал в кресле, наблюдая за визитером. Тот сделал несколько шагов по дорожке, и Сезар с удивлением понял, что это женщина. Лицо ее разглядеть было невозможно, однако сомнений не оставалось: платье, легкий широкий плащ, шляпка, а главное – плавная походка – все это свидетельствовало о том, что таинственный почтальон – дама! Чтобы так двигаться, мужчине нужно долго учиться. Вряд ли простой курьер обладает подобными навыками, или Жиффар понадобился прекрасно обученной банде. Но зачем Анри какой-то банде, грешащей переодеванием, Сезар и помыслить не мог, хотя мозг привычно прорабатывал все варианты.

Женщина между тем приблизилась к крыльцу, покосилась на окна дома (разглядеть Сезара, скрытого занавесками и царившей в помещении темнотой она, разумеется, не могла), вытащила из-под плаща белый прямоугольник и осторожно положила на крыльцо. Затем вновь пугливо огляделась и быстрым шагом направилась к калитке; казалось, ее плащ сам соткан из сумерек, перетекает в них, и виконт опасался, что потеряет гостью из виду.

Он приоткрыл дверь и выскочил на крыльцо как раз в тот момент, когда незнакомка вышла за калитку. Подхватив письмо и не тратя времени на его прочтение, виконт бегом бросился на улицу. Вовремя: женщина как раз садилась в экипаж, стоявший так, чтобы из дома Жиффара его нельзя было заметить. Кучер взмахнул кнутом, лошади сразу пошли рысью. Сезар громко свистнул, и из переулка показался его собственный экипаж, стоявший там наготове с самого утра.

– Едем, – бросил виконт кучеру, – вот за ними.

Кучер понятливо кивнул – ему можно было не объяснять: хозяин вел слежку не впервой. Карета рванула с места, мелькнули темные кусты, и погоня началась.

Сезар не сомневался, что его слуга не потеряет из виду экипаж незнакомки, и все же иногда высовывался из окна, дабы убедиться, все ли в порядке. Карета впереди была отчетливо различима, она ни разу не остановилась, никто из нее не выходил. Зарядил мелкий дождь, и Сезар даже порадовался этому: в такую погоду большинство обитателей Парижа предпочитает не высовываться из дому, сидеть у теплых каминов и разговаривать о ерунде. Днем можно было запросто потерять экипаж, но сейчас вести слежку легче легкого.

Виконт весьма удивился, сообразив, что незнакомка направляется в тот район, где жил он сам. Вот ее карета въехала на улицу Вожирар и покатила по ней, однако через некоторое время свернула на пересекавшую ее улицу Вье-Коломбье и остановилась. Сезар стукнул по крыше своего экипажа, чтобы кучер проехал чуть дальше по Вожирар и остановил там. Тот исполнил приказание в точности; виконт выскочил и, быстрым шагом возвратившись к Вье-Коломбье, выглянул из-за угла. Незнакомка входила в один из старых домов в самом начале улицы; дальше, через несколько особняков, шло строительство: улицу основательно переделывали. Карета тронулась с места и свернула в крохотный переулок. По всей видимости, там располагается конюшня, так как выхода из переулка, насколько Сезар помнил, не было. Значит, и карета, и пара гнедых принадлежат незнакомке. Любопытно.

Виконт выждал несколько минут, а затем неспешным шагом скучающего человека прошелся мимо дома, в котором скрылась женщина. Ничего особенного он в нем не нашел: обычный особнячок, стиснутый с двух сторон другими; кованая решетка ограды, крохотная клумба, высокое крыльцо. Здесь, наверное, даже садика нет, разве что внутренний дворик. Сезар прошелся до переулка, где не горел ни один фонарь и было совсем темно, и обнаружил в его конце здоровенные деревянные ворота. Так и есть, карета въехала сюда. Сезар прислушался и уловил цоканье копыт и фырканье, а также чьи-то негромкие голоса: конюх, по всей видимости, с помощью кучера распряг лошадей и отводил их в стойло. Говорили о погоде и о том, какого корму задать.

Сезар вздохнул и возвратился ко входу в особняк. Существовало немало способов проникнуть внутрь – от надуманных предлогов до тайного взлома, о котором затем никто не будет подозревать. Виконт решил пойти по стезе надуманных предлогов, так как именно они лучше всего работают с женщинами.

Судя по всему, незнакомка – либо хозяйка этого дома, либо дочь хозяина, во всяком случае, особа знатная. Вряд ли хозяева доверят экипаж служанке, разве что она действует по их собственному распоряжению. Однако Сезар успел разглядеть платье незнакомки в тот миг, когда та подошла к крыльцу дома Анри. Если служанка может позволить себе бархатную юбку, дом, в котором она служит, ну очень богатый. А этот не похож.

Можно было бы разузнать, кто живет в особняке, и явиться с официальным визитом, однако виконт посчитал, что у него мало времени. Если те, кто пишет письма Жиффару, пошли на убийство, их уже не остановить. А остановить надо и разобраться, что за чертовщина происходит. И кстати, письмо! Сезар возвратился к улице Вожирар, на ходу вскрывая послание, и пробежал глазами по строкам. Ни слова о том, что произошло ночью; все те же пустые угрозы. Странно, однако, с этим можно разобраться позже.

На улице Вожирар было людно, поэтому чтобы осуществить задумку, требовалось найти более подходящее место. Сезар окликнул своего кучера:

– Филипп! Оставь на минутку лошадей и пойдем со мной.

– Карету уведут, – хмуро заметил кучер, однако спрыгнул с козел и тут же ухватил за воротник пробегавшего мимо мальчишку-рассыльного. Тот резко затормозил и едва не упал. – Эй, мальчонка! Хочешь заработать несколько су? Пригляди за лошадками, а я вернусь через минуту.

– Охотно, мсье!

Сезар махнул рукой и возвратился на улицу Вье-Коломбье; кучер, громко топая, шел за ним.