— Да.

— Я не смогу платить много, — продолжал он извиняющимся тоном, — потому что сам не знаю, будет прибыль или нет.

— Не будем говорить о деньгах, Бен, — ответил я. — Это неважно. Важнее другое — смогу ли я отплатить тебе за твою доброту.

Он широко улыбнулся и радостно сказал:

— Мы поладим с тобой, Дэнни.

И действительно, мы с ним прекрасно ладили вот уже почти два месяца. Сара приезжала раз в неделю и радовалась нашим успехам в торговле. Бен был счастлив, но я видел, что дело у него идет из рук вон плохо. Широкая душа — он тратил деньги быстрее, чем мы их зарабатывали. Но главное — Филдс до сих пор не добрался до меня, а большего мне и не нужно было.

Через неделю после моего спасения Сара привезла первые известия о Спите и Сборщике. Они лежали в частной клинике одного из друзей Филдса. У Сборщика была сломана челюсть, а Спиту пришлось перенести сложную операцию — еще несколько сантиметров, и нож вошел бы ему в сердце. Короче, все обошлось более или менее благополучно, и это было хорошо, я не хотел бы, чтобы на мне был и этот грех.

Филдс, конечно, был вне себя от ярости. Он поклялся всеми святыми, какие у него только были, что достанет меня из-под земли, и тогда я пожалею, что появился на свет божий. В ту ночь его люди обыскали всю округу, да и теперь — спустя неделю — поиски еще продолжались.

Шло время, и ярость Филдса понемногу утихала. По словам Сары, он все реже вспоминал обо мне, но если вспоминал — настроение у него портилось. Он был убежден, что я с деньгами смылся из города. Естественно, у меня не было ни малейшего желания разубеждать его в этом.

Порой мне нестерпимо хотелось попросить Сару узнать что-нибудь о моей семье, о Нелли, но каждый раз что-то удерживало меня от этого. Я даже не осмеливался написать им: Сара предупредила меня, что Филдс не выпускает их из своего поля зрения. Мне было интересно узнать, удалось ли отцу купить аптеку с помощью моих денег, устроилась ли на работу Мими, как чувствует себя мама. Наверняка она была убита моим исчезновением. Ночами я подолгу лежал без сна, думая о них. Закрыв глаза, я представлял, что вернулся домой, мне слышался запах куриной лапши… Потом опять всплывало сердитое лицо отца… Но стоило открыть глаза, как все мгновенно исчезало.

Я думал о Нелли, мечтал о ней. Ее милое лицо с мудрой улыбкой итальянской мадонны, ее глаза, полные нежности и любви!.. Поняла ли она, что со мной случилось? Помнит ли она последние слова мои: «Что бы ни случилось, помни, что я люблю тебя!»? Она еще тогда кивнула в ответ и прошептала: «Я знаю и верю тебе, Дэнни!»

Я тряс головой, прогоняя от себя эти видения, — от них впору было свихнуться. Засыпал под утро, слушая ровное сопение Бена. А когда просыпался — солнце светило так жизнерадостно, что нельзя было не поверить: все будет о’кей!

Вот и сейчас солнце ласкало меня лучами.

— Дэнни! — услышал я знакомый голос.

От неожиданности я чуть не хлебнул воды, перевернулся и увидел Сару. Она стояла на берегу и махала мне рукой.

Когда я доплыл до берега, она уже разделась, постелила полотенце и сидела, наслаждаясь солнцем.

— Что вы тут делаете, мисс? Мы ожидали вас только послезавтра.

— Макси уехал из города, — сказала она, надевая купальную шапочку. — Я свободна на весь уик-энд.

— Что-нибудь стряслось?

— А я почем знаю? Главное, что теперь я могу провести пару дней наедине с тобой.

Смысл ее слов дошел до меня только тогда, когда мы довольно далеко отплыли. Она ни словом не обмолвилась о Бене. Я повернулся и с любопытством взглянул на нее. Плыла она очень неплохо.

— Ты видела Бена? — спросил я.

— Ага, — фыркнула она. — Он сказал, что ты здесь. — Она перевернулась на спину и раскинула руки. — Как хорошо, господи! Давно не плавала, устала.

Я подплыл к ней и поддержал ее за плечи.

— Отдохни немного. Сейчас дыхание восстановится.

Ее легкое, почти невесомое в воде тело словно притянуло к моей ладони, возбуждение пронизало меня, и я поспешно отпрянул. Она повернулась и удивленно посмотрела.

— Почему ты отпустил меня, Дэнни? Мне было так хорошо.

— Да вот, волна… — попытался я оправдаться.

— Не думай, что меня легко провести. Что случилось?

Я виновато смотрел на нее. Ее лицо, омытое океанской водой, сейчас было молодым и удивительно свежим, будто вода смыла все те нелегкие знания, всю ту боль, что носила она в своем сердце. Мне не хотелось лукавить, это было нечестно по отношению к ней.

— Так мне легче, Сара, — признался я.

— Легче? — насмешливо откликнулась она.

— Ты так красива…

— И только? — улыбнулась она.

— А что может быть еще?

Она помолчала, потом спросила:

— Кто я для тебя, Дэнни?

— Ты — мой настоящий друг, это главное.

Она подплыла ко мне и обвила мою шею руками.

— Только друг, Дэнни?

— Разве этого мало? — пробормотал я. — Для меня — очень, очень много, и я не хотел бы, чтобы наша дружба исчезла.

— А если ты меня поцелуешь, то она исчезнет?

— Не знаю, может быть, — пожал я плечами.

— Почему, потому что ты любишь другую?

Я молча кивнул.

— А ты все-таки попробуй, может быть, ничего не случится с нашей дружбой? — Она загадочно улыбнулась, прижалась ко мне всем телом и подставила просящие губы. Губы ее оказались мягкими и слегка горьковатыми от морской воды. Теперь она вовсе не казалась невесомой, а будто тянула меня в бездонные океанские глубины. Нехотя она отстранилась и печально посмотрела вдаль.

— Я знаю, что ты никогда не полюбишь меня так, как любишь ее. Наверное, так оно и должно быть. Но мы можем многое дать друг другу. Пусть ненадолго, но это нужно нам обоим, как глоток воды умирающему от жажды. Поэтому не будем портить наше маленькое счастье ненужными угрызениями совести.

Вместо ответа я еще раз крепко поцеловал ее.

Она научила меня одной важной вещи — пониманию того, что отталкивать друзей, не давая им того, что им нужно, жестоко. Ну а если же они бывали согласны принимать мираж за реальность, то в этом не было моей вины.

Она заботливо вытирала мне спину полотенцем.

— Я только сейчас заметила, что ты стал совсем черным от загара, а волосы выгорели. Теперь тебя никто и не узнает.

— Но ты же меня узнала, — улыбнулся я.

— Это совсем другое. Я всегда узнаю тебя, даже с закрытыми глазами, милый. К тому же я знала, где тебя искать.

Неожиданно на ее лице появилось озабоченное выражение.

— Да, кстати, только что вспомнила. Ты знаешь Сэма Готкинса — концессионера?

— Да, а что?

— На следующий день он приходил к Макси в офис и спрашивал о тебе. С ним еще был один парень-итальянец. Кажется, его звали Зеп. Ты его тоже знаешь?

— Да, это брат одной девушки. А как они вышли на Макси?

— До них дошло, что Макси ищет тебя. Вот они и пришли выяснить, в чем дело. Оказывается, Сэм и Макси — старые приятели. Я слышала, как Сэм сказал, что он ничего не знал о твоем исчезновении, но твоя сестра пришла к нему навести справки. Почему она обратилась именно к нему?

— Раньше я работал на Сэма, — объяснил я. — Кроме того, Сэм был моим менеджером, он хотел сделать из меня профессионала. Ну и что Макси ответил?

— Он сказал, что ищет тебя.

— Макси сказал, зачем я ему нужен?

— Да! И Сэм страшно рассвирепел. Он ругал Макси последними словами, кричал, чтобы тот убрал от тебя свои вонючие лапы. Я впервые видела, чтобы с Макси так разговаривали.

— Ну и что, Филдс проглотил все это?

— Не совсем. Он почувствовал, что Сэм может дать откупного теперь, когда потерял тебя. Они долго спорили. Макси сказал, что рассчитается с тобой, если поймает. Сэм предупредил Макси, что лично свернет ему шею, если с тобой что-нибудь случится. Он сказал, что сначала должен потолковать с тобой, а уж потом они решат, что делать дальше.

Я в отчаянии опустил голову: больше надеяться было не на кого.