Заглушая голос Синди, он продолжал возмущаться, что ему так и не дали купить плавки, и обещал, что эта экскурсия влетит компании в копеечку – за его поцарапанные коленки и испорченное настроение.

– Я задыхаюсь! – вопил Генри. – Где вы добыли эту душегубку?! Я вижу, компания экономит на всем!!!

Синди усилила мощность кондиционера и направила струю свежего воздуха в сторону Генри. Она продолжала рассказывать о достопримечательностях, но голос ее дрожал.

Между тем Генри покрылся гусиной кожей, вскочил и принялся крутить ручки кондиционера. Водитель выхватил микрофон у Синди и заорал, что сейчас сам вышвырнет Генри из автобуса, если он не оставит кондиционер в покое! Брайан железной рукой придавил мятежника к сиденью. Тот, как ни странно, подчинился.

– Мы проезжаем мимо собора Сан-Боавентура, – продолжала Синди, – обратите внимание на его своеобразный вид! Это позднее португальское барокко. Нас ждет также Францисканский монастырь, в котором находится музей города. Там собраны вещи, найденные после кораблекрушений: мебель, сельскохозяйственные орудия труда, керамика, а также гитара из китового уса…

– Что за бред! – бубнил Генри. – Китовый ус для гитары?! Больше не сяду в этот катафалк!..

Безумие оказалось заразительным.

– Это издевательство! – шипела тучная миссис Хейнек, утирая красную потную физиономию корабельным полотенцем. – У меня начинается мигрень!

– А меня сейчас вырвет! – раздался с заднего сиденья утробный голос рыжей дамы в футболке с надписью «Все что вижу – мое!».

Я скрежетала зубами, а Брайан только посмеивался, словно наслаждаясь беспомощностью Синди.

– Может быть, остановить автобус? – неуверенно предложила я. – Давайте передохнем, например, вон в том кафе?

– Все закрыто! – проворчал водитель. – Сиеста!

– Ну когда же! – простонала миссис Хейнек. – Когда же будет эта ваша усатая гитара? Я хочу вернуться на корабль!

– Что вы предлагаете? Куда поехать? – обратилась Синди к салону.

– На пляж! – закричал весь автобус нестройным хором. – Да-да! На пляж! На пляж! – вопили одуревшие от жары дамы и девицы.

Водитель заупрямился, но финансовые доводы на него подействовали. Пляж оказался рядом. Вскоре треть экскурсантов залезла в воду, две трети прели на берегу, а Генри ходил как неприкаянный и продолжал возмущаться, что его оставили без плавок.

Неожиданно берег накрыл мощный порыв ливня, и все бросились к стоянке. Автобуса на месте не оказалось. Синди уверяла, что он вот-вот вернется. Отчаянно дрожа, мы покорно мокли, а Генри призывал все кары небесные на головы организаторов тура.

Наконец, автобус выскочил из-за угла, и продрогшие путешественники ввалились в салон, разбирая горячее кофе и пледы. Все быстро обсохли и весело обсуждали забавное приключение. Только мизантроп Генри продолжал негодовать.

– Ужасный тип! – бормотала Синди, поднимаясь по трапу.

– Почему бы ему не убраться с «Альбатроса», раз ему все не нравится? – вырвалось у меня.

– Ну нет, этот клещ еще не выпил всей положенной ему крови, – хохотнул Брайан.

– Вообще-то за такое поведение его могли бы и ссадить, – заметила Синди.

– Насколько я понимаю, – заметил мой спутник, – нам придется терпеть его до самого Лиссабона. Таков уж нрав у этой компании: они готовы потерять всех будущих клиентов, но если взяли кого на борт, довезут как миленького!

Хотелось возразить, но я промолчала, будучи абсолютно уверенной, что до Лиссабона Генри не доплывет. Хотя бы потому, что он вечно опаздывал, а друзей у него не было из-за скандального характера. Если не выгонят, то просто забудут! И вот представился прекрасный шанс.

В столице Азорского архипелага Понта-Делгада нам удалось совершить экскурсию без Генри. Он всех обрадовал, твердо заявив, что ноги его на суше не будет. Без Генри и погода казалась лучше, и достопримечательности достопримечательнее. Но когда пассажиры вернулись на корабль, отплытие пришлось задержать из-за того, что Генри не оказалось на борту.

Портовое радио надрывалось:

– Внимание! Мистера Генри Хатта срочно приглашают пройти на борт лайнера «Альбатрос»! Мистера Генри Хатта…

– Только бы его не нашли, правда? – заявил маленький Джон за соседним столиком, выражая общую надежду.

– Так что, Генри сбежал-таки с корабля? – спросила я у пробегающей мимо Синди.

– Не знаю… Каюта заперта, на звонки не отвечает, шторы занавешены. Правда, ключ не сдан…

– Может, он спит? – неуверенно предположила я.

– Проверьте как следует, – посоветовал Брайан. – Обыщите все палубы…

– Все осмотрели, нигде нет. Придется открыть каюту служебным ключом.

Прошли контрольные пятнадцать минут. Радио смолкло, снизу донесся глухой гул, и портовые рабочие начали убирать сходни. Значит, комнату открыли, беглеца не нашли, а место надо освобождать следующему лайнеру.

– Ну вот, кажется, нам повезло! Прощай, Генри! Помним, любим, скорбим! – улыбнулся Брайан. – Теперь его судьбой займется местная полиция и агент компании.

– Нет, так нельзя! Я поговорю с капитаном! Надо хотя бы вещи его выгрузить! – и Синди бросилась со всех ног к выходу.

Ее остановил вздох разочарования, который вырвался у всех, кто из окна увидел, как Генри поднимается по трапу.

– Не повезло, Синди? – посочувствовал Брайан.

Она развернулась и неожиданно злобно процедила:

– Напротив, быстрее вещи соберет! Есть совершенно четкая инструкция, за такое опоздание снимают с рейса! Дальше ему придется добираться своим ходом!

Круто повернувшись на каблучках, она выскочила в коридор.

– Неужели снимут? За это надо выпить! – предложила я. – Жалко Генри, но закон есть закон!

Мне хотелось обрадовать всех разочарованных спутников благой вестью, полученной от Синди. Но Брайан сбил мой радостный настрой.

– Рано праздновать победу! – усмехнулся он. – Спорим, что Генри оставят на борту?

Мы поспорили на то, что проигравший оплатит и съест заказанную Брайаном порцию щупальцев кальмара, от одного вида которых меня тошнило. Я ничуть не сомневалась в своей победе и заключила пари с легким сердцем.

Но вскоре в ресторан ввалился мистер Генри Хатт собственной персоной, и я, преодолевая отвращение, вкусила морских присосок. Брайан оказался прозорливее.

Другой мой проигрыш был связан с пустым сьютом в нашем коридоре. Некоторые из пассажиров готовы были доплатить за то, чтобы переехать в него, но он оказался зарезервирован какой-то парой. Я предложила на спор вообразить будущих пассажиров. Моя версия была такова:

– Он – респектабельный пожилой джентльмен. В очках, лысоватый, с брюшком. Она – высокая худощавая шатенка, длинноносая, тонкогубая, с лебединой шеей. Но элегантная, вроде Уоллис, герцогини Виндзорской.

Брайан прищурился и дал свою версию:

– Нет, мужчина – не пожилой, а скорее – молодой, экстравагантный весельчак с повадками плейбоя. Женщина – миниатюрная куколка, скорее восточного, чем западного типа, этакая гурия! – и он рассмеялся.

– Вам лишь бы перечить! Даже собственной версии нет, просто вывернули мою наизнанку!

Уличенный Брайан только развел руками. Но в порту Галифакса, еще до Азорских островов, на борт взошли среднего роста молодой мужчина крепкого сложения в модном пиджаке с орхидеей в петлице и хрупкая брюнетка с нежным фарфоровым личиком и азиатским разрезом глаз. Их звали Роберт и Джина.

Она была не «гурия», а скорее «гейша», но прозрение Брайана было поразительным. Он выиграл у меня первый вальс на капитанском балу, и втайне я была этому рада, хотя и не хотела показывать. Я даже ничуть не огорчилась, узнав, что Роберт и Джина – друзья Брайана, и он обо всем знал заранее!

И все же, опасаясь проницательности Брайана, я инстинктивно охраняла свои маленькие секреты от его фантастического нюха. Только теперь могу сказать, что была неправа. Далеко не всегда молчание – золото.

Пышная соломенная копна волос с юности сделала Беллу непримиримой противницей всех крашеных блондинок, чья незавидная репутация бросала на нее порочащую тень без всякой ее вины. Она не упускала случая подчеркнуть глубочайшую пропасть, разделяющую природных блондинок, с одной стороны, и блондинок крашеных – с другой.