– Будь готова быстро повернуть назад. Здесь может оказаться ловушка. Что бы не случилось, скачи назад так быстро, как только сможешь, а я постараюсь задержать их.

Она кивнула и затем улыбнулась Тиросу, который остановился и ждал их, был слышал только зловещий шелест кустов и деревьев. Йола пристально посмотрела на Тироса: его лицо было как маска. «О, нет, – подумала она, – только не ты, мой старый друг. Куда делась твоя открытая улыбка?» Она попыталась проникнуть в его сознание, и не смогла кто-то уже овладел им до нее. Кто-то, кого она хорошо знала. Сердце ее сжалось. Теперь у нее только один верный друг – Джерон.

– Эвран, дружище, мы здесь! – крикнул Тирос и из зарослей показалась группа вооруженных стражников.

– Назад! – крикнул Джерон, бросаясь с мечом на ближайшего воина. Лошадь Йолы отпряла и сбила единственного из нападающих, кто преграждал ей обратный путь. Меч Джерона окрасился кровью, погрузившись в шею противника. Джерон с трудом выдернул его из тела и наехал на другого противника. Тирос сделал выпад – в глазах его сверкало безумие – он потерял равновесие и его испуганная лошадь метнулась в другом направлении. Джерон поехал следом за Йолой, в то время, как смешавшаяся компания за его спиной пыталась организовать погоню.

– Гробница! – Крикнул Джерон скачущей впереди девушке. – Мы должны добраться туда раньше, чем они нас догонят.

– Это между теми холмами! – горло ее пересохло от пыли.

Их выдохшиеся лошади старались держать аллюр, в то время, как дорога стала подниматься в гору. Они влетели в зияющий провал между высокими холмами – и внезапно оказались перед Холмом Смерти. Он был черным и у подножья его был сводчатый вход, пор обе стороны о которого были вырезаны изображения мифических животных со змеиными головами. Двери не было – просто черный провал. Легкий холодный ветерок заставил съежиться Йолу. У нее поубавилось решимости, когда она заглянула в темноту. Не было видно никаких признаков Стража, о котором рассказывала Ина, но ведь они еще не вошли внутрь. Звуки погони становились все громче.

– Войдем, – решительно сказал Джерон, беря Йолу за руку. – На колебания нет времени. Внутри опасность может быть, а может и не быть, а здесь-то она явно есть.

Она улыбнулась, довольная, что он взял на себя роль лидера и не дает множиться ее страхом. Он достал два маленьких винных кубка, которая дала ему Ина и кончиком меча порезал руку себе и Йоле, и наполнил кровью кубки.

Они перевязали раны друг другу кусками материи, оторванными от платья Йолы. Торопясь, пока их не настигла погоня, он поставил кубки у входа и, как учила его колдунья, отрубил длинную ветвь от росшего вблизи дерева. Ею он задвинул кубки подальше в Гробницу. В темноте послышался металлический звук: один из кубков упал. Джерон убрал ветвь. Затем звук повторился. Побледневшие они смотрели друг на друга, и тут несколько всадников подлетели ко входу гробницы. Джерон потащил Йолу внутрь.

Тирос спрыгнул с лошади, подбежал к темному входу и остановился, ощущая недоброе. Мягко отданная команда прошелестела у него в мозгу, в то время, как его глазами смотрел на происходящее некто, кого он боялся. Его тело действовало как меч в чужой руке. Он шагнул в темноту. Группа всадников с мрачными лицами осталась снаружи. Они знали, что это такое. Тирос теперь действовал в ужасной пропасти между своей и навязанной ему волей. Никто не мог противостоять этому натиску. При этом что-то в первоначальной личности умирало и даже потом, когда натиск прекратился и человек обретал собственную волю, в личности оставался дефект, вакуум, где был чужой дух. Все они в этой отборной группе, называемой Армией Серайнис, несли такой же болезненный свет в своих глазах.

Тироса охватила паника при мысли о том, что он идет к чему-то неизвестному, что гораздо страшнее всего, с чем он прежде сталкивался, но сколько он не вперял свои глаза в темноту, различить ничего было нельзя. Волосы на голове у него зашевелились. Он сделал попытку отступить, но Серайнис крепко сжала его сознание в ледяных когтях своей воли и заставила его пойти вперед.

Где-то в отдаленной части вселенной Тейлор неверящими глазами уставился на дымок, поднимающийся из-под капота. Мускулы его болели, когда он поднялся с сидения и осторожно открыл горячий металлический капот. Оттуда пошел дым, и к своему ужасу он обнаружил, что двигатель ни на что уже не годен. Где-то внутри проскочила искра, он отпрыгнул – из двигателя вырвалось пламя. С упавшим сердцем он сел на дюну и наблюдал за погребальным огнем своей колесницы. Когда все окончилось, он подошел полюбопытствовать относительно своих обуглившихся ботинок, но там уже нечего было делать.

Он дрожал несмотря на то, что было тепло. Солнце поднималось и грело все сильнее. Скоро ужасный жар навалился на него и начался медленный процесс высушивания тканей и испарения жидкостей тела. Не было ни малейшего ориентира, по которому можно было выбрать путь.

Он встал и зашагал. Песок скрипел под его ногами, когда он то и дело оступался и пытался сохранить равновесие. В общем-то он не мог уехать слишком далеко. Это проклятая мачта, должно быть, покажется уже на следующий дюне. Насколько медленно он теперь двигался! Едва ли он прошел сейчас хоть пол мили, он не одолел еще и первый гребень. Солнце поднималось во всем своем великолепии над дюнами позади него и обжигало ему шею. Повезло, по крайней мере, что приходится идти не против солнца. Как долго можно прожить в таких условиях, он не знал, но ему теперь вспомнились шутки за обедом, о людях, которые вышли прогуляться по пустыне, и теперь они вовсе не казались ему смешными.

Теперь он вскарабкался на вершину гребня: впереди его приветствовал другой, явный близнец того, на котором он стоял. Затем он видел вершину следующего. Тейлор на мгновение прикрыл воспаленные глаза, а потом стал спускаться вниз. Было бы неплохо присесть здесь и отдохнуть, но время сейчас работало против него. Чем дольше он будет оставаться под палящим солнцем, тем скорее его добьет жажда или солнечный удар. Ему оставалось только двигаться. Единственный звук, который он слышал, было его собственное дыхание.

Когда их глаза привыкли к темноте гробницы, они увидели впереди длинный коридор, несколько уходящий вниз, вырубленный в скале. Шаги их отдавались эхом. Было скользко из-за воды, постоянно струившейся под их ногами. Время от времени им попадались скелеты, которые лежали перекрученные, в неестественных позах, как будто их владельцы в свое время нашли здесь ужасную гибель. Несколько раз Йола чуть не упала в обморок, но Джерон крепко обнимал ее и ей становилось легче от его отваги.

Потом до их ушей донесся звук, который то усиливался, то уменьшался, и вскоре они поняли, что идут прямо к его источнику. Что-то вроде свистящего рычания слышалось впереди справа. Йола от страха вцепилась в Джерона. Тень Стража лежала у их ног. Размеры существа должны были быть громадны, но по его тени судить об этом было трудно. Они двигались дальше по противоположной стороне. Когда Йола взглянула и увидела то, что там спало, она лишилась чувств и Джерон подхватил ее. Он поднял ее на руки, стараясь не глядеть на чудовище, которое лежало в футе от него. Он увидел краешком глаза лишь часть его и то, что он вначале принял за пальцы, оказалось щупальцами, при виде которых кровь стыла в жилах. Должно быть, оно двигалось очень тихо, когда выпило их кровь и вернулось, и теперь оно спит. Но как долго проспит оно – неизвестно. Может быть, то немногое, что они предложили ему, не удовлетворит его надолго. Джерон миновал монстра, а затем привел в чувство Йолу.

– Все хорошо, дорогая, – серьёзно сказал он, – мы уже прошли его. Ты можешь идти? Нам надо спешить, пока оно не проснулось. Колодец должен быть где-то впереди.

Йола все еще дрожала. Она откинула волосы с лица попыталась совладать с собой.

– О, Джерон, чье злобное измышление могло сотворить это чудовище для охраны Гробницы? Это был не человек. Уведи меня скорее отсюда, а то я могу опять потерять сознание, при одной только мысли… если оно проснется и надежды не останется, ты убей меня своим мечем, я скорее умру от твоих рук, чем от этой нечисти.