- Эй, Рик, - подал голос недовольный Мишаня, - перестань мельтешить, как поплавок с глистом на крючке, страстно хотящим жить - укачало уже. Посмотри лучше на меня. - В его речь ввинтилась интонация заботливой матери, отваживающей сыночка конфеткой от косы девчонки.

  И я остановился, организм среагировал на определённый сигнал из ушей, посмотрел и... оторопел (как ни банально это звучит в рифму).

  - И в какой части организма находится твоя конвейерная лента? - поинтересовался я несколько ядовито и очень обрадовано - проблемы пока что отступали за некий эйфорически-синюшный барьер. Ибо...

  ... на столе красовалась фотомодель с выставки Кутюрье Спиртзавод, в свадебном наряде "Водка".

  - К сожалению, о конвейере можно только мечтать, ибо предмет - или продукт? - весьма раритетный. Для особых гурманов! - воздел многозначительно палец.

  - А гурманы - это не те, кто жрут червяков и жаб? - спросил подозрительно.

  Озадачил-таки я эрудита.

  - Что-то в этом роде, - ответил он уверенно.

  Я скривился, но возможность отсрочить погружение в тягостные думы, типа "что делать?", "быть или не быть?" и "идиот", было столь соблазнительна, что я дал отмашку к началу старта и воскликнул:

  - Отдать швартовы!

  Мишаня козырнул и лёгким движением специалиста сдёрнул фату с этой невесты. Судя по разлившемуся кисловато - ацетоновому аромату и жирным отпечаткам загребущих лап на стенках, девственностью эта дама не страдала. Дружбан взвесил сосуд в руке и со словами: "За встречу" крановая стрела потащила груз в кузов... ЗИЛа. А меня посетила очень быстрая мысль, прямо, как мелькнувший в ночном небе болид, и я поспешно приостановил практически неостановимое движение его руки.

  - Как ты относишься к тому, чтобы приобщить народ к... - скосил взгляд на бутылку.

  Вот что значит, когда взгляд может убивать... У Мишани красноречиво задёргался кадык. Но взгляд у меня строгий. Я ведь апологет этого дела. Или где? Кто здесь в конце концов хозяин? Аз есмь.

  С каких соображений я решил поделиться драгоценной влагой, сложно объяснить. Но постараюсь. Аргумент типа прикольно имеет здесь место. Но не в полном объёме. Также возможно усомнился в нашей с Мишаней стойкости. Но вряд ли. Скорее всего хотелось проверить реакцию дюлей на алкоголь, а заодно уменьшить дозу, которую пришлось бы употребить мне... Почему? Да потому, чтобы не быть совсем одурманенным... и почувствовать, когда придут брать тёпленькими. А в то, что за нами придут, я не сомневался.

  - Как хочешь! - безрадостно махнул рукой Мишаня.

  - Что значит, "как хочешь"? - деланно удивился я и решил "дожать" его. - Ты не хочешь разбавить наш тандем свежими лицами? Или стесняешься? Мол, "употребление" - такое интимное занятие, типа чистки зубов или похода в баню? - С моего лица сползла улыбка, её сменило выражение непередаваемого ужаса. - Неужели?! Мишаня, только не подтверди мои самые страшные предположения, будто ты... жлоб? - мой голос, взобравшись по лестнице довольно высоко, истончился и драматически замер.

  Мишаня виновато потупился. Его благородно-крестьянское лицо стыдливо налилось кровью убитых помидоров.

  - Нет! Не говори, что ты извращенец! Что какая-то огромная, зелёная, рыхлая жаба навалилась, душит тебя, целует в губы... - брезгливо скривился, - и... трахает? - страдальчески затих.

  Взведённый, как арбалетная пружина, Мишаня наконец-то не выдержал и выстрелил:

  - Хватит издеваться надо мной! Трезвенник тоже мне нашёлся! Аскет! - выплюнул слово, словно самое страшное ругательство. - Монах ордена Потрещать! - кислород закончился, и он заглотнул ещё пару кубометров возмущения. - Рик, что с тобой случилось?! Раньше ты с такой интенсивностью язык в стакане полоскал, а сейчас только воздух обольщаешь аки Эзоп! Как-то странно на тебя подействовала небесная командировка. Призванию изменяешь? - спросил ядовито.

  Я восхищённо поцокал языком.

  - И откуда в тебе эта прокурорская жилка?

  - Ага, - буркнул Мишаня, сдувшись немного и отводя глаза в сторону, - жилы и мослы не пропьёшь... А что? - внезапно вскинулся. - Правда - как фонарь в руках следователя?

  - Всё-всё, - примирительно поднял руки. - Не будем уточнять правды, которые, как ни странно, во множественном числе. Будем считать, что счёт у нас один - один. Но! - вновь многозначительно воздел вверх указующий перст. - На вопрос ты так и не ответил.

  - Какой ещё вопрос?! Какое полотно ставить на гильотину? По металлу, по дереву или по камню? - Безнадёжно вздохнул, опустил плечи. - Зови уже своих бравых вояк.

  Я просиял.

  - Секундочку! - выглянул в так называемый коридор. - Гермес! - и тут же нарисовалось встревоженное лицо того. - Лицо попроще! - приказал я и удовлетворённо кивнул на расцветшую улыбку. - Значит так, найди Мурло, Отвёртку, Фиалку, - покосился на нахмуренного Мишаню, - пока хватит. Пусть мчат ко мне. - Почесал репу. - Стой! Погоди! Организуй чего-нибудь пожрать, и сам приходи, - ободряюще похлопал по плечу и вернулся в комнату.

  Гости объявились споро и, нахохлившись, сидели с другой стороны импровизированного стола. С первой, собственно, мы с Мишаней. Потом появилась еда, по научному называемая - закуска: поднос куриных ножек зелёного цвета, оранжевые кругляшки со вкусом картошки, чёрные кляксы в жёлтую точку - яичница, коричневые дольки странного на вкус хлеба, и множество кругляшков разной формы и размеров - фрукты.

  К слову, я сразу озадачил своих бойцов, чтобы они для эстетики употребления еды придавали пищевым брикетам, являвшимся в Замке единственным, но так и не сложившимся средством чревоугодия, соответствующие формы, которые и попытался объяснить на пальцах. Народные умельцы, воодушевлённые моей пламенной речью любителя хорошо пожрать, тут же попытались воплотить мечту в реальность. Но двуглавая зелёная курица и огромный чёрно-синий свиной окорок повергли меня в шок. Тут же высоким указанием я постановил институт начинающих скульпторов упразднить. Не хватало мне здесь Венеры Милосской со вкусом лимона или запеченного гуся в виде мыслителя а-ля Роден. Но более мелкие скульптурные произведения, типа рыбного филе, бараньих рёбрышек, шашлыка со съедобным шампуром и другие поставил на поток.

  Мы с Мишаней подвинулись, давая место Гермесу, и я обратил внимание на настороженный взгляд друга, ткнул его локтём в бок. Мишаня поднял на меня глаза по железной гривне над отвисшей челюстью и кивнул на стол.

  - Это что за фигня?

  - Еда, - популярно разъяснил я. - Только не надо делать вид, что ты не голоден или постишься. Здесь всё съедобно и даже (!) - проакцентировал, - очень вкусно. - Тучи на Мишанином лице продолжили свой неспешный ход, не собираясь исчезать. - Конечно, нам бы конфетку, нам бы ириску! - покривлялся я, обиженный на то, что Мишаня не оценил поляну, организованную, кстати, благодаря моему участию.

  А чего мне это стоило! Горы разновкусовой ерунды, от которой обычного среднестатистического землянина накрыла бы такая изжога, что и фарфор бы плавился! А художественные заморочки, так сказать, эстетическое оформление. Это же чистейшее искусство! Правда, с грязными руками.

  Ну и что, что синее сало. Зато скорее всего в нём нету манки, сои, туалетной бумаги и прочей тырсы. Конечно, свинья тоже не имеет к этому продукту никакого отношения. Ничего, зато жива осталась. Мы же пацифисты в конце концов! Да ещё и вегетарианцы... М-да, жуткая смесь. У богатых свои причуды... Сдаётся, меня в этом словесном компоте столько, сколько и свиньи в синем брикете. Одно название.

  - Ну и чего ты мосты разводишь над Невой? - укоризненно покачал головой. - Блокаду уже сняли, немца разбили, чтоб он хорошо жил, - пробуравил его глазными яблоками. - Чё ты перебираешь харчами, как флюгер ветром? Не замечал раньше за тобой подобного капризничанья. Наоборот, привыкал бы к местной писдче. - Наконец я выдохся, обвинительная речь вытащила хвост из моей глотки. - Как знаешь: ни хо - ни на.