Я вытащил из матраца мешочек с деньгами, привязал к поясу. Опасно, могут воришки срезать, но делать нечего — не знаю, когда в следующий раз появлюсь тут. Расстелил на полу простыню, бросил на нее охапку гномьих железяк, которые мне притащили зачаровывать, стянул края и завязал узлом. Глянул в угол: посох стоит одинокий, уже успел запылиться. Я осторожно взял, подивился, как приятно гладкая темная древесина холодит руки. Тяжелый, зараза, но ничего, пора привыкать. Магическую книгу кинул в маленький заплечный мешок. Так, вроде бы ничего не забыл. Бросил последний взгляд на свое жилище и прикрыл дверь. Книга со мной, мешок с оружием оттягивает плечо, посох в руках..

Тяжело спустился по ступенькам. Железяки больно тыкались острыми углами в спину, кололи даже сквозь ткань. Сверток с оружием задевает то стены, то перила. Тетка Свара проводила меня испуганным взглядом, но приставать не стала, за что я остался ей безумно благодарен.

Через город я шел не спеша, тюк с оружием был неудобный, приходилось постоянно его поправлять. Я понимал, что смотрюсь несколько нелепо. В руках старинный посох, за плечами свернутая простыня, из которой выглядывают рукояти топоров и мечей. Но обыватели Гента не обращали внимания, привыкли и не к такому. Вокруг много гораздо более удивительного.

Навстречу попался большой буровой голем: тяжело бухает металлическими ногами по мостовой, рук целых шесть, каждая заканчивается то алмазным буром, то киркой или лопатой. Рядом с големом гордо шествовал маг в желтой мантии, надменно глядя на всех. С пальцев тянулись тонкие энергетические нити, что управляли големом. Я пригляделся с профессиональным интересом, фыркнул презрительно. Голема делали в мастерской конкурентов, слепили так себе. Слышны были щелчки и скрип в суставах, даже духа вселили слабенького. Но людям все равно, они в этом не разбираются. На стального гиганта смотрели с благоговением и страхом, только ребятишки бросали комьями земли и палками, весело вереща, когда кому-то удавалось попасть. Маг раздувал щеки, пыжился, старался показать свою важность и значимость.

На углу выступали циркачи. Несмотря на ранний час, толпа собралась изрядная. Кривлялись клоуны, кувыркались акробаты. До меня долетали крики, веселое гиканье. Люди охотно бросали мелочь, гоготали — в общем, смотрели с интересом. Я с трудом протолкался, пошел дальше. На противоположной стороне улицы стоял одинокий музыкант. Водил смычком по струнам скрипки, тихо пел какую-то медленную балладу. Я прислушался — что-то знакомое. Тут же кольнуло — да это же та самая песня, что пел Шед. Я остановился, стал слушать. Музыкант пел хорошо, голос звонкий, красивый. Вокруг ни души, все ломанулись смотреть на ужимки клоунов. Но парню было все равно: глаза закрыты, сам витает где-то в заоблачных высях, где лишь боги и такие, как он, чудаки. У ног шляпа, я заглянул — на дне блестит всего пара медяков. Поддавшись какому-то душевному порыву, достал из кармана золотой и кинул в шляпу. Музыкант даже не заметил, все так же вытягивал песню, водил смычком.

Вот и ремесленный район. Тут всегда гул и грохот. Кузнецы бьют по наковальням молотами, летят оранжевые искры. Пахнет дымом, металлом и кожами. Распаренные рабочие таскают носилки с рудой и брусками железа, ругаются меж собой, с обнаженных по пояс мускулистых тел мутным потоком льется пот. Из цехов доносится визг металла, мерный рокот.

Я углядел среди людей знакомую бородатую физиономию. Молодой гном работал в открытой кузнице. Калил брус железа в горне, мощно бил тяжеленным молотом по красному, как ломоть арбуза, металлу. Уже начинало что-то вырисовываться, но пока не понять было, что именно. Я тронул его за плечо, негромко окликнул. Бран резко развернулся, угрожающе замахнулся молотом, но, заметив меня, кивнул, отошел в сторонку. Тут вроде было потише, можно разговаривать.

— Что тебе надо, чародейчик? — ухмыльнулся он.

Я пропустил мимо ушей обращение: не до этого. Гном выглядел, как никогда, широким, мускулистые руки бугрились твердыми валунами мышц. С бороды капал пот, бледные капельки блестели в лучах солнца. Из расстегнутой безрукавки выглядывала поросшая курчавой шерстью грудь и бочкообразный живот. От гнома несло силой гор, он был как поросший мхом камень, неприступная скала.

— Я насчет того дела, что вы мне поручили. Маленькие глазки злобно блеснули. Гном широко улыбнулся, показывая желтые крупные зубы, пригладил русую бороду.

— Не справился? — почти радостно завопил он и стал растирать огромные кулаки.

— Ты меня слушаешь или нет? — холодно сказал я. Бран разочарованно вздохнул, со скрипом почесал грудь. Ногти толстые, с ободками грязи и зазубринами.

— Ладно, чародейчик, говори быстрей, что надо! У меня металл стынет, — раздраженно фыркнул гном.

— Передай Ргару, что он может забрать свои железки через три дня. Я буду в трактире «Гордый кузнец». Пусть подходит в половине седьмого вечера.

— Так быстро? — вскинул кустистые брови Бран. — Мы же дали тебе неделю.

— Справлюсь быстрее, — небрежно отмахнулся я. — Маг я или не маг?

Гном окинул меня скептическим взглядом, презрительно сплюнул под ноги.

— Ладно, передам, — пробурчал он. — Но смотри, если не справишься или напортачишь, познакомишься с моими кулаками. Чуешь, чем пахнет, чародейчик?

Гном с хрустом сжал заросшие черными волосами кулаки-кувалды, сунул мне под нос, полюбоваться. Я едва сдержался, чтобы не дать ему промеж рогов посохом, но кое-как смирил гнев, обернулся и зашагал в направлении мастерской.

— Руки мой с мылом, — брякнул я напоследок, — после того как в нужник зайдешь.

Гном побагровел, бросился за мной. Но вспомнил, что металл стынет, а работа стоит. Он махнул рукой, проворчал под нос заковыристые ругательства и вернулся в кузницу.

Солнце уже припекало вовсю, хотя даже девяти не пробило. Лето выдалось на удивление жаркое, засушливое. В такой зной люди ползают как сонные мухи, воду пьют ведрами, но это мало помогает. Тяжелый тюк с оружием уже успел натереть мне плечо. Я шел, обливаясь потом, глаза заливало соленым, щипало. Но даже стереть пот было нельзя, руки заняты.

Вскоре показалось мрачное здание мастерской. На пороге стоял Логан, на меня смотрел с раздражением. Не в духе старик, сразу видно. Я собрался — назревала чистка мозгов.

— Опаздываешь, — хмуро пробормотал мастер.

— Пришлось захватить кое-что для работы, — ответил я. — Останусь в мастерской на несколько дней.

Старик смерил меня внимательным взглядом, пожевал губами, потом тускло улыбнулся. Видно было: тоже страдает от жары. По морщинистому темному лицу стекали капли пота, пряди седых волос вымокли, прилипли к высокому лбу.

— Одобряю, — кивнул он. — Помещение тебе выделили, сейчас пойдем, покажу. Гномы уже доставили доспехи. Твой выбор неплох, я бы даже сказал, что тебе сказочно повезло найти полный игледский доспех. Но содрали за него приличную сумму…

Я развел руками, мол, знать ничего не знаю, оно само получилось. С Логаном легче по принципу — ты начальник, я дурак.

— Но ведь окупится, — попытался оправдаться я.

— Несомненно, — согласился Логан. — Если справишься. Ладно, пошли, покажу твои апартаменты.

Он махнул рукой, скрылся в полумраке мастерской. Я двинулся за ним, кое-как протиснулся в дверь, Стараясь ничего не зацепить тюком. Я вздохнул с облегчением — в здании прохладно, толстые стены надежно защищают от того пекла, что творится снаружи. Воздух влажный, как в погребе, приятно холодит кожу. В общем, жить можно.

Логан шел впереди, вел меня через заклинательный зал. На работников смотрел строго. Маги сразу же старались стать как можно незаметнее. Опускали взгляды, имитируя бурную деятельность. Если попадались на пути, то старались прошмыгнуть мимо, словно мыши. В глазах страх, паника. Еще бы — всесильный и всемогущий начальник может пристать, заставить что-то делать.

Где-то уже с утра начали готовить плетения. Над странными металлическими штуковинами клубился белесый туман, вспыхивали голубые искры. Маги ругались, водили руками, пальцы плели невидимые обычному взгляду сети.