Вообще-то его нынешние последователи были никчемны. Большинство. Что Валерия, что остальные — многие из них пришли в этот мир через наркотики. Павел не знал, не понимал, почему ему, отнюдь не наркоману, встречаются здесь только те, что сидят либо на таблетках, либо на игле. Было нечто такое, что ограничивало его в выборе тех, с кем он может здесь общаться. Валерия, затем еще одно нападение, столь же бездарное, что и первое. Потом мирный разговор, потом напал он. Потом пришли сразу двое, как-то прознав, что впервые в этом мире нашелся кто-то достаточно умный и проницательный, чтобы понять: вместе выжить легче.

Это и был его лозунг. Проще некуда: «Вместе выжить легче».

Банальность, но с такими банальностями значительно легче стоять на баррикадах. Намного, кардинально легче.

Или атаковать.

Павлу положительно нравилось в этом мире. Здесь он мог развернуться вовсю.

Вот только ему не слишком нравились его нынешние последователи, да. Не потому, что они какие-то там наркоманы, нет. Это волновало меньше всего. Но потому лишь, что невозможно было собрать их вместе. Невозможно было точно предсказать, будет ли нужный ему человек на месте, когда он нужен. Приходилось перестраховываться. Туда, где достаточно было бы одного, посылать двоих. Там, где можно обойтись простым приказом, уговаривать. Им, этому быдлу, к сожалению, есть куда деваться. Они могли вернуться в реальность и суметь в ней остаться.

А они были нужны ему здесь. Все. И пусть они сдохнут в реальном мире, пусть он сумеет их здесь использовать совсем недолго, но это значительно лучше, чем когда его солдат исчезает с поля боя в самый ответственный момент. А такой случай уже был.

Но пока с этим приходилось мириться — больше ничего не оставалось. Павел не сомневался, что со временем придут и другие. Более стойкие, сильные, находящиеся в этой реальности постоянно, а не время от времени. Способные создать костяк великой армии. Материал, из которого можно строить что-то действительно стоящее. Но пока подойдет и грязь. Если строить больше не из чего, будем лепить из грязи. Хотя бы для того, чтобы, достроив эту грязевую башню, подняться на нее и обнаружить залежи мрамора.

Они ворвались в чужой мир одновременно. Почти. Лишь двое знали сюда дорогу и могли ее найти, но остальные зацепились за этих двоих, и сейчас на хозяина, слишком самодовольного и излишне в себе уверенного, напало сразу пятеро. Павел, Валерия и с ними первый проводник. А с другого конца — остальные.

Еще четверо сейчас оставались в реальности, наверняка даже не осознавая, что пропускают. Даже не слишком хорошо понимая, почему именно им так хочется снова проглотить таблетку. Или уколоться. Возможно, списывая это на усиливающуюся наркотическую зависимость. Или депрессию. Но дело было не только в них. А еще и в приказе Павла постараться быть на месте этой ночью.

Он-то знал, что в реальности, в его реальности сейчас ночь. Потому что, как бы ни глуп был тот Павел, живущий спокойной жизнью, как бы ни глух он был к тому, что пытался ему передать Павел отсюда, но все же он что-то ощущал. Слышал. Чувствовал. Потому что чаще всего выполнял простые команды-просьбы-указания, которые вдалбливал ему Павел этого мира.

Он же купил «марки». Спрятал их. Разделил на несколько независимых порций и спрятал в совершенно разных местах, обеспечив тем самым некоторую стабильность. Он наслаждался «серферами» вечером, когда знал, что его никто уже не потревожит, тем самым позволяя Павлу стабильно действовать здесь.

Возможно, он и не понимал на сознательном уровне, что происходит, но все равно чувствовал. Не случайно же в реальности Павел почти распустил свою компанию — стало неинтересно. Могло показаться, что из-за излишнего увлечения ЛСД, но это было не так. Просто он ощущал, что его навыки лидерства начали применяться в настоящем деле, и поэтому — не надо больше никаких тренировок с этими сопляками в школе.

Зачем? Когда пришла пора завоевать целую вселенную. Пусть и ненастоящую.

Что удивительно — этого никто и не заметил. Его компания тут же нашла себе другие развлечения. Спросили, придет ли он, раз, потом другой. А потом — просто перестали спрашивать. Перестали вспоминать. Если бы Павел думал о них лучше или надеялся что-то получить в ответ на свои длительные попытки быть их полубогом, то, наверное, даже бы обиделся. Но он так не думал. Воспринимал что тех, что этих всего лишь материалом для изучения, для анализа, для исполнения своих задач. А обижаться на лабораторных крыс более чем глупо.

Хозяин мирка, на который они напали, был слишком силен. Поэтому они решили, что его следует уничтожить. Вернее, не так. Его решили уничтожить, потому что он слишком насолил парочке ребят из новой команды Павла. Но на самом деле так решил Павел. И лишь подвел обсуждение к тому, чтобы все единогласно высказались за смерть. Мотивы у самого лидера были другие. Его новой армии нужны сильные воины, но… не настолько сильные. Нельзя было допустить, чтобы все то, что он начал здесь строить, решил захватить кто-то, пришедший на готовенькое. Нужно соблюдать осторожность. А этот был слишком силен. Намного сильнее Павла.

И в прямой битве один на один Павел бы проиграл.

Вот только Павел был не один.

Для чего еще нужна команда, если она не способна расправиться с любым врагом? И когда она есть — становится неважно, насколько опасен враг.

Лишь Павел имел некоторый план для отступления. Так, на всякий случай. Даже не план — просто несколько дополнительных мер предосторожности. Вот, к примеру, именно поэтому в его группе было трое, а во второй — только двое. И поэтому те двое отправились в атаку раньше. Ненамного — всего лишь секунд на двадцать, но раньше.

Если Павел не ошибся, то хозяин должен среагировать на первых нападающих, и вторая группа останется без внимания. В безопасности. Хотя бы в относительной. Об абсолютной говорить не приходилось — только не с кучкой наркоманов, витающих в грезах несуществующих миров, способных в любой момент откинуться то ли от передоза, то ли от неожиданно обвалившегося потолка.

И вся-то разница, что первое могло случиться с ними в реальном мире, а второе — здесь, в мире их грез. Но если исход один — так ли уж важно, что станет его причиной? Прыгая из уютной постели в этот мир, Павел каждый раз думал, лишь только осознавая себя у своего призрачного дома, насколько все-таки одно влияет на другое? И является ли смерть в этих сотворенных их сознанием мирах причиной или следствием того, что происходит в реальности?

А потолок здесь обрушиться мог. У его команды были — смутные, но были — представления о том, как устроен этот мир. Коридоры. Весь этот мир был расчерчен по упрощенной вариации «Куба», положен в плоскость и разлинован как листок из тетрадки по математике. Сто метров коридора — перекресток. Иди куда хочешь — потому что еще через сто метров будет следующий перекресток и ничего более.

Стены непонятно из чего. Что-то синеватое, отдающее перекаленным железом, но на железо непохожее. Непонятно на что был похож материал стен. Павлу даже не удавалось присмотреться, потому что смотреть на эти стены тут же становилось больно.

И еще они знали, что кругом, на подступах к хозяину, тут властвовали ловушки. Похоже, он только тем и занимался, что их созданием и размещением. Поэтому потолок здесь действительно мог обрушиться. Поэтому Павел надеялся, что первый десант хорошо отвлек внимание хозяина, чтобы его группа могла идти достаточно медленно, не нарываясь. В конце концов, вряд ли хозяин мог даже теоретически предположить, что нападающих может быть больше одного. Вроде как в этой вселенной так не принято.

Хозяин этого мира был, так сказать, из своих. Из тех, кто приходил и уходил обратно в физическую реальность. Павел знал только один способ этого добиться, хотя мечтал разузнать и о других, если таковые существовали. Пару раз в этот скучный мир наведывались лазутчики из новой команды Павла. Как раз тогда, когда хозяина здесь не было. Так что они знали о мире, в котором находились, даже больше, чем Павлу бы хотелось.