И тем не менее, как бы все ни началось, на протяжении минувших пяти столетий представители обоих семейств совершали ужасные преступления друг против друга. Его родной дед стал последней жертвой.
Скай должен положить этому конец. Вместе с Жаклин Фарсезе. Теперь он это точно знал.
— Бабушка, — прошептал он, — я сделаю то, о чем ты просишь.
От удивления Паскалин вздрогнула, и ненависть на ее лице сменилась надеждой.
— Ты сделаешь?.. Ты исполнишь долг?
Скай вздохнул.
— Исполню.
— Но почему? Почему ты передумал?
— По двум причинам. Эту вендетту может остановить только смерть. И лучше, чтобы это была смерть Фарсезе.
Бабушка наклонилась и схватила внука за здоровую руку.
— Вот теперь ты говоришь как Маркагги. Сейчас твои предки, исполненные гордости, радостно стучат в крышки своих гробов. — Она улыбнулась. — А вторая причина?
— Потому что ты обещала, если я выполню просьбу, научить меня высвобождать фюльгию… — Скай увидел, что последнее слово озадачило ее. — То есть моего духа, по собственному желанию.
— Обещала. Я могу показать тебе. Это, в конце концов, не так и сложно. Ни для кого из нас. В твоей крови, громко взывающей к мести, кроется и это наследие предков. Ты Маркагги, и ты маццери. — Паскалин радостно поднялась на ноги. — И ты поступишь так же, как поступали они, в Jour des Morts, День мертвых? Во время Битвы маццери, когда можно убить другого охотника, не опасаясь расплаты здесь.
Бабушка обвела рукой комнату, но Скай понимал, что она имеет в виду весь этот мир.
— Я все сделаю.
— Хорошо. Месть, неподвластная закону. Как и должно быть. — Она наклонилась и похлопала Ская по плечу. — Твой врач хочет понаблюдать тебя еще какое-то время. Пересадка прошла успешно и… Не знаю, как сказать по-английски… Неполный ожог? Не очень глубокий. Он даст мне знать, когда можно будет забрать тебя отсюда, чтобы ты окончательно восстановился у меня дома.
Паскалин улыбнулась.
— Jour des Morts второго ноября. Ждать еще долго. Так что, может быть, мы пока предпримем небольшую поездку по острову. Он так прекрасен осенью. À bientôt!
«Только что убийца, а в следующую минуту — гид», — подумал Скай, глядя на закрывающуюся за бабушкой дверь.
Некоторое время он лежал, уставившись в потолок и стараясь ни о чем не думать. Он чувствовал себя совершенно обессилевшим. И это объяснимо: в обычной жизни Скай проспал целую неделю после операции, в другой же…
Нахлынули воспоминания, как он ни старался их отогнать, и Скай застонал. Скольких бы людей ни убил Бьорн, он всегда убивал в бою; убивал тех, кто пытался убить его. А Тца, пусть и с самыми добрыми намерениями, осознанно зарезала Эмилио… Да еще получила от расправы удовольствие.
Да, Бьорн был убийцей, но он был воином, а то, что сделала Тца, называется преступлением.
А теперь и Скай стал преступником. Рунный расклад подтверждал это. Дар, Гебо, — в данном случае овладение утраченным искусством маццери сальваторе — всегда подразумевает плату. Будто в комнате включили свет и его теперь нельзя погасить. Скай знал, что какая-то часть его «я» всегда будет берсерком, но не мог пока сказать наверняка, не является ли с этого момента другая часть волком. Выяснится в следующее полнолуние.
Но способность исцелять была лишь одним из даров Гебо. Паскалин предложила Скаю то, чего он желал больше всего, — возможность по желанию покидать собственное тело. Он знал, что это первый шаг на пути к полному контролю над двойником, к той власти, которую имел Сигурд. Но вот ценой за эту вторую милость должна стать жизнь Жаклин Фарсезе.
Дверь снова открылась, и вошла — она. Девушка замерла, едва глаза их встретились.
— О! — воскликнула Жаклин. — Ты пришел в сознание.
«Вполне, — подумал Скай, — особенно если учесть, о чем я только что думал».
— А, ну… — промычал он вслух.
— Так тебе уже лучше?
— Немного лучше, кажется. Да. — Скай кивнул в сторону соседней койки. — А Джанкарло?
Жаклин пожала плечами.
— Для него найти другую палату. Он здесь плохо спал. Постоянно пытаться выбраться из постели.
Скай прекрасно понял, что она имеет в виду.
— В общем, видимо, мне повезло, что он не мог подняться, — рассмеялся юноша.
Он пытался пробудить в ней хоть тень чувства юмора. Безуспешно, как оказалось. Жаклин лишь вскинула голову, так что длинные черные волосы упали назад.
— Так ты скоро вернешься домой?
— В Англию? Пока что не собираюсь.
— Почему?
— Сперва мне нужно еще кое-что сделать.
Девушка шагнула к нему и спросила, понизив голос:
— Кое-что. Не связано ли это Jour des Morts?
Молчанием Скай подтвердил ее догадку.
— Ты не должен отправляться туда, на охоту! — воскликнула она.
— А ты идешь?
Жаклин кивнула.
— Я должна. Это единственная в году ночь, когда можно стать настоящим маццери. Когда можно научиться охотиться в одиночку.
— Я должен там быть по той же самой причине. Мне нужно…
Она яростно прервала Ская.
— Это наши традиции! Не твои, англичанин! И они вымирают! Я и еще некоторые, мы пытаемся сохранить их. Все хорошее, что в них есть.
— Вендетту?
— Нет! Вендетта была похоронена — до тех пор, пока не приехал ты и не возродил ее! Если ты теперь уедешь и никогда не вернешься, она закончится.
— Нет, не закончится. Она просто будет отложена на время, отсрочена до другого поколения. — Голос Ская звучал так же твердо, как и ее. — Моя бабушка сравнивает месть с костром, который еле тлеет, но ждет, когда к нему поднесут трут и искру, чтобы снова разжечь пламя. Однажды оно вновь загорится. При твоих детях, при моих.
— Ты не можешь знать наверняка, — возразила, покусывая губы, Жаклин.
— Могу. — Скай содрогнулся. — Поверь мне: я знаю все о тех тайнах, что дремлют в крови.
— Но если предположить, что ты уедешь отсюда? Ничего не расскажешь детям? Никогда не вернешься на Корсику?
Скай заколебался. Его дедушка попытался так поступить, спрятав сына в Англии, но добился только того, что Скай появился в Сартене и затухший было костер снова запылал.
Жаклин восприняла его замешательство по-своему.
— Вот. Мы согласны. Все кончено.
Она протянула руку. Скай посмотрел на нее.
— Ты считаешь, это так просто? Пятьсот лет взаимной ненависти заканчиваются рукопожатием?
— Неужели мы не можем действительно просто прервать вендетту? Здесь и сейчас? — Она пристально посмотрела в глаза Скаю, настойчиво протягивая руку. — Попробуем?
— Я уеду, — бросил Скай и пропустил мимо ушей ее восторженный крик. — При одном условии.
— Каком же?
— Я уеду после Дня мертвых. Я буду охотиться в эту ночь и узнаю то, что мне нужно. А ты подождешь — в этот раз. Узнаешь то, что нужно тебе, на будущий год.
Очень долго Жаклин смотрела на него не отрываясь; рука ее медленно опускалась. Наконец она произнесла:
— Бабушке очень много лет. Она может не протянуть до следующего Jour des Morts. Так что придется подождать тебе.
Скай также опустил руку. Перед глазами, наложившись на другое лицо, предстало лицо Кристин.
— Я не могу ждать.
Жаклин пожала плечами.
— И я не могу.
Она поднялась, подошла к двери и обернулась.
— И запомни вот что, мальчик из Англии. Я корсиканка. Не какая-то там полукровка! Я уже охотилась прежде, и много раз. Поэтому выбор там будет очень простой — кто из нас умрет. И выбор этот совершится в моем мире, не твоем. В моем!
Она произнесла эти слова чуть ли не с печалью в голосе, но так решительно, что Скай вздрогнул. Затем девушка прошагала к койке кузена, взяла чемодан, куртку и вышла из палаты.
Скай повалился на кровать и снова уставился в потолок.
«Быть может, она и права, — думал он. — Если бы я сейчас уехал и никогда не возвращался…»
Он закрыл глаза. Нет, отъезд не поможет. Для начала: как отпустить Паскалин одну в долину призрачных охотников — навстречу Эмилии и ее посвященной внучке? Сам он также не может уйти, не приняв посвящения. Скай был уверен, что оно каким-то образом станет ключом к освобождению Кристин. И это вторая сторона руны Кеназ — факела во тьме.
