— Да сделаю я все, сделаю. — Мерфи усмехнулась. — Обещаю, что сделаю — хотя бы ради того, чтобы мы смогли сменить тему.

Я тоже улыбнулся, так что вошедший Рудольф застал нас обоих сидящими на полу и ухмыляющимися.

Все застыли. Никто не знал, как себя держать.

— Надо же, — тихо произнес Рудольф. — Я всегда подозревал, что тут что-то непросто. Но, черт подери, как это ты водила за нос свое начальство, Мёрфи!

— Привет, Руди, — окликнул я. — Славный у тебя домик.

Рудольф осклабился, достал из кармана конверт и бросил его на пол рядом с Мёрфи.

— Это тебе. Приказ об отстранении от дел. В нем особо подчеркивается, что тебе запрещено находиться ближе, чем на двести ярдов от этого дела и любого в нем занятого — до тех пор, пока твои компетентность и отсутствие личной заинтересованности не подтвердит специальный трибунал городского управления полиции. А еще подписанный Столлинзом приказ, подтверждающий твое отстранение от дела по взрыву дома, а в случае неподчинения — немедленное увольнение. — Взгляд его скользнул ко мне. — Ты. Я не забыл и про тебя.

— Досада какая, — отозвался я. — Только я начал про тебя забывать, как ты все испортил. Вошел не вовремя и вообще.

— Все еще не кончено, Дрезден.

Я вздохнул.

— Угу. Такая неделя неудачная выдалась.

Мерфи распечатала конверт и пробежала взглядом бумажки. Потом подняла взгляд на Рудольфа.

— Что ты им наговорил?

— Вы получили приказы, сержант, — холодно ответил Рудольф. — Покиньте здание, пока я не лишил вас оружия и значка.

— Вонючий хорек без яиц, — убийственно-ледяным тоном произнесла она.

— Я процитирую эту реплику в своем рапорте для трибунала, Мёрфи, — пообещал Рудольф. В голосе его звучало мстительное удовлетворение. — А когда они прочитают все остальное, тебе конец. С твоим-то послужным списком? Да тебя в пыль разотрут, сучка. Тебе хана.

— Сучка? — переспросила Мёрфи, поднимаясь на ноги.

— Эй, — произнес я, тоже поднимаясь. — Мёрф, — продолжал я, словно разговаривая сам с собой, а не с разъяренной Мёрфи, — не ведись ты на его игру.

— Игру? — вскинулся Рудольф. — Ты позор для полиции, Мёрфи! Тебе место за решеткой. Ну ничего, вот тебя выгонят, там и окажешься. И ты, и этот твой клоун.

— Клоун? — переспросил я тем же тоном, что и Мёрфи пару секунд назад.

И тут погас свет.

Все вдруг стихло. Вся контора ФБР, похоже, осталась без тока. Прошло несколько секунд, но аварийное освещение все не включалось.

— Гарри, — раздраженно произнесла Мёрфи.

Я почувствовал, как волосы у меня встают дыбом.

— Это не я, — ответил я, понизив голос.

— Г-где аварийное освещение? — пробормотал Рудольф. — Ему п-положено уже врубиться. Правда?

— Ха, — сказал я в темноту. — Ха-ха. Руди, помнишь ночь, когда мы познакомились?

Кабинет Тилли находился около лифта. И я определенно услышал охотничий вопль вампира Красной Коллегии, отдавшийся эхом в лифтовой шахте.

Ему вторил целый хор — больше десятка отдельных воплей.

Множество вампиров в замкнутом пространстве. Погано.

На вопли наложился тяжелый, пульсирующий стук, явственно слышный через три этажа и сквозь стены. Я поежился.

Множество вампиров и Ик в придачу в замкнутом пространстве. Еще хуже.

— Что это? — пискнул Рудольф.

Я засветил амулет, изготовил браслет-оберег и достал из-под плаща свой жезл. Мёрфи уже держала наготове свой ЗИГ. Она проверила, работает ли прикрепленный под стволом фонарик, удовлетворенно кивнула и спокойно посмотрела на меня. Ровное дыхание свидетельствовало о том, что она контролирует свой страх.

— Каков план? — спросила она.

— Забираем Сьюзен и уходим, — ответил я. — Если здесь не будет ни меня, ни ее, у них не останется повода нападать.

— Что это? — повторил Рудольф. — Что это за шум? А?

Мёрфи мотнула головой в сторону Рудольфа и вопросительно повела бровью.

— Да скажите же! — Рудольф был на волосок от паники. — Вы должны сказать мне, что это!

— Что, скажем? — спросил я.

— Конечно.

Мы с Мёрфи повернулись к двери, держа оружие наготове.

— Террористы, — в унисон произнесли мы.

Когда мы с Мёрфи выбежали в коридор, на нижних этажах уже начали стрелять. Это не напоминало стаккато ружейного огня из кино, но всякий, кто хоть раз слышал настоящие выстрелы, не спутает их ни с чем. Я надеялся только, что ни у кого не найдется патронов повышенной мощности, способных пробить перекрытие и попасть в меня. Такие штуки вредно сказываются на здоровье.

— Эти вопли, — сказала Мёрфи. — Красная Коллегия, да?

— Угу. Где Сьюзен?

— В комнате для допросов, вон там. — Она мотнула головой налево, и я двинулся туда, стараясь не отрываться плечом от левой стены. Мёрф, вытащив бормочущего что-то Рудольфа из кабинета, держалась в шаге позади меня и чуть правее, чтобы иметь возможность при необходимости стрелять вперед. Мы с ней в такие игры уже играли. Если какая-нибудь гадина нападет на нас спереди, я сумею удержать ее на время, достаточное, чтобы прицелиться.

В нашем случае секунды для точного прицела могли оказаться критическими. Вампиры уязвимы для пуль, но способны оправиться от любого ранения, кроме самого уже смертельного, и отлично это знают. Вампир Красной Коллегии почти всегда, не колеблясь, бросится на вооруженного смертного, зная, как трудно попасть в действительно уязвимое место, особенно с учетом того, что этот визжащий монстр несется на вас во весь опор. Вам придется попасть ему точно в голову, или перебить позвоночник, или выпотрошить к чертовой матери, чтобы лишить вампира Красной Коллегии подвижности, да и то рано или поздно они оправятся и от этих ран — дайте им только время и побольше крови.

Мёрфи очень хорошо знала, в кого ей придется стрелять, — ей и в прошлом не раз приходилось иметь дело с Красными. Чего нельзя сказать об остальных работавших в этом здании.

День для ФБР выдался по-настоящему неудачный.

Мы быстро и бесшумно скользили по коридору, и когда из комнаты для отдыха вынырнул перепуганный тип конторского вида, я едва не испепелил его разрядом своего жезла. На шее у Мёрфи висел бейджик, и она приказала клерку вернуться и забаррикадировать дверь. Тот повиновался беспрекословно.

— Может, и нам? — пробормотал Рудольф. — В комнату? И забаррикадироваться?

— У них с собой тяжеловес, — сообщил я Мёрфи, вновь возглавив шествие. — Большой, сильный, стремительный. Вроде луп-гару. Какой-то персонаж майя, ик-не-помню-как-дальше.

Мёрфи выругалась.

— И как нам его убить?

— Не знаю точно. Но дневного света он точно не любит. — Несколько кабинетов, мимо которых мы проходили, выходили окнами на улицу, и в приглушенном шторами вечернем свете голубоватое сияние моего амулета словно померкло.

Однако еще более зловещей, чем полумрак, казалась тишина. Ни шелеста воздуха в вентиляционных коробах. Ни поскрипывания лифтов. Ни телефонных звонков. Единственное, что нарушало тишину, это прогремевшие дважды вспышки панической, но практически бесполезной стрельбы, да охотничьи вопли вампиров. И все это время ровное «бум-бум-бум» Икова сердцебиения становилось все громче и ближе.

— Может, нам не помешали бы зеркала или что-нибудь в этом роде, — заметила Мёрфи. — Запустили бы дневного света побольше.

— Это сложнее, чем выглядит в кино, — вздохнул я. — Но, допустим, я могу проделать дырку в стене здания. — Я облизнул губы. — Фигня вопрос. Где у нас тут юг? Если дырявить, там больше света.

— Вы угрожаете уничтожить федеральную собственность! — пискнул Рудольф.

Выстрелы ударили на этот раз ближе — возможно, на третьем этаже, прямо под нами. А может, и на четвертом, только эхо от перегородок мешало понять направление.

— О Боже, — всхлипнул Рудольф. — Господи Иисусе. — Он начал бормотать это себе под нос снова и снова — бездумно, от страха.

— Ага, — хмыкнул я. Мы как раз подходили к комнате для допросов. — Вот у нас и Трусливый Лев. Прикрой меня, Дороти.