Недоброе напряжение, ощущавшееся в ее чертах, как-то разом исчезло.

— Господи, Дрезден. Ну ты и балда.

Я тупо заморгал.

— А если я пойду с тобой, — объяснила она, — я запросто могу оказаться в могиле. Это, тебя, похоже, волнует гораздо меньше.

— Ну… — пробормотал я. — Я…

— Я сама выбираю, где мне биться, Дрезден. Не ты, а я. — Она смерила меня спокойным взглядом. — Позволь изложить это в понятиях, способных пробиться в твою тупую башку: мой друг собирается спасти ребенка от монстров. Я с ним. Друзья поступают только так, Гарри.

Я кивнул и помолчал немного.

— Я тебя знаю, Кэррин, — произнес я наконец. — Для тебя смерть в бою за правое дело — не самый страшный конец. Ты понимаешь, что такое возможно, и готова к этому. — Я сделал глубокий вдох. — Но… если у тебя отберут бляху… Я же знаю, что значит для тебя твоя работа. Ты будешь умирать, только медленно. Не уверен, что смогу спокойно смотреть на такое.

— И поэтому исключишь меня из игры? А то, чего я хочу, не считается?

— Не знаю, — признался я. — Возможно.

— А решение принимаешь ты?

Я подумал.

— Нет, — сказал я.

— Правильный ответ, — хмыкнула она, кивнув. Рука ее как бы невзначай коснулась выпуклости амулета под футболкой. — Звони.

— Позвоню. Или попрошу кого-нибудь. Но свяжусь.

— Мне тут пришло в голову, что кто-нибудь, кто мечтает причинить тебе боль, может начать с твоих друзей. Как мне проверить?

Я покачал головой. Чем дальше, тем больше мне начинало казаться, что я не застрахован от прослушивания даже здесь, у себя дома. Мое жилье защищено оборонительной магией, однако на свете хватает людей (и нелюдей тоже), у которых больше опыта, сил или хитрости.

— Если мне придется передавать тебе весточку с посыльным, я уж постараюсь, чтобы ты не сомневалась, от кого она.

Мёрфи молча выслушала мой ответ. Потом медленно обвела комнату взглядом, словно высматривая невидимого соглядатая, и кивнула.

— Ладно. Смотри, Гарри, не задерживайся.

— Угу, — отозвался я. — Да ты обо мне не беспокойся, Мёрф.

Она сморщила нос.

— Думаешь, я только о тебе беспокоюсь? У тебя здесь припрятан по меньшей мере один обрез, а уж в лаборатории, голову даю на отсечение, полным-полно незаконных штуковин. И если они хотят повесить на тебя ярлык подозреваемого, они наверняка заручились ордером на обыск. А насколько мне известно, у ФБР амулетов, позволяющих войти сюда живыми, пока не было.

Я громко застонал. Мёрфи говорила дело. У меня в квартире хранится пара единиц незарегистрированного и вообще запрещенного законом огнестрельного оружия. Мечи (с большой буквы «М»!) тоже оставались пока в лаборатории. Ну, и там же хранились кой-какие материалы, которые с точки зрения властей мне иметь никак не полагалось — например, небольшое количество обедненного урана. Короче, такого, что ясно указывало на подозрительную сущность Гарри Дрездена.

Да и обереги, охранявшие мое жилье от непрошеных гостей, оказались как нельзя некстати. Конечно, если кто-то спустится по ступенькам и постучит в дверь, даже подергает дверную ручку, не случится ничего страшного. Но всякого, кто попытается взломать дверь, ожидает некоторое потрясение. Примерно в семьдесят тысяч вольт потрясение — столько я закачал в обереги у двери. Получить прямой удар молнии, конечно, неприятно, но это только первая линия обороны. С тех пор, как ко мне в гостиную пыталась ворваться целая армия зомби, прошло не так много времени, и мне не хотелось испытать подобное еще раз.

Вот только мои обереги не умеют отличать зомби или сбрендившего вампира от введенного в заблуждение агента ФБР. Они просто тупо реагируют на всякого, кто попытается ворваться в дом. Придется отключить их прежде, чем кто-либо пострадает. А потом убрать из дома все мало-мальски подозрительные предметы.

Блин-тарарам! Можно подумать, у меня без этого мало дел. Я потер пальцем переносицу, под которой уже зарождалась головная боль.

— Вот только этого мне и не хватало. Но она ведь затем все это и провернула.

— Кто и что провернул, и зачем?

— Графиня Арианна из Красной Коллегии, — пояснил я и наскоро посвятил Мёрфи в суть происходящего.

— Но это же не в их духе, разве нет? — удивилась Мёрфи. — Я хочу сказать, орудовать так, в открытую? Взрывать дом?

— Они проделывали нечто подобное в ходе войны, — возразил я. — Она обставила это как послание. Взорвала место моей работы на глазах у всего честного народа примерно так, как чародеи убрали ее муженька вместе с его штаб-квартирой в Гондурасе. Ну а в придачу отвлекла мои внимание и силы, лишив меня потенциальной поддержки.

Мёрфи покачала головой.

— Однако при всей своей хитроумности она допустила одну ошибку.

— Правда?

— Еще как правда. Если она так умна, что ж она тогда не разнесла и тебя на куски вместе с домом?

Я кивнул.

— Угу. Так было бы, конечно, практичнее.

— Тогда почему она этого не сделала?

— Я думаю, она хочет причинить мне максимум боли перед тем, как окончательно от меня избавиться.

Брови у Мёрфи поползли вверх.

— Только ради мести? Но это… просто как в плохом киносценарии, да? — Она изобразила преувеличенно британский говор. — Нет, мистер Дрезден. Я желаю, чтобы вы умерли.

Я хмыкнул. В ее рассуждениях имелась логика. Графиня Арианна не из тех, кто удовлетворяет свои садистские наклонности без выгоды для себя. Вампиру не прожить тысячи лет, если он не обладает достаточным хладнокровием.

Из чего следует…

— Что-то тут еще делается, — выдохнул я. — Какая-то еще игра.

Мёрфи кивнула.

— Ты уверен, что Сьюзен ничего от тебя не утаила?

— Совершенно уверен, — ответил я, и ответ мой не показался убедительным даже мне самому.

Мёрфи скривила губы в горькой улыбке.

— Так я и думала. Ты ее любишь. И манипулировать тобой из-за этого легче.

— Сьюзен бы так не поступила, — настаивал я.

— Надеюсь, что нет, — отозвалась Мёрфи. — Но… Ее ведь довольно долго здесь не было, Гарри. Как я поняла, она билась на войне. Одного этого достаточно, чтобы изменить человека — и не в лучшую сторону.

Я медленно покачал головой.

— Только не Сьюзен.

— Гарри. — Мёрфи пожала плечами. — У меня… предчувствие, что ли, нехорошее какое-то… — Она нахмурилась, подбирая слова. — Предчувствие того, что все вот-вот пойдет вразнос.

— Что ты имеешь в виду?

Она пожала плечами.

— Ну… Взрыв здания попал во все заголовки. На какой канал ни переключишься, только об этом и говорят. Все кричат о террористах. Такого внимания к нам сверху я на своем веку не помню. Ты говоришь, Белый Совет попал под влияние этого вашего Кристоса. А теперь во все это, оказывается, замешаны и верхи Красной Коллегии, и, судя по тому, что ты мне рассказываешь, у всех руки к пистолету тянутся. — Она развела руками. — Это как… как Карибский кризис, помнишь? Весь мир на волосок от гибели.

Блин-тарарам! А ведь Мёрфи права. Сверхъестественный мир стоял на краю пропасти — и сорвись он, лететь вниз, навстречу полному разрушению, ему предстояло долго-долго.

Я медленно вздохнул, приводя мысли в порядок.

— А мне плевать, — сказал я наконец.

Золотые брови Мёрфи взмыли еще выше.

— Я не в ответе за все, что творится в мире, Мёрф. Я всего-то собираюсь найти маленькую девочку и оставить ее в безопасном месте. А мир как-нибудь и без меня справится.

— А что, если это станет последней каплей, Гарри? Девочка? И что ты будешь делать?

Я зарычал. От гнева, разгоравшегося у меня где-то в позвоночнике, перехватило голос.

— Я сделаю все, чтобы Мэгги ничего не угрожало. Если мир от этого сгорит, так тому и быть. Поджарим с девочкой себе маршмеллоу на этом огне.

Несколько секунд Мёрфи молча, задумчиво смотрела на меня.

— Хороший ты мужик, Гарри, — произнесла она наконец. Очень мягко произнесла.

Я сглотнул и низко опустил голову: ее голос и выражение ее лица почему-то действовали на меня сильнее, чем слова сами по себе.