И он повел Кита и Генри вверх по трапу. Они шли очень медленно, по пути дважды оборачивались и махали рукой на прощание. А взойдя на борт, все трое приникли к иллюминаторам и продолжали махать.

Рута Орнита плакала, а Тана сдерживалась изо всех сил, чтобы тоже не разреветься.

Потом трап подняли, люк задраили, и мистер Скиннер пошел на капитанский мостик.

Наконец закрутились пропеллеры, разметав снег. Рута Орнита и Тана стояли внизу, и метель лохматила им волосы.

— До свидания, Тана! — крикнул Кит в последний раз, и они исчезли.

Генри глубоко вздохнул и свернулся калачиком на большом кожаном кресле у окна.

— Почему после прощаний мне так жутко хочется есть? — сказал он.

Кит схватил со стола банан и кинул в Генри.

Генри стал его чистить, потом отложил в сторону.

— Знаешь, мне есть расхотелось. Грустно как-то.

Он стал смотреть в иллюминатор, но кроме снега там ничего не было видно. Потом откинулся в кресле и закрыл глаза. Но вдруг вспомнил о чем-то и резко выпрямился:

— Интересно, что стало с Лудди? — сказал он. — Не то чтобы мне его не хватало — бабушкин аэролет не лучшее место для перевозки гремлинов…

— Что? — Кит, сидевший в углу за маленьким письменным столом, на минуту задумался. — Я спрашивал о нем у Таны. Она сказала, что в последний раз, когда она его видела, он был в замке и направлялся к залу дареных часов. Он им подкрутит шестеренки! В следующий раз это будет называться «подарки от гильдии собирателей металлолома».

Генри улыбнулся, потом решил посмотреть, что делает Кит. В руке у Кита было гусиное перо, и, высунув язык, он старательно водил им по бумаге.

— Что ты такое делаешь? — спросил Генри.

Он подошел поближе и, глядя через плечо Кита, прочел:

«Настоящим чародеям подчиняются ветра, только глупые ребята пыль гоняют со двора».

Кит продолжал писать, несмотря на то что капля-другая чернил расплылась по бумаге.

— Когда вернемся в Англию, я должен показать это мистеру МакСумрику, — объяснил Кит и добавил: — Учителя все помнят и ничего не забывают.

— Но разве ты обязан это писать? — удивился Генри. — Разве нельзя объяснить этому МакСумрику, что у тебя были дела поважнее? Что ты остановил войну, спас страну, выручил короля, восстановил доброе имя волшебника… Если все это сказать, ты думаешь… он не поверит?

— Не поверит, — сказал Кит. — Это все равно что сказать: «Мою домашнюю работу сожрал дракон». Но не волнуйся, Генри, мне осталось всего шестьсот девяносто три строки. Если повезет, до конца полета успею.