— Не арестует, — подтвердила я. — Если, конечно, не пожелает выставить себя дурой. Повторяю: во всем виновата только я. Ни Керта, ни Харли она не заберет.

Керт неожиданно заулыбался.

— Она вообще никого из нас не тронет. Обещаю тебе это, Ренди. Так что можешь со спокойной совестью убрать пистолет. Кстати, он на предохранителе? Ты его зарядил?

— Какой прок в незаряженном оружии, папа? А если бы оно было на предохранителе, я бы не смог выстрелить.

— Поставь его на предохранитель, сынок. Сейчас же!

Ренди был хорошо знаком этот тон. Я услышала щелчок предохранителя.

— А теперь спрячь его. Только сперва разряди. — Ренди попытался возразить, но Керт добавил: — Не волнуйся, сынок. Я контролирую ситуацию.

— Это точно, — сказала женщина, обретя уверенность после щелчка. — Вы пойдете со мной.

— Конечно. Ведь речь идет о вашей карьере, — ласково проворковал Керт. — Вернее, о бывшей карьере.

— За арест сразу троих правонарушителей я получу повышение.

— Или вылетите со службы. Я покажу под присягой, что сделал все самостоятельно. Если ваше начальство поверит мне, на вас повиснет два необоснованных задержания.

Мы с Харли сразу уловили ход его мыслей и облегченно улыбнулись друг другу. Я кивнула ему, и он произнес:

— Я тоже покажу под присягой, что проделал все это один. Если ваше начальство мне поверит, вас обвинят в двух необоснованных задержаниях.

— И я поклянусь, что пробралась сюда сама. Если поверят мне, то вам не отмыться от двух необоснованных задержаний, — пропела я.

Харли нанес удар в другое чувствительное место.

— Я пишу образовательные игры для детей. Необоснованное задержание нанесет мне громадный коммерческий ущерб. Я предъявлю колоссальный иск.

Керт кивнул.

— А я консультант по финансовым операциям. Ложный арест погубит мою репутацию. Я много лет консультирую высокопоставленных деятелей. У меня много друзей-адвокатов — опытных и богатых.

Непрошеную гостью прошиб пот. Я ухмыльнулась ей улыбкой пираньи, хотя не была уверена, что мое молодое лицо достаточно зловеще изобразило кровожадность.

— Я работаю неполный день на установке офисного программного обеспечения. Юриспруденция — один из моих коньков. Если у тебя нет на примете хороших адвокатов, Харли, то не волнуйся: у нас их хоть отбавляй.

Женщина побледнела.

— Вы — сообщники, — проговорила она слабым голосом.

Керт шагнул к ней.

— Я поклялся, что действовал один, но настоящая причина в том, что дала сбой программа ее переориентации. Она пришла сюда сама, потому что ничего не смогла с собой поделать.

Я наморщила лоб. Керт приехал за мной сам. Хотя я запомнила, что он воспользовался вымышленным именем. Надежно ли он прикрыт? Я тут же облегченно перевела дух. Керт никогда не ошибался, когда дело касалось компьютеров. Согласно всем данным, я вернулась домой сама, по доброй воле.

Женщина взглянула на меня. У нее уже дрожали губы.

— Увы, все так и было. Я ничего не могла с собой поделать. — Вот это уже чистейшая правда.

Она в отчаянии ткнула пальцем в Харли.

— Он утверждает, что помог вам.

Харли пожал плечами.

— Вы собирались арестовать их обоих, а детей отдать под опеку. Что мне еще оставалось?

Она заскрежетала зубами.

— Полагаю, — негромко проговорила я, — что, как только вы меня арестуете, я подам в суд на тех, кто занимался моей переориентацией. Но я не дам покоя и вам вместе с вашим начальством, можете не сомневаться.

— Ваша переориентация действительно не удалась? — спросила она, чуть не плача.

Я ответила с максимальной искренностью, на какую была способна:

— Я не могу жить без Керта. Я люблю его и детей. Можете меня арестовать, но его трогать не смейте. Если вы это сделаете, если отберете детей, то можете поставить крест на своей карьере. Это не угроза, это обещание.

Она выпятила нижнюю губу.

— Если дело в неправильной переориентации…

Она со вздохом достала удостоверение-тестер.

— Завтра его придется перепрограммировать. — Новый вздох. — Вы проявляете великодушие, мэм, заботясь о чужих детях. А вы, друг семейства, — она обернулась к Харли, — ступайте играть с детьми. Их папаша останется дома. Но всей вашей троице отныне придется соблюдать повышенную осторожность. Я буду за вами наблюдать.

Оглядев нас, она покинула комнату. Через несколько секунд мы услышали, как за ней захлопнулась входная дверь.

— Ух ты! — Харли сел на пол и уронил голову. Керт привалился к стене, откинул голову и зажмурился. Я была не в силах унять дрожь.

— Папа? — пролепетала перепуганная Лиззи. — Что все это значит?

Он отделился от стены и обнял ее.

— Все в порядке, булочка. Чуть было не случилась страшная беда, но все обошлось.

Лиззи покосилась на меня.

— Это она виновата?

— Нет, булочка. Если бы она не оказалась храбрейшей женщиной на свете, меня бы арестовали. — Он поднял ее лицо. — Понимаешь? Если бы не Мэри, меня бы не стало. Навсегда.

Лиззи опять оглянулась на меня. Теперь в ее взгляде не было той ненависти, которая исходила от нее вплоть до сегодняшнего вечера. Возможно, я добилась от Лиззи первого шажка навстречу.

Ночью я обнаружила, что благие последствия не ограничились только этим. Адреналин — вещество, преподносящее сюрпризы. Когда бунтует организм, то противостоять ему не в состоянии даже такой рационалист, как Керт. Он не стал дотрагиваться губами до моего лба на сон грядущий, а поцеловал по-настоящему и не ограничился поцелуем.

Впервые после возвращения домой я уснула счастливой.

Я готовила последнюю встречу с уймой предосторожностей, хотя о сексе здесь не было и речи. Просто если бы Керт что-то пронюхал… Мне даже не хотелось об этом думать.

Крис опоздала на пять минут. Впрочем, ей уже доводилось опаздывать, поэтому я терпеливо ждала, цедя виски со льдом.

Она опустилась в кресло напротив, взяла бокал с сухим белым вином, который я заказала для нее, и благодарно сделала большой глоток.

— То что нужно!

Я усмехнулась. Она по-прежнему выглядела, как безликая секретарша. С равным успехом ее можно было принять за сотрудницу правительственного учреждения и за агента ФБР.

— Тяжелый денек, — посочувствовала я ей.

— Еще какой! — Она скорчила гримасу, не отводя взгляд от бокала. — Чертовы бюрократы!

— Ты сама из их числа, — сказала я. Сегодня на ней был голубой костюм с серебряной нитью.

— Лучше не напоминай! — Она отхлебнула еще. — Теперь я целый час буду просто человеком — не больше и не меньше.

— Разве не все мы — люди?

— Некоторые, — ответила она, лукаво подмигивая карим глазом, — в большей степени люди, чем остальные. Другие — в меньшей.

— Полегче, подружка. А то возьму и не порадую тебя хорошей новостью. Эта наша встреча — последняя.

— Что?!

— Его выпишут раньше срока, всего через неделю, а не через месяц. Больше ничего не изменилось, просто он быстро выздоравливал.

— Господи! — Она застыла. Казалось, вместе с хозяйкой затаила дыхание даже ее короткая прическа под мальчика. — Ты уверена?

— Я неплохо умею взламывать сети. Недаром училась у Мастера. Ты тоже что-то ускоришь или будешь придерживаться первоначальной схемы?

— Ур-ра-а! — Она вскинула вверх руки, окатив мужчину за соседним столиком холодным винным душем. — Извините! — Она вскочила и обняла его, разъярив еще больше. — Извините, но я так счастлива!

Сначала он смотрел на нее подозрительно, потом не удержался от улыбки.

— Желаю удачи! Завидую ему, кем бы он ни был.

— Мой будущий муж. — Она чмокнула его в ухо и, пританцовывая, вернулась на свое место.

Я воздела глаза к потолку и посидела так некоторое время, давая ей прийти в себя. Потом, насыщаясь, мы беседовали о мелочах: подготовке к переезду, прикрытии, новых именах и документах. Как я сказала, уроки Мастера не прошли даром. За десертом я призналась:

— Мне хотелось бы с тобой увидеться еще раз. Я перед тобой в долгу.