Через несколько минут в квартире появилась Нина Вахтанговна Свимонишвили.
— Ну как? — спросила она, оглядев целителя.
Тот пожал плечами, немного пораскачивался на крепких ногах, затем жестом пригласил грузинку в другую, маленькую комнату. После чего принес видеокассету, принялся налаживать изображение.
— Очень нервная особа, как вы и говорили, — деловито докладывал он. — Едва не уехала от самого подъезда. Хорошо, я у окна стоял, отслеживал ситуацию. Да, очень нервная особа, — повторил он. — Но тем не менее все получилось. Смотрите.
Светловолосый целитель включил запись.
— Выйди, — приказала Нино. — Подожди на кухне.
Она закурила, внимательно глядя на экран. Слушала ласковые увещевания «целителя», смотрела на покорную, непривычно робкую Надежду. Вот она дважды выпила отвар, и по зрачкам ее было видно, что препарат начал действовать. Вот Надя ушла за ширму, затем легла на ложе. Мужчина водит руками над ее обнаженным телом. А вот, пару минут спустя, он уже сам обнажен. Вот и пошла кульминация, ради которой затеян весь спектакль. Нино наблюдала за барахтаньем на экране двух голых тел. Что ж, настоящий порнофильм! Целитель таскал Надежду по необъятному ложу, словно резиновую куклу из секс-шопа, придавая ее телу самые замысловатые позы. И неустанно над нею трудился. Время от времени в кадр попадали отрешенные глаза Нади и ее блаженная полуулыбка.
«Какой все же молодец Сергей! Настоящий фармаколог! — с невольным уважением подумала Нино о муже. — Как точно рассчитал дозу препарата! Чуть больше — и Надька просто валялась бы без сознания. А чуть меньше — и ничего и не получилось бы. А так — полная иллюзия любовного экстаза. Молодец, Серго! Не зря я его все-таки держу в мужьях! Трусоват, но специалист прекрасный! Да и мальчик этот хорош», — отметила Нино, наблюдая работу «целителя».
Она досмотрела пленку, вытащила кассету, спрятала ее в сумочке и окликнула экстрасенса.
— Альгерис, войди!
Альгерис вошел, остановился у двери, раскачиваясь на крепких ногах. Нино невольно отвела взгляд.
— Как она очнулась?
— Ничего не помнит, ничего не заподозрила, — ответил Альгерис.
— Ну что ж, молодец! — похвалила исполнителя Нино. — Пожалуй, следует принять тебя в нашу команду. Тебе ведь нужна постоянная работа? — глянула она на него черными глазами.
— Смотря на каких условиях и в какой роли, — ответил тот.
— Условия будут выгодными, а роли — разными, — усмехнулась Нино.
— Можно попробовать, — в ответ усмехнулся Альгерис.
— Вот и договорились…
Нино встала, подошла к мужчине, легонько похлопала его по щеке.
— Молодец, хороший мальчик, — хрипловатым шепотом проговорила она.
Альгерис перехватил ее руку, крепко сжал запястье, другой рукой привлек женщину к себе.
— Не все сразу, мальчик, — усмехнулась Нино, отстраняясь с видимым усилием.
Она еще секунду постояла в его объятиях, потом решительно высвободилась.
— С тобой свяжутся, — бросила ему Нино. — А теперь иди. Аренда заканчивается. Вот твой гонорар. — Она протянула мужчине конверт.
Тот молча принял его и покинул квартиру.
Приехав домой, Нино первым делом позвонила Надежде.
— Да? — раздался из трубки ее слабый голос.
— Надюша, как ты? Ты была у доктора?
— Была, — тихим голосом ответила Надя.
— Ну как он тебе? Как сеанс?
— Не знаю, Нина. Боюсь говорить что-либо. Сеанс был долгим. Я не все и помню. Но он считает, что мы справимся. Знаешь, я ему поверила…
Голос Нади был таким счастливым, что у Нино на секунду замерло сердце.
— Ну хорошо, дорогая, я очень рада. Позвоню тебе завтра.
Она кинула трубку, налила себе стопку водки, опрокинула ее одним махом. Закурила сигарету.
— Не смей жалеть ее! — приказала себе Нино, сцепив зубы. — Она избалованная психопатка. Ах, скажите — неудачный аборт, бесплодие! Всю жизнь провела в истериках. Взяла бы и не делала этот самый аборт. Вот я отказалась в свое время! И не в распущенной России, а в Грузии, да еще и при таком грозном отце, каким был Вахтанг. Отказалась, и все. И они ничего не смогли со мной сделать. Мой ребенок, продолжение Ладо, родился на свет! И замуж согласилась выйти за этого русского мальчишку, чтобы отец признал внучку. Легко ли мне было делить с ним постель, когда в глазах моих стоял только Ладо. И пусть моя девочка не знает, что я ее мать, но она жива! Она живет! А эта московская истеричка легко убила своего ребенка. Да еще и сделала из этого всемирную трагедию. Только и слышали от Ильи: у Нади такая травма, ошибка молодости, бесплодие, ее надо жалеть. Жалеть! Взяла бы да и усыновила кого-нибудь. Сколько сирот вокруг. Нет, ей это в голову не пришло. Удобнее быть вечно несчастной. Бог ее наказал!
Когда Сергей Николаевич вернулся домой, Нино все так же сидела на кухне. Рядом стояла полупустая бутылка водки, пепельница была полна окурков.
— Что? — коротко спросил жену Сергей.
— Ничего, — усмехнувшись, ответила она.
— Что-нибудь сорвалось?
— Нет, все в порядке. Пойди посмотри пленку.
Сергей Николаевич ушел в комнату, налил себе рюмочку коньяку, включил видеомагнитофон, уселся перед экраном. Через некоторое время он опять вышел на кухню.
— Так что ты собираешься с этим делать? — спросил Сергей жену.
— Собираюсь показать пленку Илико, — ответила Нино. — Надюша, естественно, должна быть рядом с ним.
— А если она ему все объяснит и он ей поверит?
— А ты бы поверил? Ты ведь видел пленку, — вскинула Нино черные глаза.
— Я бы — нет. Но Илья такой странный, он с таким трепетом относится к жене.
— Тем больше будет потрясение. Кстати, этот мальчик, Альгерис, он у нас от Томаза?
— Да. Как и все московские контакты.
— Откуда он?
— Ну, бывший спортсмен. Сидел за что-то. На зоне свел дружбу с нужными людьми. Потом был в одной из столичных группировок, в той, которую недавно изрядно проредили. Остался не у дел. Томаз рекомендовал его как прекрасного стрелка. Но в этом качестве мы его еще не испытывали. Выполняет одноразовые поручения. Пока без замечаний. Вот и с Надюшей был на высоте. А что?
— Я хотела бы взять его в нашу команду.
— Пленка понравилась? — прищурившись, спросил жену Сергей.
— Мальчик понравился. Он артист. Надя ничего не заподозрила. Артисты нам нужны. А все остальное — мое личное дело. Я ведь не допрашиваю тебя в отношении твоих секретарш.
— Подумаем, — пожал плечами муж, оставив без внимания последнюю реплику.
Рабочий день уже заканчивался, когда в кабинет Ильи Николаевича Висницкого вошла степенная, преклонных лет секретарша.
— Илья Николаевич, — начала она у двери кабинета. — Курьер принес какую-то бандероль. На ваше имя.
В руках женщины был небольшой сверток, упакованный в вощеную бумагу. Илья Николаевич поднял глаза от лежавших на столе документов, снял очки.
— Что за бандероль? — удивленно спросил он.
— Вот. — Секретарша положила перед ним сверток.
На свертке значился полный почтовый адрес их учреждения и фамилия Ильи Николаевича. Сверток был скреплен сургучными печатями. Штемпель отправителя был жирно оттиснут на бумаге и крайне неразборчив. Повертев сверток так и этак, Висницкий так и не смог установить, от кого пришла бандероль.
— Не понимаю, откуда это? — удивился Висницкий. — Разверните, пожалуйста, — попросил он секретаршу.
— Может быть, какой-нибудь подарок новогодний? — предположила женщина, унося сверток.
Через минуту она вернулась, держа в руке небольшую картонную коробочку.
— Коробочка какая-то, — прокомментировала секретарша.
— Надеюсь, там не золотой слиток в качестве подкупа должностного лица, — пошутил Илья Николаевич, снова отрываясь от бумаг. — Ну-с, давайте сюда, посмотрим, что же там такое.
Он взял из рук женщины коробочку, разрезал тонкую ленточку, открыл крышку. В коробочке находилась видеокассета, сверху лежал конверт.
