В бытность первым лордом Адмиралтейства Черчилль в конце 1914-го и в начале 1915 года был горячим сторонником проведения Дарданелльской операции – захвата Черноморских проливов и Стамбула (Константинополя), что, по его мнению, привело бы к капитуляции Османской империи и открыло бы путь для прямых поставок вооружений и военных материалов в Россию через Средиземное и Черное моря. Вместо того чтобы, по его выражению, «жевать колючую проволоку» и жертвовать десятками тысяч жизней на Западном фронте, Черчилль предлагал использовать преимущество британского флота и обойти с фланга Центральные державы. Можно было попытаться сокрушить их самое слабое звено – Турцию. Таким образом, Дарданелльская операция задумывалась как операция по оказанию помощи России, призванная обеспечить ее способность продолжать затяжную войну. Да и предпринималась она в ответ на просьбу из Петербурга. В советской же, равно как и в позднейшей российской историографии утвердилось мнение, что Дарданелльская операция была направлена против России, поскольку призвана была отнять у нее главную добычу в будущей войне – Константинополь и Проливы.

Черчилль сперва наивно думал, что для падения Константинополя хватит чисто морской операции с небольшим десантом морской пехоты, но эксперты убедили его, что без высадки значительных сухопутных сил не обойтись. Однако операция готовилась в большой спешке и в условиях, когда английское и французское командования стремились минимизировать численность войск, снимаемых с Западного фронта.

Британцы недооценили оборонительные возможности турок, которым помогали германские советники и германские корабли – линейный крейсер «Гебен» и крейсер «Бреслау», а главное, недооценили минную опасность. Вообще, будущий театр боевых действий был практически не разведан. Только 13 января 1915 года было принято решение о проведении Дарданелльской операции. Первоначально рассчитывали обойтись небольшим десантом морской пехоты. Уже 18 марта англо-французская эскадра подавила турецкие форты и вошла в Мраморное море, но потеряла на минах четыре броненосца. Еще два броненосца были повреждены.

Пришлось разрабатывать масштабную десантную операцию, которая последовала 25 апреля. В первой волне на полуостров Галлиполи должны были высадиться 12 тыс. пехотинцев. Из них более 3 тыс. оказались убиты или ранены. Начались затяжные бои, ряды франко-британского экспедиционного корпуса редели от болезней. Уже 17 мая Черчилля убрали из Адмиралтейства, назначив на малозначительный министерский пост канцлера Ланкастерского герцогства.

Имела ли Дарданелльская операция шансы на успех и могла ли она решающим образом повлиять на ход Первой мировой войны? Думаю, что на оба вопроса можно ответить положительно, оговорившись, что создать условия для ее успеха в конкретных обстоятельствах весны 1915 года было очень трудно. Цель вывода из войны Турции, сохранения фронта против Австро-Венгрии на Балканах и широких поставок в Россию через Проливы была вполне достижима. Турция и турецкие войска были внутренне слабы, а германских войск на территории Оттоманской империи тогда еще не было. Но слабость турок сыграла с союзным командованием и, в частности, с Черчиллем, злую шутку. Понадеялись закидать турок шапками. Между тем все шансы на успех у Дарданелльской операции были, но только при условии, если бы она была тщательно подготовлена и проводилась с использованием достаточных сил и средств. Следовало сразу же высаживать на Галлиполи мощный десант, а союзный флот оснастить необходимым числом тральщиков. На практике же происходило очень постепенное наращивание численности десанта, что давало время туркам как следует подготовиться к отражению атак на Константинополь.

Тут самое время задать вопрос: а был ли Черчилль полководцем. На него можно ответить так. Если бы Уинстон продолжил службу в армии и она складывалась бы в высшей степени успешно, возможно, полководцем он бы стал. Для этого ему надо было бы непременно дослужиться до генеральского звания, а затем получить под свое командование как минимум армию. Это могло произойти если не в Первой, то во Второй мировой войне. И тогда среди победителей Гитлера и Муссолини вполне мог оказаться и фельдмаршал (или главный маршал авиации, памятуя о любви нашего героя к авиации) Уинстон Черчилль. В этом случае, постепенно делая военную карьеру, Черчилль был бы в курсе многих тактических деталей, равно как и проблем снабжения и тылового обеспечения, без чего трудно надеяться на успех операций. Трудно сказать, повезло бы Черчиллю на военной службе. Подобно Бонапарту, прыгнуть из лейтенантов в генералы и полководцы он не мог. В британской армии конца XIX – начала XX века довольно строго соблюдался принцип старшинства в чинах и выслуги лет. Помочь карьере могла главным образом протекция со стороны влиятельных военных или политиков. Положим, связи у семейства Черчиллей были, но за время службы Уинстона никаких карьерных взлетов не наблюдалось. Вероятно, если бы он продолжал служить, то окончил бы карьеру полковником или бригадным генералом и командовал бы в лучшем случае дивизией, что для настоящего полководца слишком мало. Кстати сказать, когда Черчилль отправился на Западный фронт после ухода из правительства, была идея присвоения ему звания бригадного генерала, что дало бы ему некоторые возможности для проявления полководческого таланта. Однако производству Черчилля в генералы категорически воспротивился тогдашний командующий британскими экспедиционными силами во Франции и Бельгии генерал Дуглас Хейг. Наверное, и к лучшему. Черчилль все-таки был прав, выбрав политическую карьеру. Политика влекла его больше всего на свете. И, возможно, только Черчилль мог привести Англию к победе во Второй мировой войне. Но привести именно как политик, а не полководец. Черчилль всегда был хорошим стратегом, но, для того чтобы сделаться настоящим полководцем, ему не хватало внимания к чисто тактическим вопросам ведения боевых действий.

Что же касается Дарданелльской операции, то в случае ее успеха картина войны могла бы радикально измениться. После капитуляции Турции Сербия и Черногория вполне могли бы с помощью англо-французских войск удерживать фронт против Австро-Венгрии. Болгария в этом случае наверняка не выступила бы на стороне Центральных держав, как это она в действительности сделала, когда стал ясен неуспех Дарданелльской операции, а либо сохранила бы нейтралитет, либо присоединилась бы к Антанте. Также к Антанте уже в 1915 году присоединилась бы Румыния. В Россию бы весной 1915 года потек широкий поток военных грузов, а русские войска, освободившиеся на Кавказском фронте, укрепили бы фронты против Австро-Венгрии и Германии. В результате поражение русской армии весной – осенью 1915 года было бы гораздо менее серьезным, и они остановились бы западнее тех рубежей, на которых в действительности оказались. В результате у Антанты были бы все шансы заставить Германию и Австро-Венгрию капитулировать уже к концу 1916 года. Тогда не было бы ни революции в России, ни Второй мировой войны, по крайней мере, в том виде, в каком она была в действительности.

В реальности же было совсем другое. В ноябре 1915 года франко-британские войска, так и не сумев захватить Стамбул, были эвакуированы с Галлиполийского полуострова. Эвакуация завершилась 8 декабря. При этом только британские потери составили 47 тыс. убитых, раненых и пленных. Позднее, в мемуарах «Мировой кризис», Черчилль утверждал, что во время войны генералы и адмиралы почти всегда ошибались, тогда как гражданские политики почти всегда действовали правильно. Но объективный анализ Дарданелльской операции приводит к выводу, что ошибки в равной мере совершали и те, и другие. Черчилль говорил первому морскому лорду Фишеру: Я никогда ни в каких интригах не участвовал. За все, чего я в жизни добился, мне пришлось бороться. И тем не менее нет человека, которого у нас ненавидели бы так, как меня».