Суть ее состояла в следующем: до великой атлантической катастрофы древние ученые поняли по извержениям вулканов, что земная кора начала раскалываться и смещаться. Они знали, что такое случалось и прежде, и установили в различных точках линии деформации маркеры, дабы предвидеть наступление катастрофы. Эти маркеры были размещены симметрично по всей поверхности Земли (ибо атланты жили по всему миру).

После катастрофы (которую Флэм-Ат вслед за Платоном датировал 9600 годом до н. э.) цивилизации, пришедшие на смену Атлантиде, обнаружили маркеры и решили, что они сотворены богами или сверхъестественными существами. Маркеры объявили священными и построили в точках их размещения храмы. По этой причине святилища на Земле расположены симметрично.

Последний вывод стал краеугольным камнем теории Флэм-Ата. Он заключил, что священные сооружения появлялись в точках с определенными координатами широты и долготы, и многие из этих точек расположены в узлах квадратной сетки. Эта сетка — доказательство того, что некогда на Земле царила цивилизация атлантов.

Широты и долготы при этом выражались круглыми числами — 50, 40, 25, 10 и так далее. Современные меры скрадывают этот факт, по ним долгота святилища может быть равна 127,153°. Однако достаточно измерить долготу, приняв за точку отсчета пирамиду Хеопса (Флэм-Ат считает, что древние помещали ее на линию нулевой долготы), и мы немедленно увидим, что долготы других священных мест, например Дельф или Теотиуакана, выражаются в целых и круглых числах.

Эта теория полностью меня убедила, и я согласился на сотрудничество с Флэм-Атом. Нашей первой задачей стал поиск издателя. Я обратился к Биллу Гамильтону, агенту Грэма Хэнкока, и он предложил нам сделать ряд выступлений. Мы с Флэм-Атом должны были посещать издателей, читать им небольшие лекции и показывать слайды, иллюстрирующие «теорию чертежа». Договор на книгу будет заключен с тем, кто предложит наибольшее вознаграждение.

Специально для выступлений перед издателями Флэм-Ат прибыл в Англию. Несколько дней мы репетировали в моем доме в Корнуолле, а затем отправились в Лондон и выступили перед полудюжиной издателей. Их предложения превзошли наши ожидания, что не могло не радовать. Затем мы отправились с той же целью в Нью-Йорк Предложенные суммы вновь превысили те, на которые мы рассчитывали. Мы подписали договоры и соглашение о сотрудничестве и приступили к работе над книгой в декабре 1998 года. Сдать рукопись нужно было в январю 2000-го. Материала у нас накопилось много, и мне казалось, что требуется лишь упорядочить его должным образом.

Оставалась, разумеется, важная проблема — письмо Хэпгуда к Флэм-Ату, из которого следовало, что цивилизация существовала уже 100 тысяч лет назад. Я понимал, что, пока мы не докажем утверждение Хэпгуда, наше теоретическое построение будет лишено фундамента. Впрочем, думал я, на решение этой проблемы у нас остается целый год.

Несмотря на то что Флэм-Ат уже связывался с друзьями и родственниками Хэпгуда в попытке разрешить его загадку, я решил вновь ступить на этот путь. Но ни Бет, двоюродная сестра Хэпгуда, ни его друзья Элвуд и Дария Бэббиты не смогли помочь мне отыскать недостающие записи, которые могли бы прояснить гипотезу о цивилизации, что существовала 100 тысяч лет назад. Эти записи имели огромное значение, и без них книга осталась бы детективом без финала. Недели превращались в месяцы, расследование не продвигалось, и мой оптимизм начал иссякать.

Тем не менее я работал не покладая рук. По пути я совершал небезынтересные открытия, например, узнал потрясающую историю «ниневийского числа», которое само по себе несло информацию о дате, когда это число получили: примерно 66 000 лет назад.

И вдруг мне улыбнулась удача. Это произошло 28 февраля 1999 года.

Накануне я получил электронное письмо от друга Хэпгуда. — он куда-то дел посланные мною материалы, и я отослал их ему вновь. Утром воскресенья от него пришло новое письмо, в котором он благодарил меня и сообщал в постскриптуме, что, возможно, стоит связаться с еще одним знакомым Хэпгуда, вышедшим в отставку ученым, живущим в Нью-Гэмпшире. Дописав третью главу «Чертежа Атлантиды» и готовясь к прогулке со своими собаками, я позвонил этому ученому.

Телефонную трубку взял мужчина с приятным голосом жителя Новой Англии. Я поведал ему о последнем письме Хэпгуда Флэм-Ату и сказал, что пытаюсь выяснить, почему Хэпгуд думал, что 100 тысяч лет назад на Земле существовала цивилизация.

Мужчина на том конце провода произнес:

— Конечно же, ведь это я.

Это признание настолько не вязалось с предыдущей беседой, что я не сразу понял, что именно он сказал.

— В каком смысле — вы?

— Это я дал Чарли Хэпгуду информацию, которая убедила его в том, что цивилизация существовала 100 тысяч лет назад.

Мое сердце замерло.

— И что вы ему сказали?

— Ну, если по порядку… я сказал ему, что неандертальцы установили эквивалент мегалитического ярда Тома, а кроманьонцы унаследовали это знание.

— Что навело вас на эту мысль?

— Много чего. Начиная с известнякового диска из Ла-Кины.

Астроном Александр Том утверждал, что при возведении мегалитов в разных частях света использовалась одна и та же основная единица измерения — «мегалитический ярд». Меня поразило заявление собеседника, будто эта единица измерения использовалась еще неандертальцами (что доказывали размеры диска из Ла-Кины, вырезанного неандертальцами сто тысяч лет назад).

В тот день я провисел на телефоне более двух часов и, когда разговор завершился, ощутил себя словно бы оглушенным. Мой новый знакомый был ошеломляюще эрудирован и подкреплял свои доводы в пользу древности цивилизации, возраст которой он выводил из системы мер, лингвистическими аргументами, то и дело воспроизводя слова греческого, шумерского, семитских языков и санскрита.

Его теория и следствия из нее были невообразимо сложны: он говорил о музыке, расстояниях между планетами, археологии и атомных номерах. Темы опубликованных им статей, которые он обещал прислать, варьировались от пирамиды Хеопса, искусства ледникового периода и археологии каньона Чако до алхимических символов.

Хотя почти все его идеи были для меня слишком сложны, они казались правдоподобными. Мой старый друг, психолог Стэн Гуч, написал книгу под названием «Cities of Dreams» («Города грез»), В ней он доказывал, что неандертальцы были необычайно умны и создали собственную цивилизацию. Я ни на миг не сомневался в том, что неандертальцы были куда более разумны, нежели принято считать. Точка зрения, согласно которой древняя система мер может доказать существование великой працивилизации, отстаивалась в замечательной книге А.Э. Берримана «Историческая метрология», изданной в 1953 году.

Я почти не сомневался в том, что разрешил загадку «хэпгудовской цивилизации», возраст которой составлял 100 тысяч лет. Теперь я знал, кто именно предоставил Хэпгуду убедившие его доказательства (известняковый диск и древнюю систему мер), и понимал, что Хэпгуд, рассмотрев эти доказательства, увидел, что решение проблемы должно быть связано с неандертальцами, так же ясно, как это видел я.

По понятным причинам я хотел включить в «Чертеж Атлантиды» неожиданные сведения, которые получил от необычайно осведомленного ученого из Нью-Гэмпшира. Флэм-Ат, однако, придерживался иного мнения. Поскольку в конечном счете мы не сумели договориться, эта информация на страницы книги не попала.

На этом все могло бы закончиться, однако знаменательные идеи Хэпгуда интриговали и продолжают интриговать меня настолько, что я не мог не приступить к дальнейшим исследованиям. За шесть лет, прошедших после издания «Чертежа Атлантиды», появились новые доказательства высокой разумности неандертальцев, подтверждающие и гипотезу Хэпгуда, и доводы, приведенные Стэ-ном Гучем в «Городах грез».

В последующих главах я расскажу о длившемся десять лет исследовании с целью установить возраст человеческой цивилизации.

В ноябре 1998 года мы с Джой отправились в Египет. Мы планировали сплавиться вниз по Нилу с группой писателей, интересующихся древними цивилизациями. Среди наших коллег-путешественников были Джон Уэст, Роберт Бьювэл, Роберт Темпл, Майкл Бейджент, Ральф Эллис и Юрий Стоянов, специалист по древней дуалистической религии. Я хотел собрать материал для книги «Чертеж Атлантиды», которую должен был начать вскоре после возвращения.