Некоторое время прошло в абсолютном молчании – сразу после прыжка пораженный десантным параличом пилот рейдера не был способен оперативно отреагировать на вызов с военного транспорта. А потом от пирата пришел ответ, услышанный всеми. Это не был мысленный голос сенситива, который могли уловить на ментальном уровне только подключенные к нейросети телепаты – пилоты и лоцман космократора; это был яростный рев атакующего корабля-ящера, принятый и транслированный в рубку в звуковой форме самим Мистером Мармадьюком. От этого чудовищного низкого звука завибрировали стены, затряслись бактериальные мониторы, размазывая изображение.

– Черт! – заорал Джексон, затыкая уши ладонями.

– Четным портам левого борта огонь! – скомандовал не утративший хладнокровия капитан Стюарт. В его многолетней карьере это был далеко не самый сложный эпизод. – Бакари, передайте на орбитальный терминал, что мы можем опоздать на четверть часа. И пусть на Форпосте начинают охлаждать пиво – в этих захолустьях вечно пытаются подать теплое.

Тяжко содрогнувшись, транспортник почти одновременно сократил мышцы двух торпедных гнезд и выплюнул в пространство две огромные хищные рыбины. Торпеды сначала скользили от борта космократора по инерции, а затем, удалившись на безопасное расстояние, врубили форсажные двигатели и с промежутком в несколько секунд размазались в фиолетовые скоростные трассы. На дешевом пиратском рейдере едва ли нашлись бы специализированные противоторпедные ракеты или ловушки, а сбивать юрких бестий из бортовых бластеров было неимоверно сложной задачей, так что для этого противника вполне хватило бы и одной твари с ядерной начинкой. Но капитана Стюарта все-таки серьезно тревожило непонятное, совершенно самоубийственное поведение нападающих. Пусть будут две атомные акулы, для гарантии. Если у командования возникнут вопросы – что ж, он лично отчитается за неразумный расход драгоценных боеприпасов. Коммодор находился уже не в том возрасте, чтобы опасаться административных наказаний. Гораздо хуже было бы попасть в какую-нибудь изощренную западню, на которые столь горазды арагонские пираты.

– Есть залп! – пришел в рубку доклад из торпедного отсека. – Расчетное время подлета одна минута двадцать пять секунд.

– Нечетным портам левого борта приготовиться! – на всякий случай приказал капитан Стюарт, впившись глазами в навигационный монитор, вынесенный на стену рубки над головами присутствующих. На нем было видно, как две огненные нити, неумолимо захватывая противника в огромные клещи, понемногу сходятся в одной точке.

– Закрыть Мистеру Мармадьюку глаза, – распорядился коммодор.

Рисковать не стоило – термоядерная вспышка способна была повредить космократору роговицу. До транспорта могли также долететь куски обшивки пиратского корабля, но на этот счет капитан Стюарт особо не беспокоился. Шкура Мистера Мармадьюка была крепче любого сплава – структура псевдохитина позволяла организму звездолета еще на личиночной стадии внедрять молекулы полученных с пищей металлов непосредственно в цепочки искусственных модифицированных белков. В результате чешуйчатая броня взрослого космократора состояла из сверхпрочных кристаллических решеток с совершенно немыслимыми для металлургии свойствами.

Навигационный монитор погас. Рубка погрузилась в полумрак, освещаемая только светящимися графиками на мониторах навигатора и помощников.

Лоцман Петр Феодориди внезапно вздрогнул всем телом в своем кресле. Что-то определенно шло не так, как полагалось. Все пошло не так с того самого момента, как навигатор Джексон зафиксировал готовый к выходу из подпространства пиратский корабль. Феодориди сам не смог бы сказать, почему его сейчас вдруг прошиб холодный пот. Может быть, потому, что в последнее мгновение перед тем, как сомкнулись мышечные мембраны век космократора, отсекая корабль от внешнего мира, он успел заметить, как неожиданно сместились трассы торпед, хотя противник вовсе не пытался уклониться, продолжая уверенно двигаться встречным курсом?

– Очень жаль, что мы не увидим кульминации, – надменно произнес Стюарт. – Вспышка при попадании в космократор противника – одно из самых потрясающих зрелищ в Галактике, которые я когда-либо наблюдал.

Ему никто не ответил.

Фань Юшенг, адъютант главнокомандующего имперским боевым флотом, проснулся от пронзительного звукового сигнала. Открыв глаза, он бросил укоризненный взгляд на проросшего из стены Ю. Тот, отследив движение зрачков хозяина, принял вызов и, старчески хрюкнув, продемонстрировал лицо дежурного офицера Адмиралтейства Густава Вачовски.

Надо бы, что ли, начать кормить нейрокомпьютер другой протеиновой смесью. Допустим, номером четырнадцать. Может, станет пищать не так мерзко. Иначе придется переустанавливать всю систему – а ведь старенький, но надежный Ю уже глубоко и надежно пустил корни в стенах жилища Юшенга, мало-помалу взяв на себя большинство функций муниципального терминала и справляясь с ними куда лучше этого монстра, заточенного в подвале элитного дома имперских офицеров. Для того, чтобы без остатка выкорчевать его из коралловых стен, придется провести целую войсковую операцию в миниатюре. Да и жалко будет, конечно, до слез. Но если у старика продолжат барахлить звуковые центры, с ним однозначно придется распрощаться. Попробуйте кормить его другой смесью, сказал тогда тот диспетчер-огранин. Может быть, у него просто аллергия на пищу…

– Прошу прощения, гражданин полковник! – прервал Вачовски хмурые утренние размышления старшего офицера. – У нас тут экстренная ситуация по классу Браво, и я взял на себя смелость…

– Что такое? – вскинулся Юшенг, стремительно приходя в себя.

– В окрестностях Аруты произошло пиратское нападение на транспортник Четвертого флота Мистер Мармадьюк, – доложил дежурный.

– И вы решили, что это отличная идея – будить меня из-за каждой стычки на дальних форпостах? – поинтересовался полковник, не скрывая раздражения. – Направьте рапорт капитана Мармадьюка по инстанциям. Вы что, первый раз на дежурстве по штабу?! Спокойной ночи. – Он снова бросил взгляд на монитор старика Ю и ужаснулся: – Святые небеса! Половина четвертого!..

– Я еще раз прошу прощения, гражданин полковник, – настырный штабной офицер отнюдь не собирался завершать разговор на этой оптимистической ноте, – но капитан транспортника погиб вместе с кораблем и всей командой.

– Что?! – Юшенг окончательно проснулся и сел на кровати. – Вот дьявол! Вы могли начать с главного, без вступительной чепухи?! – Нет, вставать все-таки неизбежно придется. Он быстро перелез через сонно зашевелившуюся жену и распахнул мембрану шкафа, в котором висел мундир. – Установлено, что за колониальный союз начал против нас боевые действия? – спросил он, натягивая отглаженную рубашку – именно на такой экстренный случай их в шкафу висело четыре штуки.

– Прошу прощения, гражданин полковник, я как раз и начал с главного, – не теряя самообладания, ответил Вачовски. – Имперский транспорт был атакован не армейским подразделением враждебного колониального союза, а небольшим арагонским рейдером. По крайней мере, именно такой доклад мы получили с одного из форпостов Аруты, которому сообщил об этом экипаж Мистера Мармадьюка. Но теперь экипаж транспорта мертв, поэтому у нас нет ни дополнительных свидетельств очевидцев, подтверждающих эту версию, ни записей телеметрии.

– Что же помешало снять с космократора данные телеметрии? – не скрывая сарказма, поинтересовался Фань Юшенг. – Спасательная команда забыла, как это делается? И отчего погиб экипаж транспорта, хотелось бы мне знать, – от испуга, увидев пиратский рейдер?

– Полагаю, что нет. – Дежурный офицер был само хладнокровие и, судя по всему, одной репликой ответил на оба последних вопроса сразу. – Согласно предварительным оценкам военных экспертов Аруты, исследовавших мертвый корабль, Мистер Мармадьюк был атакован четырьмя ядерными торпедами класса Барракуда-Экс, которые полностью уничтожили его нейропамять и весь экипаж…