Дмитрий удивленно уставился на друга.

– Причем здесь мой Тромб?

– Нуу, – протянул Славка, – я загрузил установочный файл с твоим ботом, и мой ускоритель смешал все программы в одну кучу, размыв границы выполняемых задач… Короче, вся система из «Синариона» превратилась в один большой Анрил Тарнамент с разумным бойцом на борту. Именно это я хотел сказать тебе по телефону. Когда ты в бассейне был, помнишь?

Остолбеневший Дмитрий вытаращился на приятеля и не мог произнести ни слова. В отличие от Славки, он был человеком ответственным, и ему было не все равно, как к нему относятся окружающие.

«Отец Славки решит, что это я проник в его систему», – с ужасом думал он.

– Я не виноват, что он назвал себя Тромбом. Для него опасно выбираться из лаборатории в Сеть: он успел разозлить весь компьютерный мир, – затараторил Славка, кружа вокруг неподвижного Потемкина.

– Слушай, Пугач! Если ты запустил систему чуть больше недели назад, то он еще грудной ребенок – по человечьим меркам.

– Тромб?! – Славка с упреком посмотрел на товарища.

– Я же тебе говорил, что мой прон увеличивает скорость. Чем круче аппаратный комплекс – тем больше. Там памяти знаешь сколько? За это время он стал настоящим монстром. Вырос. В поисках информации взломал мировую сеть. Обошел всю! – пояснил Славка, сделав ударение на последнем слове. – Вызвал на себя огонь всякой шушеры: хакеров, спецов, бандюков, даже в церковь залез. Когда его прижали к берегу, он вышел на меня и попросил помощи.

Дмитрий помрачнел, дернул головой, выставляя ладони перед собой.

– Тормози! С чего бы он просил именно тебя? Ты кем себя возомнил?

Фантастический бред, обрастая подробностями, все больше походил на правду. Невероятная история раздражала Дмитрия, а ее возможные последствия и вовсе пугали.

– Ты же не дурак, Броненосец? Для него я – создатель, Бог, родитель! Называй, как хочешь, но именно я активировал его!

– Можно спросить всемогущего Создателя? – Дмитрий иронично склонил голову, прижимая к лицу сомкнутые лодочками ладони. – Как он общается со своим детищем?

Славка ничуть не смутился.

– Обычная мобила плюс беспроводная гарнитура, переделанная знакомым моего предка. Камера на борту, переделанная. При включении переводит связь в режим телеконференции. Такого ни у кого нет. Как Тромб подключается к мобильникам подчиненных папаши, чтобы его не засекли, я не знаю. Все тип-топ, напарник. Платит за связь лаборатория, – улыбаясь, закончил он.

Вспоминая о недавних приключениях, он увлекся и, кажется, забыл о столь же недавних страхах, серых стенах и крысах под ногами.

Дмитрий покачал головой, сморщил лоб и подался вперед.

– Тип-топ?! Очнись! А что, если твой батя работал над секретным проектом?

– Нет-нет! Я бы знал! – запротестовал Славка, но в последний момент отвел глаза.

– Откуда тогда эти хмурые дяди с каменными лицами?

– Ты прав, ни фига кроме гемора на свою задницу мы не имеем. Но, Димыч, я не хотел, чтобы… Блин! Что теперь делать? – Славка снова превратился в маленького, загнанного в угол мальчишку. – На войне мы лохи, даже если за нас компьютерный боец. К тому же он решил, что общение с людьми опасно для него, окопался в сети лаборатории и полностью перекрыл доступ к компам «Медвежьей берлоги». Боюсь, папашины коллеги, когда узнают, что он наделал, попытаются отрубить питание всего комплекса. А это для него каюк, – закончил Славка с болью в голосе, как будто речь шла о живом и очень близком ему человеке.

Дмитрий вновь заходил взад-вперед:

– Ты лучше подумал бы, что они сделают с твоим отцом, когда узнают, кто во всем виноват. Свяжись с Тромбом! Я хочу услышать его. Или ты мне лапшу на уши вешал?

– Не знаю, как ты с Тромбом, а я замотался, и пока не посплю, с места не двинусь, – сонно пробормотал Славка и длинно зевнул.

Сворачиваясь калачиком на жестких досках, он уже больше не пытался удерживать смыкающиеся веки, и как только они коснулись друг друга, моментально заснул.

Глядя на маленького друга, Дмитрий остановился. Снял куртку, осторожно накрыл свернувшегося калачиком Славку. Присев на краешек деревянного лежака, вдруг почувствовал горячую тяжесть в ногах, и едва заметный шум в ушах.

– С-п-а-ть! – гудело в голове.

– С-п-а-ть! – шуршало под лежаком.

Тело отказывалось сопротивляться навалившейся усталости, но стоило закрыть глаза, как перегруженный дневными впечатлениями мозг моментально отключился…

– Просыпайся, соня! – Недовольная мать стояла рядом с кроватью и, пытаясь разбудить Дмитрия, тянула одеяло на себя.

Утро с трудом протискивается сквозь пыльные стекла, заливая комнату ярким, теплым светом. Нужно вставать, но тяжелая голова не желает слушать приказов мозга и раз за разом падает на подушку. Кажется, что в глаза дыму напустили. Не в силах выносить сияние солнечных лучей, они сами собой закрываются. Сон наваливается, словно многотонная плита, прижимает к постели, не дает пошевелить тяжелыми веками. Борьба продолжается, и в неравной битве постепенно побеждает сон. Еще несколько минут, и…

Резко открыв глаза, Дмитрий вскочил на ноги. «Черт возьми! Где это я?» – непонимающе озираясь по сторонам, он едва не закричал. Потухшая лампочка покачивалась под потолком, серые стены окружали со всех сторон, земляной влажный пол – все, как в склепе. Сквозь маленькое окошко проник лучик света, выхватил из темноты импровизированный лежак из грубых досок.

Глаза не сразу привыкли к сумраку, царящему в бетонной коробке, но, как только сонный организм столкнулся с невыносимой «прелестью» подвальных ароматов, Дмитрий проснулся. Резкие гнилостные запахи мгновенно отрезвили мозг, прогнали дремоту. «Надо же, всего день вне дома – и уже мать приснилась». Спать сидя – невеселое занятие. Ноги затекли. Разминая онемевшие конечности, он вспомнил ночной разговор и лениво потянулся, так что захрустели суставы.

«Упрямый как баран! Кстати, а где он сейчас?» – Дмитрий в очередной раз осмотрелся и уперся взглядом в оборванный клочок бумаги, приклеенный жвачкой к стене, прямо над лежаком. Предчувствуя неприятности, он осторожно вытянул руку и сжал пальцами мятый листок. Ничего не понимая, долго смотрел на крупные, корявые буквы. «ТРОМБ»… и больше ничего, как будто Славка очень спешил и лишь в последний момент нацарапал короткое слово.

В темном углу, за раскаленным коллектором, неожиданно затрезвонил телефон. Дмитрий, забывая где находится, резко выпрямился и врезался головой в низкий потолок. Покрытая пылью колба вздрогнула, спираль покраснела, и лампочка залила серый склеп тусклым, желтоватым светом.

– Вот ты где! – завопил Потемкин, бросаясь на звук, но тут же остановился и растерянно пробормотал. – Черт!

Только сейчас он понял, что даже для маленького Славки места за трубами явно не хватит. Просунув руку между пышущих жаром металлических цилиндров, нащупал мобильник. Горячее пластиковое «тело» висело на ржавом шероховатом крючке. Тут же торчала гарнитура и истошно орала. Зацепив пальцами силиконовую горошину, Дмитрий вытащил наушник и торопливо воткнул его в ухо. Динамик замолчал.

– Тьфу, ты! – буркнул он и надавил кнопку приема.

– Назовите свое имя и код доступа!

Спокойный, сухой голос – слишком спокойный и к тому же абсолютно безжизненный. Значит, это… Дмитрий задумался, не зная, что сказать, взгляд его упал на записку, которую он до сих пор держал в руке.

– Я Дмитрий Потемкин, а вы, очевидно, Тромб? – он боялся услышать гудки отбоя.

– Код принят! Я Тромб, и у меня послание от Славы. – Маленький динамик скрипнул, горошина наушника длинно вздохнула и продолжила, теперь уже голосом Пугачева. – Димыч, не обижайся, но я все, спекся. Думал, помогу Тромбу, пока они до него не добрались, но нет. Иду сдаваться – у них мама. Этот урод, Коваль, дозвонился до меня… Помнишь, около клуба, мужик с бородкой. Черт! Послушай бойца, он хоть и в виртуале, но с идеями. Мы договорились – связь только по мобиле. Вам лучше поспешить.