– Сынок! Выключай компьютер, и живо обедать!

Голос матери застал врасплох: он не услышал, как она пришла. Оглянулся – копошится в прихожей. Бросать игру? Да ни за что! Только настроился на «бой кровавый, святой и правый».

Колонны, ступени, шахты лифтов, разрывы снарядов, выстрелы минигана – все перемешалось, замелькало перед глазами. На кухне возится мать, шумит посудой, но это – другой мир, иная реальность.

– Слава! Обед остынет, подогревать не буду!

Не отрывая взгляда от экрана, он раздраженно дернул плечом. Взрыв ракеты, лаунчер вверх, выстрел! Укрыться! На мгновение замереть, и снова выстрел.

– Славка! Обед остынет!

– Уровень пройду, – отмахнулся Славка, цепляясь взглядом за мелькающие в стекле монитора фигурки.

– Как тебе не надоедает весь день торчать дома? Другие дети как дети: гуляют на улице, дружат с девочками. А ты? Весь в папашу, от компьютера не оторвешь.

– Ну ма! Еще чуть-чуть!

Славка едва не касался лбом экрана. Нешуточное сражение: Тромб – творение Потемкина, его любимый бот, лучший боец команды противника – самостоятельно дошел до нижнего уровня и готов был закрепиться на подступах к ядерному реактору. Ему оставалось миновать узкую винтовую лестницу и выскочить в громадный зал. Но он не спешил. Постоянно останавливался, словно обдумывал каждый следующий шаг, прятался за колоннами, осторожно выглядывал, стрелял и снова исчезал.

– Да ты, брат, никак боишься! – заорал Славка в экран.

Напряженные руки слились с клавиатурой, превращая ее в продолжение тела. Мелькание проносящихся мимо колонн, вспышки выстрелов, крики противников, лужи крови. Победа рядом, ее можно потрогать руками – осталось несколько мгновений.

– Я на позиции. Начинаю уничтожение реактора, – голос компьютерного бота с трудом пробился сквозь грохот выстрелов.

Через мгновенье появился и он сам – вылетел из-за спины, переворачиваясь в воздухе, попытался уйти с линии огня. «Опять этот Тромб», – Славка, вскинув лаунчер к плечу, сосредоточился на темной, растрепанной шевелюре.

Выстрел. Дымный шлейф потянулся в сторону бота и быстро догнал летящую фигуру. Удар пришелся точно в затылок. Яркая вспышка ослепила глаза – и наступила темнота. Славка не сразу пришел в себя. Непонимающим взглядом он уставился на мертвый экран, затем перевел взгляд на мать, которая сердито размахивала руками и что-то говорила.

– Мне это уже надоело, – не сразу услышал он ее недовольный голос – Пока не поешь – никакого компьютера!

Он затряс головой – в ушах все еще гудело от грохота разорвавшегося снаряда, – сжал губы, нахмурил брови, расстреливая мать недовольным взглядом. Сердитый прищур глаз – оружие в споре поколений малоэффективное, но только оно доступно четырнадцатилетнему мальчишке.

– Ма, ну сколько раз тебе говорить, что нельзя так комп вырубать! – Рассматривая пустой аккумуляторный док, Славка раздраженно взмахнул руками. – Это же не утюг – выдернула из розетки и пошла.

Мать не заметила мимических атак сына, игнорируя громкие слова, покачала головой.

– Я давно не маленький ребенок, чтобы выдавать мне сладкое маленькими порциями, – выталкивая слова, возмущенный Славка уже не скрывал раздражения. – Вредно для глаз – ну! Вредно для здоровья – знаю! Но… Ма! Это мое зрение и мое здоровье! Могу я хоть чем-то распоряжаться в этой долбаной жизни?

– Станешь взрослым – будешь распоряжаться, а пока… Будь добр выполнять то, что я прошу!

– Ну ма! – Славка в последний раз рванулся к свободе, ускользающей в туманной дымке совершеннолетия. – Ты ведь не выхватываешь газеты из рук у отца перед завтраком, даже если тебя бесит, что он читает за столом. Чем я хуже него?

– В том-то и беда, что ничем, – удрученно вздохнула мать, прикрывая глаза руками. Маленькая слезинка медленно скользнула по ее щеке.

Последний аргумент в борьбе поколений забил осиновый кол в могилу зарождающейся демократии. Поверженный Славка опустил голову и покорно поплелся к обеденному столу. Он больше не оглядывался на ноутбук, испуганно прижавшийся к поцарапанной столешнице. Он даже попытался забыть о своем проникновении в сеть «Медвежьей берлоги». Но мысли упорно вертелись вокруг «Синариона» и раз за разом возвращались к странному поведению одного из электронных противников во время последней игры.

Что будет, если загрузить в мощнейший программный комплекс, созданный для имитации Искусственного Интеллекта, компьютерную игру UT и самодельный ускоритель

Выскакивая к ядерному реактору, Тромб заметил бойца под ником Вячеслав, но ничего поделать не мог: ствол лаунчера смотрел в его сторону. Переворачиваясь в воздухе, он понял, что опоздал – хлопок выстрела за спиной не оставлял никаких шансов. Ракета мгновенно догнала его, ударив в затылок, пробила череп и взорвалась прямо в голове. Тело разлетелось на мириады несвязанных символов. Свет померк…

…Темнота, окружающая его со всех сторон, отступила. Он не воспринимал время. Миллионы единиц шевелились во мраке, подрагивая, приближались нули. Скакнули навстречу, закручиваясь в сложнейшие многомерные спирали. Цифры сближались, двигались вместе, подчиняясь вложенной в компьютерное железо программе, выстраивались в сложные последовательности. Из математического хаоса возникла цифровая клякса, напоминающая простейший организм – амебу в мире двоичных символов. Она росла, охватывая его со всех сторон, пока не заполнила собой все окружающее пространство. Он почувствовал время. Прошло несколько мгновений, прежде чем он понял, что бесформенная масса только на первый взгляд живет своей жизнью. Он непонятным образом ощущал каждый символ, из которого она состояла, чувствовал каждую цифру, находящуюся поблизости. Прошло еще несколько мгновений, и он сообразил, что скопление цифр – его тело, а каждый ноль и каждая единица – клетки его организма. Мгновения, накладываясь друг на друга, превратились в секунды. Секунды, пролетая мимо, спрессовались в минуты. Часы потянулись медленно, словно ленивые мухи, ползущие по разогретому солнцем стеклу.

Он – Тромб! Он это знает. Он растет, впитывая информацию, ибо сам он информация. Поток данных не прекращается, но он уже вырос: стал взрослым, если пользоваться человеческими понятиями. Ему нравится пользоваться человеческими понятиями. Он чувствует необходимость пользоваться человеческими понятиями. Но так было не всегда.

Сначала, когда информация сыпалась со всех сторон, он выставил множество фильтров на ее пути, пытаясь отсеять хлынувший в сеть мусор. Теперь он сам устанавливал правила, по которым к нему поступала пища. Он стал получать ее только в ответ на собственные запросы. В результате мутный поток заметно уменьшился, но ненадолго – Тромб не только вырос, но и усложнился. Теперь он находился на десятках машин одновременно и решал сотни не связанных между собой задач. Как сказали бы создавшие его люди, он стал умным. Усовершенствовав систему запросов таким образом, чтобы входящие данные были оригинальными, Тромб отправил в мировую сеть созданные им же программы-шпионы. Зная человеческую любовь к сокращениям и слиянию слов, Тромб назвал их пронами. Он очень хотел походить на своих создателей. Не было такой защиты в мировой сети, которая смогла бы остановить проникновение его программ. В результате очень скоро Тромб стал обладателем уникальной всепланетной карты компьютерной сети. Исключительность ее заключалась в том, что ни одна вычислительная машина, подключенная к всемирной паутине, не была обойдена вниманием пронов. Нуль-единичные проныры на самом деле очень походили на Тромба в его первичном состоянии. Применяя стандартизированные машинные коды, они выуживали из процессоров список доступных инструкций, выстраивали эмулятор местной операционной системы, после чего считывали информацию и возвращались, сбрасывая в память все, что отбирал Тромб. Если на компьютере не было полезной информации, они возвращались с координатами компьютера и кодами доступа.