Некоторые из корабельных имен Василиса понимала отлично. Разве может быть что-то странное в том, что боевой корабль – гневный? Или быстрый? Или вот, скажем, Три Святителя. Все знают, что верующие в Бога Единого почитают трех древних мудрецов, трех вселенских учителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста!

Сама Василиса, между прочим, была названа именно в честь Василия Великого; хотя отец и недолюбливал единобожие, но авторитет православного крыла красносельской общины, к которой принадлежал и род ее матери, Златы, оказался сильнее. Так что Василиса могла с гордостью полагать, что к названию "Три Святителя" причастна некоторым образом и она, через свое имя.

Но вот что такое (или кто такой), например, Кавказ? Что еще за Прибалтика? Героиня народа московитского?

А Белоруссия? Девица белая и русая? Или страна белых руссов? Так ведь все руссы белые, не черные же!

Этот вопрос Василиса задала Александре – та как раз окончила свое телефонное совещание.

– Белоруссия это историческое название западных губерний России, – степенно пояснила Александра.

– А почему западная Русь "белая"?

– Потому что по весне вся земля там устлана белыми цветами.

Александра сообщила этот факт с такой таинственной интонацией, что Василиса не поняла – правда это или, может, шутка. Но упорствовать в своем любопытстве не решилась.

Конечная цель их путешествия – легкий авианосец "Царь Иван Третий" – замыкал ордер в состоянии повышенной боевой готовности.

То есть это он на военном языке "замыкал ордер", причем "в повышенной боевой готовности". А по мнению Василисы "Иван Третий" болтался как-то некрасиво вне строя, да еще и носом смотрел не туда, куда все остальные корабли, а – в сторону и вниз.

Она не знала, что нос "Ивана Третьего" (а вместе с ним и четверка его стартовых катапульт) ориентирован именно туда, где находятся корабли-астероиды джипсов. И, стало быть, именно оттуда могут примчаться верткие, смертоносные джипсы-гребешки.

"Иван Третий" был в те минуты чем-то вроде заряженного ружья, которое направлено точно в берлогу зверя.

Чтобы войти в посадочный коридор "Ивана Третьего" их "Кирасиру" пришлось пролететь прямиком над бескрайней верхней палубой авианосца "Три Святителя".

Василисе несказанно повезло: она стала свидетельницей полного смотра палубного авиакрыла!

Авиакрыло же "Трех Святителей" в том боевом походе состояло из одиннадцати эскадрилий. Там было на что посмотреть!

Сто двадцать боевых флуггеров – истребители, штурмовики, торпедоносцы – поэскадрильно собирались каждый в своем секторе пространства по оба борта от "Трех Святителей". Затем эскадрильи, перемещаясь с небывалой, нечеловеческой слаженностью, вертикальным и боковым скольжением занимали каждая строго свое место.

Больше всего это походило на то, как атомы разных химических элементов собираются в общую метакристаллическую решетку на линии заводской молекулярной сборки. (Такую хитрую загогулину Василиса успела узреть в одном из своих учебных фильмов и теперь она изумленно ахнула: процессы макромира и микромира были поразительно похожи!)

Притирка эскадрилий друг к другу, их окончательное взаимное совмещение с точностью до сантиметра завораживали.

От этого зрелища захватывало дух.

Хотелось аплодировать, прыгать, плакать.

Плакать от счастья, что ты живешь в две тысячи шестьсот двадцать первом году. Что ты допущен к этому великому таинству железа и огня, слаженного труда и человеческого гения.

Да, сегодня допущен только через созерцание. Но – как знать – может быть завтра или послезавтра ты станешь частью этого таинства, важным и уважаемым атомом кристаллической решетки боевого строя.

Даже Александра – бывалая Александра! – прочувствованно вздохнула.

– В такие минуты жалею, что не стала пилотом, – сказала она. – Впрочем, в России женщины с авианосцев не летают.

"А я бы... Я бы с чего угодно... С любой планеты... На любом ржавом ведре... Только бы летать!" – промолчала Василиса.

Она сглотнула подступивший к горлу комок. Надо было срочно зацепиться за что-то взглядом, чтобы отогнать несвоевременные мысли.

На глаза Василисе попалась эмблема на киле одного из флуггеров (в ту минуту они проходили мимо истребителей с двухсотыми номерами; это была знаменитая в будущем эскадрилья И-02 девятнадцатого авиакрыла, эскадрилья отчаянного геройства и ошеломительных боевых потерь) – оранжевое улыбчивое солнце в обрамлении желтых лучей-лепестков. Ласковое солнышко с муромского герба.

– Ой, а вон на флуггере наш державный знак нарисован, – произнесла Василиса.

– Какой знак?

– Тот флуггер, видите? С номером "двести пять"? У Мурома такое солнце на главном державном стяге!

– А-а, точно, – безо всякого энтузиазма протянула Александра. Чувствовалось, что русской разведке в ее лице совершенно всё равно, что изображено на флаге возникшего совсем недавно третьестепенного государства.

– Там что, пилот с Мурома? – продолжала любопытствовать Василиса.

– Если тебе так интересно... – с этими словами Александра поднесла к иллюминатору свой таинственный черный телефон.

– Активация, тэ восемнадцать, активация, – четко и громко выговаривая слова, произнесла она. В ответ на кодовую фразу телефон тихонько пиликнул. – Дай справку на истребитель бортномер двести пять красный.

Телефон снова пиликнул и после секундной задержки заговорил приятным голосом.

– Истребитель РОК-14 "Змей Горыныч". Эскадрилья И-02, девятнадцатое отдельное авиакрыло. Пилот – старший лейтенант Фрол Северович Кожемякин. Год рождения две тысячи пятьсот девяносто четвертый. Уроженец Большого Мурома, планета Вран...

– О, я же говорила! – возликовала Василиса. – Муромец!

– Спасибо, тэ восемнадцать. Спокойного сна. Повторяю: спокойного сна, – сказала Александра. И, обращаясь к Василисе:

– Он муромец по месту рождения, но наверняка гражданин России. Иначе его не допустили бы к полетам на боевом флуггере.

Но Василиса не слушала.

"Муромец... На флуггере... На московитском флуггере... Наш... Наш летает! И я могла бы!"

И вот они – на палубе авианосца "Царь Иван Третий".

Александра Браун-Железнова испытывала душевное облегчение: она любила искусственную тяжесть, зато очень не любила невесомость. Да и полетов на флуггерах разведчица старалась избегать.

Бойцы осназ, имевшие приказ сопроводить великолепную Александру и ее хорошенькую спутницу строго до КПП корабельного госпиталя на второй палубе, мечтали о теплом обеде и немного скучали.

Зато Василиса...

Эмоций Василисы хватило бы на них на всех. И еще осталось бы на боевитую передовицу для газеты "Небесная гвардия"!

Авианосец! Настоящий! Ну и громадина! Внутри еще больше чем снаружи! Ангар! Свет! Техники! Пилоты! Флуггеры! Настоящие боевые флуггеры! Десятки грозных машин! Старшие офицеры! Как разодеты! Какие бороды, бакенбарды! А мечи?! А золотые погоны?!

Прямо у них под носом буксировщик тащил истребитель, покрытый свежайшим матовым лаком.

– Это "Горыныч"? – спросила Василиса, ткнув в него пальцем.

– Да, – не глядя согласилась Александра. Она что-то изучала на экранчике своих широченных наручных часов.

– Но вы даже не посмотрели... – тоном обиженного ребенка промолвила Василиса.

– Все равно "Горыныч"... Тут сейчас других нет.