Дулин привстал со своего кресла и протянул руку дяде Толе для прощального рукопожатия.

– Что ж... Если вопросов больше нет... – сказал ассистент Дулин.

– Почему нет? Есть! – неожиданно даже для самой себя выпалила Василиса.

– Ну.

– А почему вы называетесь "ассистент Дулин"? – Василиса постучала ногтем по красивой черной табличке, стоящей на столе у их собеседника лицом к посетителям. – Чей именно вы ассистент?

– Чей? – чему-то своему усмехнулся Дулин. – Да какая вам разница, чей!

Василиса пожала плечами.

По сути, ассистент Дулин был прав: ей ведь действительно было без разницы.

В гостинице "Ипподром", куда привела ее бумага ассистента Дулина, Василисе понравилось почти все.

Чего только стоила большая двуспальная кровать, с резной высокой спинкой! (То, что кровать рассчитана на двоих, а не на одного, Василиса не догадывалась. Ей казалось, что величина кровати – это способ, которым хозяин выражает почтение к постояльцу.)

После крошечной койки в каморочке форта "Вольный", после такой же маломерной кроватки в общежитии Прибежища Душ имени Счастливой Звезды, эта кровать представлялась Василисе баснословно роскошной и вызывающе избыточной.

Впечатление царских почестей усиливали шелковые простыни гламурного нежно-розового цвета.

С одной стороны, они были непривычно скользкими – даже перевернуться с боку на бок было нелегко, проскальзывала попа!

Но, с другой стороны, они так приятно холодили тело! И давали такой нежный отблеск, хоть снимайся для каталога нижнего белья (один такой московитский каталог, как величайшую эстетическую реликвию, как-то демонстрировала Василисе ее соседка по общежитию Прибежища Душ имени Счастливой Звезды по имени Лили)! Ах...

Там, в этой-то шелково-розовой кровати, Василиса и открыла для себя тайное девичье счастье – засыпать нагишом.

Правда, дело тут было не столько в возросшей внутренней раскованности. Сколько в том, что никакой ночной рубашки или пижамы со щенками у Василисы не водилось и в помине. Как и денег на покупку рубашек и пижам...

Помимо простыней и кровати, сердце Василисы завоевало то обстоятельство, что стены ее номера были украшены старинными фотографиями заслуженных ипподромных лошадей и жокеев-победителей.

Василиса обожала лошадей – и породистых, и метисов, и коньков-горбунков. Она любила и старых, и жеребят. Она умилялась лошадям доброезжим, дурноезжие вызывали у нее исключительно желание перевоспитать их любовью и лаской. Ей нравились лошади красивые. Ее интересовали лошади эстетически сомнительные... В общем, по-деревенски суеверная Василиса считала прекрасным знаком судьбы то, что из любой точки ее номера она могла видеть стати не менее чем трех копытных красивейшин!

Случалось, будучи наедине с собой, Василиса подходила к фотографии в рамке, привставала на цыпочки (ведь росту в ней было всего 163 сантиметра), вслух читала кличку жеребца или кобылы и некоторое время стояла с глуповатой улыбкой, как бы смакуя и внутренне осмысляя прочитанное.

– Так-так... Кто это у нас тут такой резвунчик? Кто золотой конь? Это... мнэ... Красный Камень Шираза Второй, Сын Девственницы с Севера и Игрока в Мяч... А это кто? А это Слоненок, сын Губернатора Луны и Дикой Утки Четвертой... Чубарый... И белая проточина на лбу... Ну что за милашка!

Во время одного из таких фото-экскурсов в историю местного ипподрома, в номер Василисы громко постучали.

Завернувшись в банный халат с эмблемой отеля (разумеется, конной), Василиса отперла дверь.

Клон-курьер в потертой фирменной курточке (на вид ему было не больше пятнадцати!) держал в руках увесистую декоративную корзину, нагруженную чем-то очень полезным и, судя по запаху, душистым (парфюмерные ароматы прямо-таки заполонили коридор несмотря на то, что содержимое корзины было запаяно в прозрачный целлофан!).

– Я разыскиваю госпожу Василису Емельяновну Богатееву! – сказал паренек с типично клонской радостной экзальтацией. Было видно, что к виду представительных иностранок в банных халатах он привыкнуть еще не успел.

– Госпожа Василиса Емельяновна – это я.

– Вы? Восхитительно! Чудесно! Поскольку это набор – он предназначается вам! – курьер, сияя, поставил перед Василисой корзину. И, видя ее растерянность, добавил:

– Это – подарок!

– От кого подарок? – Василиса, конечно, подумала на отсутствующего дядю Толю. Он любил сюрпризы во всех видах – и те, что делали ему, и те, что делал он сам!

– Эту корзину посылает вам Общество Поддержки Русских Людей На Чужбине! – невозмутимо произнес курьер, предварительно подглядев в свой всезнающий казенный планшет.

– Общество? Поддержки? – недоверчиво повторила Василиса. – Но я разве русская?

– Госпожа шутит? – клон и испуганно отпрянул.

– Почему... "шутит"? – не поняла и Василиса.

– Вы говорите по-русски... Имеете русское имя... Выглядите как русская... Разве не так?

– Ну... Да... Я говорю по-русски... Да, русское имя... Да я выгляжу как русская... Но я, разрази меня гром, гражданка Большого Мурома!

– Большого Мурома? – по лицу курьера читалось, что эти два слова не говорят ему ровным счетом ничего. С тем же успехом Василиса могла бы объявить себя подданной Королевства Кислых Щей.

– Да, Большого Мурома.

– Но вы же все равно русская? – с надеждой уточнил паренек.

– Да. Наверное.

Коммуникация зашла в тупик.

Василиса решила, что она, как старшая по возрасту, просто обязана внести ясность в этот семантический хаос!

– Давай еще раз... Кому тебе сказали передать эту корзину?

– Русской девушке Василисе Богатеевой!

– Кто сказал?

– В Обществе Поддержке Русских Людей На Чужбине. Я с тринадцати лет у них заказы беру. Они поддерживают всех русских людей, кто оказался без денег и без крова на территории нашей прекрасной Родины, Конкордии. Они дарят этим людям подарки и деньги, которые должны поддержать русских людей в тяжелую минуту. В этот раз мне сказали доставить два подарка. Один вам – другой вашему соседу справа.

– Соседу? – Василиса сделала недоуменное лицо. Она впервые слышала о том, что в гостинице живет еще кто-то из ее соотечественников.

– Да.

– И что я должна буду сделать, если возьму этот подарок? – Василиса взвесила на руке корзину, в которой, чисто осязательно, было килограмм шесть-семь.

– Должны? Ну... радоваться.

– Чему? Чему радоваться?

– Тому, что вы русская. И вам положен подарок, – курьер улыбнулся во все зубы. Словно показывая, как именно он бы сам радовался, если бы ему полагалось хоть что-нибудь.

– А что там внутри, ты не знаешь? – спросила Василиса.

– У меня в документе написано "Вещи личного пользования".

После недолгих колебаний Василиса подарок взяла. Ведь именно "вещей личного пользования" ей так мучительно недоставало все последние дни.

Что же до определения "русскости"... В общем, Василиса сделала для себя вывод, который еще не раз сослужил ей добрую службу в дальнейшем. Русский – это тот, кого считают русским другие русские. "Всё очень просто. И не надо ничего дополнительно придумывать!" – решила Василиса и ее сердце неожиданно быстро успокоилась.

Когда курьер, выдувая пузырь жевательной резинки, ушел, Василиса вскрыла защитную пленку декоративной корзины. И заглянула внутрь.

Чего там только не было!

Мыло, гель для душа, шампунь и кондиционер, мультирасческа, ультразвуковая зубная щетка и молекулярная паста, пена для ванны, бритва и эпилятор, одноразовые салфетки и мочалка, крем для рук и лица, универсальный увлажнитель, универсальный очиститель.

Рядом – опрятная стопочка белья. Трусики и лифчики, универсальные комбидресы и боди. Платье-трансформер. Платье-хамелеон. Спортивный костюм-полиформ. Маникюрный набор. Канцелярский набор. Швейный набор.