Сначала Плут спал тяжело и без сновидений. Он согрелся под толстым одеялом, и соломенный тюфяк к тому же оказался удивительно мягким. Позднее задул холодный ветер и сорвал с мальчика одеяло. По небу, закрывая луну, побежали чёрные тучи. Лунный свет то вспыхивал, озаряя лицо мальчика серебряным светом, то гас, погружая спящего во мрак. Ресницы его трепетали.

Он плыл на воздушном корабле, огромном двухмачтовом судне с массивным гарпуном, укреплённым на носовой части. Плут стоял у штурвала, а ветер трепал его волосы, и солнце било прямо в глаза.

— Набирай высоту, гардемарин, — услышал он чей-то голос. Рядом стоял капитан, молодцеватый воздушный пират с пышными нафабренными усами, в роскошной, украшенной драгоценными камнями одежде, — и Плут внезапно понял, что это ему дан приказ.

— Есть, капитан, — ответил он и немеющими пальцами стал перебирать рычаги с костяными ручками. Наконец он поднял противовесы и направил паруса, проявив сноровку, присущую только тем, кто хорошо изучил это ремесло.

— Тридцать пять градусов право руля! — рявкнул капитан. Корабль взмыл в небеса, и команда радостно заулюлюкала на разные голоса. Плута охватило необыкновенное волнение. Пираты горланили всё громче и громче и.

— Просыпайся, — услышал он настойчивый шёпот.

Плут встрепенулся. Сон постепенно отступал, видения гасли. «Нет, — подумал он, ещё не очнувшись от сонного дурмана, — я не хочу просыпаться». Ему было так хорошо: ощущение полёта, неожиданное умение управлять кораблём.

— Просыпайтесь сейчас же! Я вам всем говорю! — снова услышал он.

Плут широко раскрыл глаза. Воздушный корабль исчез, но в ушах у мальчика всё ещё стояли громкие крики пиратов. Он повернулся к Партифулю, который с силой тряс храпящего Стоба за плечо.

— Что случилось? — заплетающимся языком пробормотал он.

— Налёт, — шёпотом ответил ночной эльф. — Налёт воздушных пиратов.

Плут тотчас же вскочил на ноги.

— Правда? — закричал он, вглядываясь в темноту. И точно: несколько человек с горящими факелами в руках карабкались вниз по канатам, привязанным к земным якорям, и вскоре уже целый рой спасателей сгрудился на площадке рядом с клетками.

— Фантастика! — пробормотал Плут, открыв рот от изумления. — Они пришли спасать капитана Грифа Мёртвую Хватку.

— Будет чудо, если твоему другу капитану действительно удастся бежать, — сказал Партифуль. — Но нам всем не поздоровится, если шрайки впадут в неистовство. Как все ненормальные, они с воем и воплями, рубя всех и вся направо и налево, кидаются на любое живое су щество. Плут! — окликнул мальчика эльф, увидев, что тот уносится прочь. — Куда же ты?

— Я должен ему помочь, — ответил Плут на бегу.

— ПЛУТ! — закричала Магда, видя, как её товарищ исчезает во тьме, сливаясь с толпой среди хаоса и неразберихи, царившей на площадке перед висящими клетками.

— Что? Что такое? — очнувшись ото сна, закричал Стоб, дико вращая глазами.

— Ничего особенного, — заявила Магда. — Всё хорошо, кроме одного: мы попали в воздушный налёт. На землю спускаются пираты, и шрайки просто обезумели. Да, и ещё кое-что: Плут решил, что ему надо занять местечко получше, чтобы все хорошо было видно.

Стоб молнией слетел со своей койки.

— Почему меня никто не разбудил? — недовольно проворчал он.

Магда гневно стала вращать глазами.

— Что уж теперь говорить, — успокоил её Партифуль. — Нужно поскорее убираться отсюда. Всем вместе. — Он, шевеля ушками, стал прислушиваться к тому, что происходило возле клеток. — Я слышу голос Плута, — сообщил он.

— Давайте уйдём без него, — вмешался Стоб. — До сих пор не могу понять, как он оказался в числе избранных. Сплошная наглость, неряшливость и непослушание.

— Стоб, уймись, — оборвала его Магда. — Пойду приведу его.

Не успел Стоб и глазом моргнуть, как Магда уже растворилась во тьме.

Ничего не зная о перепалке, которую он спровоцировал в рядах товарищей, Плут, прячась в тени, перебегал с места на место. Рядом с ним на площадке, обмениваясь громкими возгласами, пираты старались взобраться на клетку, где находился заключённый. Одному из пиратов удалось вскарабкаться на рифлёный столб и гарпуном зацепить цепь, на которой висела клетка, чтобы она перестала раскачиваться взад-вперёд. Другой, усевшись верхом на клетку, как дозорный смотрел по сторонам. А в это время ещё двое небесных пиратов: один — мускулистый гигант с растрёпанными волосами и повязкой на левом глазу, другой — костлявый коротышка с очками в стальной оправе на носу, сидевший у него на плечах, пытались дотянуться до клетки. Стёкла очков блестели, как половинки маленьких лун. Вокруг них плотной стеной стоял ещё десяток пиратов, образуя живую стену. Их штыки сверкали в неверном, перемежающемся лунном свете как рога ежеобразов.

Должно быть, атака была хорошо спланирована.

Ошеломлённый Плут выслушал поток ругательств, пока очкарик пытался вскрыть замок на дверце клетки длинным тонким клинком. Внезапно раздался щелчок.

— Ну наконец-то! — воскликнул он, но его торжество было преждевременным: воздух разорвал вой клаксонов, и дозорный подал сигнал тревоги:

— Шрайки!

Одно-единственное слово возымело немедленное действие: зеваки и случайные прохожие немедленно бросились врассыпную, подальше от необычного зрелища. Одни устремились к навесу, другие метались по площадке, тщетно пытаясь улизнуть, едва только услыхали тяжёлый топот приближающейся охраны. А те, кто мирно спал на походных койках во время налёта, вскочили и, подхватив свои пожитки, разбежались кто куда.

Выскочив на Дорогу через Великую Топь, купцы и мелкие торговцы, решившие, что пора уносить ноги, в панике двинулись дальше, несмотря на глухую ночь. Те, кто шёл пешком, пытались укрыться в тени, чтобы сберечь товары, а те, у кого были повозки и телеги, принялись погонять своих ежеобразов и живопыров, на стегивая их плётками, и щёлканье бичей смешалось с воем сирен и испуганными воплями. Сталкивались и переворачивались колымаги, раздавались сердитые возгласы и жалобные стоны, когда повозки валились набок и товары сыпались с них и раскатывались в разные стороны по деревянной мостовой. Но всю разноголосицу перекрывали хриплые, визгливые крики шраек, строевым шагом двигавшихся в сторону площадки для отдыха по Дороге через Великую Топь.

— Они в пятидесяти шагах! — закричал дозорный и добавил: — Я слезаю.

У Плута ноги будто вросли в землю. Оцепенев, он широко раскрытыми глазами смотрел, как настежь распахивается дверца клетки, капитан Гриф Мёртвая Хватка с трудом протискивается в узкое отверстие и тяжело падает на доски. «Он свободен!» — осознал Плут, и сердце его затрепетало от радости. Старый капитан был спасён!

И тут же раздался пронзительный вопль: кто-то кричал от дикой боли, и этот голос перекрывал шум толпы, топот и визг шраек.

— Очкарик! — прогромыхал одноглазый.

Пират опустился на колени рядом со своим товарищем, который ещё минуту назад сидел у него на плечах. Теперь он был мёртв. Стрела, выпущенная из арбалета, разбила стекло его очков и вонзилась в глаз.

— Очкарик, друг мой, — зарыдал пират.

— Пойдём, Чурбан, — послышался голос капитана. Он положил руку на плечо одноглазому. — Теперь ему уже ничем не поможешь. Пора сматывать удочки, пока остальные не испытали на своей шкуре, что такое оружие шраек.

— Я не брошу его здесь, — воинственно ответил Одноглазый, взваливая обмякшее тело товарища на плечо. — Он заслуживает достойного погребения.

— Ну как знаешь, — отвечал Гриф Мёртвая Хватка. Подняв голову, он обвёл взглядом пиратов, застывших в ожидании его команды. — Чего вы ждёте, паршивые болотные крысы? Давайте выбираться отсюда!

Как один, пираты сделали поворот кругом, но было уже поздно. Шрайки-охранницы окружили площадку, и кольцо их сужалось. У пиратов не оставалось выбора: только драться!