рега, хотя бы и с частью галер...
Петр сильнее пыхнул трубкой, заметил без оживления, почти недовольна:
— Вот, чай, первый резон, над коим можно мыслить.
Апраксин заволновался. Пламя свечи качнулось — блеснул густой ряд пуговиц адмиральского мундира. Он встал, царапая карту кружевным отворотом рукава.
— Полагаю, это не лучший резон, — генерал-адмирал за
смотрелся на струйку песка, опять начавшую течь в перевер-
66
нутой Змаевичем колбе. — Начальнику арьергарда недостаточно ясны здешние грунты. Строить батареи и транжементы было легко в Азовских степях. А тут камень, скалы — чем их взять? К тому же нет верности, что ядрами отгоним корабли. Да и Ватранг спать не будет, под его пушками много не настроишь.
Голицын натянуто улыбнулся — понимающе и слегка конфузясь.
— Извини, Федор Матвеич, какая была диспозиция на уме,
такую и выложил.
Вейде, виновато глянув на царя, вырос во весь свой огромный рост. Просыпая пудру с буклей парика, сказал робея:
Дозволь, государь, у меня три особливых плана.
Три? — недоверчиво переспросил Петр. Разрешил благо
душно, налегая на стол острыми локтями: — Выкладывай, что
за планы? Нам бы и одного по бедности хватило.
Капитан-командор вскинул гусиное перо, приготовился записывать.
— Первый, — подбодренный Вейде загнул мизинец, —
издать,пока у неприятеля кончится пресная вода, — тогда он
сам уйдет.
Петр поперхнулся дымом и недовольно хмыкнул, рассыпая по плечам еще влажные волосы.
Крепко! Крепко ты хватил шведа! А я бы на месте Ват-
рапга отправил три шхербота за водой, хотя бы и в Копенга
ген! Ты ведь все равно стал бы ждать.
Второй, — сильно пунцовея, генерал согнул безымянный
палец. — Звать на помощь датчан, хотя бы и за великие
деньги.
Петр нервно дернулся головой, устало откинулся на кресле и выпустил в усы ворох дыма. Долго молчал.
Всуе на то надеяться. Король датский хоть и бедный, но
гордый. Сам не ведает, куда ему приклониться. И опять же
главное — потеря времени.
Тогда и третий план негоден. — Вейде недогнул сред
ний палец. — Ждать осенних бурь, тогда Ватранг сам оставит
халерный фарватер...
— План гож был бы, да одним не вышел — терпения нет!
Царь рывком выхватил трубку изо рта — в воздухе повисла
синеватая дуга. Шагнул к другому концу стола, где Змаевич и Бакаев, тыча пальцами в карту, тихо препирались между собой.
Извольте, господа, и вы говорить, чтобы все слышали!
Бакаев и Змаевич вскочили, переглянулись.
Государь! — капитан-командор крепко поставил указа
тельный палец на угол карты. — Я тут был при первой раз
ведке фарватера. Здесь, по остовую сторону от Тверминне, воз
ле мыса Лапвик — самое узкое место полуострова — пере
шеек. Вот я и думаю — можно, чай, устроить помост и легкие
галеры переволочь сюда, — пальцем повел на другую сторо
ну Гангута.
Вот как! — Петр оживился, простудная поволока сошла
с глаз. — Так, так... Шведы нас ждут вокруг мыса — иначе
как же? А мы задумали и вовсе их миновать...
67
- Даже видимость того, что мы начали строить переволоку, может привести неприятеля в конфузию! — браво добавил Бакаев, весело поглядывая то на царя, то на Змаевича. — Только я ему толкую — дело-то многотрудное, да и в скрытности работы нелегко держать.
Ничего, ничего. — Все больше увлекаясь планом, Петр
круто повернулся к Апраксину. — А в какой срок можно на
ладить переволоку?
Если возьмемся как следует, — генерал-адмирал хмурил
ся, в затею не верил, — то в несколько дней управимся.
Толковый совет! Надо обдумать! — засмеялся. — Изряд
ный был бы шведам афронт.
Петр вопросительно уставился на Апраксина. Тот сидел, мрачно насупясь. Старик понимал негодность плана и ого конечный неуспех. Но царь за* него ухватился — посему надо было избежать хотя бы больших нелепостей.
Петр уже не ждал.
А что, генерал-адмирал, — лукаво подмигнул, повесе
лел. — Птенцы-то стариков смекалкой обскакивают? Вот где,
чай, первый резон! — И улыбнулся довольный.
Если то согласно постановит военный совет...
Постановит, — нетерпеливо перебил Петр, добродушно
поглядывая на Апраксина.
Тогда первоначально так, — слегка споткнулся генерал-
адмирал, как бы борясь с собой, — командору Змаевичу и
бригадиру Бакаеву, не мешкая, отбыть к мысу Лапвик. Вы
смотреть место, пригодное для устроения переволоки. С гос
подом! — распустил он совет.
Младшие командиры разошлись, обсуждая дерзкий план. В шатер долго доносились их удаляющиеся голоса. Задержались генералы да Змаевич с Бакаевым — обговорить работы по лесоповалу. Апраксин, начав излагать порядок наведения бревноспуска, остановился на полуслове: к шатру кто-то бежал. Бежал торопко, неровно переводя дух. У полога загремела галька. Рука, царапая, искала отстежку. Все удивились: караульные не остановили и даже не окликнули ночного гостя.
Без треуголки, в мокрой одежде с пятнами зелени на коленях, — видимо, падал — в шатер ввалился Ягужинский. Понес несуразное:
— Едва добрался из Ревеля на шняве... Сам с парусами упра
вился... Чуть не утонули... — Голос свистящий, с перебивом
тяжелого дыхания.
Апраксин ласково улыбнулся.
— Адъютант под стать государю!
У Петра гулко отозвалось сердце — горячо ударило в голову. Лизнув пересохшие губы, заговорил строго:
Добро, что не утонул. А с чего тебя подвинуло на такую
оказию?
Государь! — Ягужинский медлил, перекатывая неистовые
глаза с генералов на Петра. — По отплытию «Принцессы» сэр
Дженкипс целый .день шнырял по Ревелю. Кого б ему искать,
кроме русского царя? Отчаявшись найти, убыл на остров Нар-
гин, а к вечеру оттуда вашему величеству доставили письма.
68
Каюсь — принял, не удержался. Одно от британского посланника при шведском дворе, другое от Норриса. Найдя в них оскорбления вашего величества, оба воротил назад без ответу...
Петр заметил, что генерал-адъютант говорит не главное.
Все было не новым, обычным, но в глазах Ягужинского стоял страх — он еле заметно вздрагивал.
Царь повел рукой по лицу, словно снимая какую-то паути-ну. Руки подрагивали, быстро белел: от лица отливала кровь. Прыгающими губами что-то говорил беззвучно, потом появился голос.
