Николай уверенным шагом пересек зал и остановился у стола, за которым сидел Назар с девицей.

– Ты Назар? – спросил он.

– Меня зовут не Назар, молодой человек, а Игнат Васильевич Назаров.

Колян встретил спокойный, уверенный взгляд сильного человека, знающего себе цену.

– У меня к тебе есть предложение. Давай отойдем в сторонку.

Назар мельком взглянул на соседний столик. Возможно, он пожалел, что именно в этот день отпустил охрану. Наглец ему явно не нравился.

– Что за дело?

– Я не могу говорить при посторонних, – показал Колян взглядом на девицу.

– Она не помешает. Ты ведь нас не заложишь конторе, киска? Нет? Вот и отлично. Говори.

– Я слышал, что ты разыскиваешь парней, которые грабанули твой киоск и вставили хряща подруге.

– Верно, – в голосе Назара послышался интерес. – Ты что, их знаешь?

– Да, знаю. Но информация стоит денег.

– Сколько ты хочешь за свои услуги?

Колян сделал задумчивое лицо, после чего твердо произнес:

– Пять тысяч баксов! Ну, так как, согласен?

– Извини, крошка, дела, – виновато улыбнулся блондинке Назар, поднимаясь со стула. – Пей пока шампанское в одиночестве, я вернусь через пару минут.

– Я могу даже тебе одного из них показать, – сказал Колян и направился к выходу, увлекая за собой Назара.

– И где же он? – спросил Назар, когда они вышли на улицу.

– А вот он, рядом с тобой стоит, – ткнул пальцем Николай в стоявшего рядом Хорька. – Извини, Саня, я Назару все про тебя рассказал. Нужно платить по счетам.

– Вот этот заморыш? – недоверчиво посмотрел Назар на Хорька.

– Он самый.

– И как же это произошло? – Назар с интересом изучал парня. Он выглядел тщедушным и совершенно неспособным кого-то ограбить, а уж тем более изнасиловать.

– Он приставил девушке к горлу нож и сказал, чтобы она отдала ему выручку… А потом приказал, чтобы она сняла трусы, и вздрючил ее прямо на столе, – безмятежно объяснил Николай.

Хорек непонимающе хлопал ресницами. Он впервые так близко видел грозного Назара и от волнения потерял дар речи. А когда до него, наконец, дошел смысл сказанного, глаза его округлились от страха и он заорал:

– Колян, да ты чего мелешь, в натуре? Чего мелешь?! Да разве так все было?!

– А потом велел ей открыть рот и кончил туда. Веселенькая получилась шутка. Хорек задыхался от страха.

– Колян… Да ты что?.. Да я…

– Кажется, я тебя знаю, – ткнул пальцем Назар в грудь Хорьку. – Ты живешь на Ямской. Я не сторонник насилия, я не собираюсь закапывать тебя по горло в землю, подвешивать за ноги и бить железными прутьями по пяткам, но если это действительно сделал ты, то советую тебе завтра в это же время принести в «Фиалку» десять тысяч баксов. Если задержишься хотя бы на час, то за опоздание штраф еще пять тысяч. Усек?

– Послушай, Назар…

Лицо авторитета перекосила откровенная злоба.

– Меня не интересует, где ты достанешь эти деньги. Можешь продать квартиру, подругу, мать, отца, но деньги должны быть у меня завтра! Если их не будет, можешь подыскивать себе место на кладбище.

– Назар!

– Не Назар, а Игнат Васильевич. А теперь хиляй отсюда, пока тебе по башке не настучали.

Назар сунул руку во внутренний карман, достал толстую пачку долларов, отсчитал пять тысяч и протянул их Коляну.

– Забирай! Я тебя тоже не хочу здесь больше видеть. Ты меня понял?

– Вполне, – кивнул Николай, беря деньги.

– А теперь я пошел, меня ждут.

– Игнат Васильевич! – Окрик Коляна заставил Назара обернуться у самого входа в «Фиалку». – Я тебе хотел предложить сотрудничество… – Колян неторопливо приблизился к смотрящему района. – Впрочем, нет, мне бы хотелось, чтобы все магазины, палатки, мастерские автосервиса и прочие дела, которым ты дал «крышу», перешли ко мне.

– Молодец, шутить умеешь. – Губы Назара расползлись в добродушной ухмылке. Он умел ценить юмор.

– Нет, Игнат Васильевич, я говорю вполне серьезно.

Неожиданно Николай сделал короткий выпад рукой и спокойно заметил:

– Я знал, что ты по достоинству оценишь мое предложение.

Назар вздрогнул, потом стал медленно сползать спиной по дверному косяку на выложенное плиткой крыльцо «Фиалки».

У входа в бар по-прежнему никого не было, только где-то на противоположной стороне улицы нестройные пьяные голоса фальшиво тянули разудалую песню.

– Пойдем отсюда, – сказал Колян, сунув блестящий металлический предмет в карман брюк.

– Ты его зарезал? Ты его зарезал, – испуганно шептал Хорек, оглядываясь на неподвижно лежавшее тело.

– Послушай, грызун мелкий, если ты сейчас не заткнешься, то я тебя отправлю вслед за ним!

Они уже отошли на значительное расстояние, когда за спиной раздался пронзительный женский визг.

Назара похоронили по всем правилам, с пышностью, на которую могли претендовать только первые лица города.

Предварительное расследование не дало ровным счетом ничего. Свидетельница – девица, которую Назар оставил в баре, – ничего определенного сказать не могла. Она не запомнила никаких особых примет, а то, что преступник был высокий и светловолосый, следствию мало что давало. Любому оперу было понятно, что подобные убийства либо раскрываются по горячим следам, либо, как правило, превращаются в так называемые «висяки».

Оставалось огромное наследство Назара, на которое претендовало несколько авторитетов, но пока никто не знал, кто именно займет кресло смотрящего района. Подобная заминка беспокоила оперативников – неопределенность в столь важном деле могла вызвать очередную волну разборок. Лучше всего иметь дело со старой, проверенной клиентурой, потому что едва ли не на каждого авторитета имеется досье со всеми подробностями биографии. Хуже всего, когда лидером становится новичок. Обычно такие выскочки действуют предельно жестоко, чтобы в кратчайший срок завоевать как можно больший вес.

Колян свернул с проспекта на узенькую тенистую улочку. В лабиринте двухэтажных домов жил его старинный приятель Федька Угрюмов, или просто Угрюмый. Они знали друг друга с детства, некогда занимались в одной спортивной секции, а повзрослев, частенько отрабатывали приемы на одиноких прохожих в глухих переулках города.

– А он дома? – поинтересовался Хорек.

– Да. Мы с ним созванивались, но, сам понимаешь, не рассказывать же ему о наших планах по телефону.

– Верно.

Хорек ловил себя на том, что после случившегося в кафе не смеет смотреть в лицо Коляну. Так более слабый самец опасается встретиться взглядом с вожаком стаи, чтобы не навлечь на себя его гнев. Хорек испытывал перед Коляном почти животный страх, и, если бы тот приказал ему удавиться, Хорек вряд ли посмел бы возразить. За прошедшие три дня Колян успел переговорить с двумя десятками парней. Большинство из них он знал с детства – с одними жил рядом, с другими занимался в секции, с третьими учился в одной школе. Ему никого не пришлось уговаривать – достаточно было обрисовать в общих чертах ближайшие перспективы: дорогие машины, красивые девочки, куча денег. У парней, уставших от безработицы и безденежья, алчным блеском загорались глаза.

Однако предстоящий разговор обещал быть более серьезным. Конечно, на Угрюмом свет клином не сошелся – пройдет немного времени, и закалится даже самый невинный из избранных, – но присутствие Феди добавило бы организации прочности и солидности. Угрюмый не входил ни в одну районную группировку, но это обстоятельство не уменьшал его авторитета. Благодаря независимости Угрюмого группировки частенько привлекали его на роль третейского судьи.

Федя Угрюмов жил в одном из уродливых домов послевоенной постройки, образовывавших маленький темный дворик. Создавалось впечатление, что даже утром здесь не бывает света.

Из подъезда вышел здоровенный парень с добродушной улыбкой.

– Из окна тебя увидел, – протянул он руку сначала Колину, а потом Хорьку.

– Может, в хату пойдем?