Трупный яд в больших количествах Альфаран не выдерживал – все-таки это слишком сильная вещь для человеческого организма. А вот «горькие» – вполне. Правда, снотворное все-таки могло оказать действие, если его будет очень много. Уж гораздо больше, чем в этом супе!
Очевидно, что Скыр не ожидал от своего клиента такой выносливости. Однако надо отдать ему должное – виду он не подал, не знай Альфаран, что в супе снотворное, ни за что бы не догадался. И уж подавно не украл бы с кухни нож.
Надо сказать, что готовили здесь в самом деле превосходно – шрам на лице уже зажил, и рана на боку обрела уже вполне пристойный вид. В принципе, можно уже съезжать – как-никак четыре дня на одном боку – это перебор. Можно, конечно, потерпеть еще немного, однако кто знает, на что еще пойдет Скыр, чтобы захапать такую большую для него сумму денег? Ядов ведь много – кто знает, а вдруг он найдет такой, который будет некромагу не по зубам?
Альфаран вышел из своей комнаты и спустился по лестнице вниз – хозяин таверны, как обычно, стоял за барной стойкой. Зала блистала пустотой: мало кто из трех домов, составлявших всю деревню, ходил сюда.
– Я съезжаю.
– Уже? – Скыр буквально заюлил, но его глаза блеснули злостью. – А ваша рана? Неужели так быстро зажила? Хотите, я позову лекаря?
– Да нет, зачем? Мне недалеко – до Ариоха всего 20 верст… Я сейчас схожу наверх, заберу вещи, спущусь и тогда расплачусь. Хорошо?
– Х-хор-рошо…
Некромаг повернулся и не спеша пошел к лестнице, нащупывая в рукаве рубахи спрятанный там нож. Когда он уже подходил к своей комнате, сзади послышались тяжелые шаги, заставлявшие скрипеть старые ступени.
Альфаран зашел в комнату и, тщательно притворив дверь, сел на кровать, после чего заложил руки за спину. Грубая рукоять ножа приятно холодила пальцы и успокаивала нервы. В дверь постучали:
– Эт, самое, войти можно?
– А почему нельзя? – некромаг быстро снял сапог и размотал портянку, делая вид, что только-только начал ее наматывать. – Прошу!
В небольшую комнатушку вошли два дюжих детины, за спинами которых прятался Скыр. Каждый из двух парней выглядел гораздо внушительней Альфарана – мускулы упруго выступали, чуть ли не разрывая кожу. Да и ростом они отличались более высоким…
– Видите ли, уважаемый, я тут ни при чем… – Скыр заюлил, незаметно подталкивая ладошкой парней.
Наконец один из них заговорил. Как ни странно, голос у него был мягкий и тонкий.
– Слышь, ты, чудило! – Он растягивал гласные, как мед, поигрывал мышцами, угрожающе вертел глазами – в общем, хотел запугать некромага. Вот разве что тот его не боялся. – Короче, золотишко выкладай, колечки там, цепочки, шмутки ценные снимай… Ну, чай, не тупой, поймешь!
– И скорее! – поддакнул второй. – А то…
Далее следовала незамысловатая угроза, повествовавшая, как именно Альфарану оторвут ноги и куда их ему затолкают.
– Может, оставите хоть пару тариев – ведь совсем без денег я могу погибнуть!
– А может, тебя еще и в жопу поцеловать? Давай-давай, доставай кругляки, пока я не разозлился!
Второй амбал хмуро кивнул и погрозил некромагу кулаком.
Это и спасло его жизнь. Ненадолго, конечно, отнюдь ненадолго, но все же спасло, ибо брошенный Альфараном нож вместо того, чтобы вонзиться столь храброму грабителю в горло, скользнул по кулаку и попал прямо в нижнюю челюсть. Что, в свою очередь, совсем не помешало раненому прегрязно материться. Но как уже говорилось – недолго. Метнувшийся с кровати Альфаран со всей силы ударил его в кадык, основательно повредив гортань. Рука второго амбала оказалась в цепком захвате, после чего он обнаружил себя несущимся прямо на твердую стену – в столкновении дерева и головы победило дерево. Хотя с большим, надо сказать, трудом… Скыр же умер довольно прозаично: Альфаран попросту свернул ему шею. С полным на то правом, уж они бы его не пощадили! Недаром говорится: обижать мага – все равно что ложиться спать в крапиву.
Не спеша одевшись и прибрав к рукам уже ненужные хозяину трактира вещи (типа тринадцати тенгиев), Альфаран забрал лежавший на полу нож и, посвистывая, спустился в залу. После чего вышел на улицу и спокойно, но скрывая лицо, подошел к коновязи, где был привязан конь Скыра. Зачем он ему был нужен – непонятно. Однако теперь он им вряд ли воспользуется. Воровато оглянувшись и убедившись, что в пределах видимости никого нет, некромаг быстро ринулся к лошади, привязал к седлу две фляги с водой и мешочек с парой-тройкой вещей, после чего по-хозяйски взгромоздился в седло. Конь оказался с норовом, но, получив несильный удар по стоящим торчком ушам, животное решило, что этого человека скидывать с себя не стоит. После чего, повинуясь велениям всадника, повернуло и быстрым галопом двинулось на юг в сторону вице-столицы материка.
…Все было очень хорошо. Конь оказался резвым, до Ариоха оставалось еще 20 верст.
Однако, как всегда, сработал закон подлости, и когда Альфаран подремывал, убаюканный покачиванием и стуком копыт, животное попало копытом на скользкий камень, поскользнулось и сломало ногу. Не ожидавший от судьбы такого удара, некромаг упал с седла и чуть не сломал шею. Конечно, его настроение было отнюдь не ангельским, когда он поднялся с земли, однако вымещать свою злость на коня он не стал.
– И как тебя зовут-то, а? – Альфаран присел на корточки. – Эх…
Конь фыркнул и бешено задергал ногой. Вероятно, от боли.
– И что мне с тобой, родимый ты мой, делать? Добить? Так ведь идти пешком придется… А вылечить перелом у коня трудно. Хотя…
Он внимательно оглядел мускулистую ногу лежащего животного. Нижняя, сломанная, ее часть была угловатой и значительно выступала вбок.
– Может, и получится…
Альфаран отнюдь не обладал значительными знаниями в Магии Жизни, ибо откуда ему было ей научиться? Вот некромагия – некромагия это да, в этом он спец.
Идея, возникшая у него, была проста и основывалась на элементарной логике. Та часть ноги, что сломалась, она как бы уже мертва. Значит, можно вполне ее «доомертвить», высвободив из нее все жидкости, и снова приделать, как протез. Может, и получится. Может, и нет.
Однако получилось. Не стоит описывать, как Альфаран останавливал кровотечение и омертвял отрезанный кусок конечности. Тем более не стоит описывать, как уже сухой и легкий кусок кости был снова обтянут кожей и магическим способом прилеплен к ее живой плоти.
Конечно, у всего этого существовал один весомый минус – ехать галопом, да и быстрой рысью конь больше не мог, столь дивный протез банально мог оторваться. В этом и минус некромагии – можно заставить срастись живое и мертвое, вот только нормально эта связь никогда не заработает. Можно, конечно, добить коня, потом его оживить и уже после этого использовать как умертвие, благо он не будет даже уставать. Однако любое созданное существо низкого класса (начиная с зомби и кончая умертвиями, не обладающими разумом) требует постоянной подпитки со стороны создавшего их мага. Если же подпитку прекратить, оно элементарно начнет разваливаться на куски.
Как итог – из-за этой злосчастной заминки Альфаран значительно снизил скорость и за несколько часов доплелся лишь до еще одной деревни, в которой стояли два каравана.
Первый шел в Сакрамханат. Его защищали солдаты-пехотинцы, ибо шел этот караван из Оргиза – перевозил выплавленную сталь очень высокого качества, которую потом отправляли в Иллидианис. Пользуясь случаем, Альфаран продал одному из конвойных коня, после чего тот спешно отбыл в путь.
Второй караван вез всего понемногу. Ткани, табак, джишеб… немного конечно – на этот наркотик был очень большой налог. Имелось немного зерна и тростникового сахара. Пара ящиков пива. Много чего. Везлось все это в Ариох – именно поэтому Альфаран решил следовать с ним. С этим получилась небольшая проблема, ведь все-таки с недавних пор внешность некромага отнюдь не являлась идеалом красоты. Именно поэтому ему чуть было не подпортили лицо: «Да какой же добрый человек такой рожей светить будет?» Однако обошлось – в этом немало поспособствовала энная сумма, оставшаяся от продажи коня. В конце концов, караванщик сменил гнев на милость и выделил некромагу место на одном из верблюдов, хотя и приказал стражникам присматривать за столь «красивым» пассажиром. Вдруг он наводчик, с бандитами якшается?! Ведь боги шельму по-всякому метят. У кого-то плешь к двадцати годам появляется, кто-то шрамы рано получает заметные.
