И, несмотря на имевшуюся там охрану, было уже легче. Ведь, конечно, стремление к воле очень сильно…

Но понимание того, что тебя страшно унизили, как, впрочем, и месть за убитых друзей с легкостью переплюнули ярость и злость каторжников. Те, кому повезло остаться в живых, сами без малейших понуканий выдали крупицы известной им информации.

– Клык с Улриком ушли к коменданту, узнавать, как золото и эртог размагичить!! – жалобно верещал один из счастливчиков, стараясь давить на жалость сидевшему на табуретке Альфарану.

– Точно?

– Клянусь, чем хотите клянусь, господин!!

Юнкер поднялся с табуретки. Двое солдат, стоящих за ним, подскочили к заключенному и оттащили его в глубь склада, где на скорую руку соорудили что-то типа коробки для выживших каторжников.

– Чего делать будем, господин лейтенант? – сержант Варулл, белобрысый бесхитростный детина, стоял навытяжку, сжимая в руках арбалет.

Почесав шрам, Альфаран спокойно ответил:

– На штурм пойдем. Их осталось не так уж много. К тому же они явно заняты, я готов закладывать голову на то, что комендант не выдаст секрет до конца.

Хотя секрета-то, как такового, и не было. В амулете старика Рольна, который был по совместительству артефактом мыслесвязи, имелась встроенная… ну, это легче всего назвать частицей. Частица-ключ от заклинания привязки. Таким заклинанием зачаровывались все контейнеры с золотом, ну и уж тем более с эртогом. В период активности заклинания даже просто подойти к контейнерам было невозможно.

Этот амулет, простой медный кругляш с черным камушком в середине, лежал на добротном комендантском столе. Рядом с ним располагались молоток и острый кинжал. По длинному лезвию простиралась обширная кровавая линия, стекавшая на стол.

Сам комендант, как обычно, сидел на стуле. Руки его были плотно привязаны к крепкой спинке, а ноги, соответственно, к ножкам стула. Подле добротных офицерских сапог валялись окровавленные кусочки чего-то. Если бы кому-нибудь пришло в голову попробовать соединить эти кусочки, он получил бы обыкновенное ухо. Если быть точнее – левое. Которое отсутствовало на своем законном месте – комендантской голове.

– Я тебя спрашиваю последний раз, тупая тварь, – лже-Улрик облизнул бледные, тонкие губы и поднес кинжал к мочке правого уха. – Как снять заклятье?

Не надо думать, будто бы Рольн не чувствовал боль. И, тем более, не надо думать, что ему не хотелось от нее избавиться. Но существуют вещи, которые нельзя делать… Кроме того, Рольна рол Хазенда назначили комендантом не просто так. Морской офицер, в лучшие свои годы он ставил жизнь на карту, если это было необходимо.

Уж если он так не ценил ее в молодости, к чему ценить ее в старости?!

Комендант глуповато улыбнулся, глядя мутным взглядом в стену:

– Ты прирожденный цирюльник… лучше мне стрижку подровняй, ушами я доволен…

Ничего не ответив, Улф очень медленно, растягивая боль, отпилил мочку уха и сбросил ее на пол.

– Да ты сумасшедший!! – прошипел другой старик, но уже с массивной татуировкой на груди. – Уходим отсюда, пока можем!!!

– Замолчи, Клык, – хриплый голос лже-Улрика явно давал понять: с рассудком этого человека явно что-то не то. – Я не уйду отсюда ни с чем. Мне нужен корабль и команда… их надо на что-то купить.

– Да ты не сумасшедший… – проскрипел Рольн. – Ты идиот! И в башке у тебя дерьмище!! Это королевская собственность! Даже за здешнее золото тебе выпустят кишки! А уж за эртог днем и ночью за тобою будут охотиться элитные войска. Сдавайся, пока можешь!

Изумрудные глаза сверкнули, и по голому торсу коменданта прошел длинный порез.

– Они убили моего брата! – брызгая слюной, шипел Улф. – Они его убили!! Вы все одинаковы, твари!! Я мщу всем!! Всем!!!

Рольн не видел, что происходило за спиной его мучителя. Именно поэтому его очень удивили брызги крови, вместе со слюной вылетающие изо рта лже-Улрика.

Все стало ясно, когда он упал на пол, прямо на кусочки плоти – из раны в худощавой спине упругими толчками била кровь.

Клык подбежал к коменданту, сжимая в руке короткий ножик с широким лезвием:

– Сумасшедший, сумасшедший… – причитал он. – Зачем, зачем я ему поверил?.. Господин комендант, я не виноват, он меня заставил! Что мне делать?! Я не виноват!!

Как можно спокойнее, скрывая дрожь в голосе, Рольн ответил:

– Для начала надо меня развязать. А потом – посмотрим.

Тем временем дверь в комнату тихо открылась, и в проеме показалась воровато выглядящая харя, в которой старик узнал сержанта Варулла. Комендант открыл было рот, чтобы окликнуть его… Но, очевидно, тот, увидев склонившегося над связанным Рольном каторжника с окровавленным ножом в руке, долго раздумывать не стал.

Тяжеленький арбалетный болт вошел в затылок, и кончик его на чуть-чуть показался из черепа.

Глупо открыв рот, Клык упал на своего бывшего товарища.

Хотелось напиться и долго-долго спать… действительно, на редкость трудный был день.

– Что ж вы так долго, сволочи? – сказал комендант своим обычным добродушным тоном. Однако следующая фраза была обращена только к лекарю, внимательно осматривавшему рану на месте уха. – Да не лезь ты туда, все уже, не поможешь.

Почему-то лекарь странно улыбнулся, что странно смотрелось на его уродливом лице.

К сожалению, ухо отрастить не удалось – все-таки в Магии Жизни некромаг не был специалистом. Но вот сбить все негативные последствия оказалось вполне реально. В общем, Рольн остался доволен.

Так же оказалось, что офицерский состав серьезно тронуть не решился никто. Большинство затурканных каторжников смутно догадывались, что даже если бунт удастся, то вряд ли им перепадет местечко на корабле. Хотя перепало, конечно, всем… вот только не местечка, а проблем. Причем не только заключенным, но и офицерскому составу тоже. Никто не стал разбираться, что, как и почему. Как случился бунт и как заключенные сумели фактически парализовать гарнизон.

Хотя особых наказаний не было – с должностей не сняли никого. Комендант даже подтвердил свою репутацию, когда выяснились все подробности пытки. Альфаран же вернулся к работе, хотя уважение к нему возросло на порядок.

Спустя три дня после конца бунта его вызвал к себе Рольн. Причем посланник намекнул – дескать, лучше прийти в форме.

В комендантском кабинете, помимо самого коменданта, находился еще один человек, полковник, судя по званию на мундире. А вот знаков различия у него не было.

– Юнкер-лейтенант Альфаран по вашему приказанию прибыл! – встать навытяжку, отдать честь, замереть.

Комендант сразу же отозвался:

– Вольно. Присаживайтесь, юнкер-лейтенант. Полковник?

– Да-да, спасибо. – Голос у незнакомца оказался жесткий и хриплый, довольно неприятный. – Юнкер-лейтенант, я прибыл из Офицерской Академии Иллидианиса. По вашу душу, как вы уже поняли.

– Чем обязан, господин полковник?

Вдохнув поглубже, тот продолжил:

– Испытательный срок дается для выявления у юнкера выдающихся качеств, которые стоит учитывать. Велье рол Хазенда, – комендант кивнул, подтверждая свой дворянский титул, – сообщил мне о том, как именно был устранен этот бунт и какое в этом участие принимали вы. Надо сказать, нас это… поразило. Такая уверенность и самообладание в чрезвычайной ситуации сделали бы честь многим уже закончившим Академию! Кроме того, ваше увлечение алхимией тоже не осталось в тени.

Он остановился, выразительно глядя на Альфарана.

Ничего не понимая, некромаг спросил:

– Позвольте спросить, к чему вы ведете?

– Уже привел, – полковник поднялся во весь рост. – Юнкер-лейтенант, собирайте вещи. Ваш испытательный срок окончен досрочно. Вы приняты в Офицерскую Академию. Поздравляю.

На третьи сутки плавания курьерский корабль попал в мертвый штиль. Учитывая несколько факторов, самым емким из которых была жара, находящимся на корабле людям приходилось несладко. От горячего воздуха спастись было решительно невозможно. И если снаружи к нему присоединялось жгучее солнце, то в самом корабле духота переходила все пределы.