Литмир - Электронная Библиотека
A
A

ЭТА ВОЛНА не могла миновать и нашей страны. Тем более что и ситуация сложилась крайне подходящая. Крушение буквально на глазах казавшейся непоколебимой системы вызвало у поколения, наблюдавшего за этим процессом, недоверие ко всему социальному. Беспредел, последовавший за перестройкой, породил апатию, подобную той, что парализовала образованные слои Европы в конце XVIII века, сразу после Французской революции. Так же потерпели крах мечты о правильном переустройстве мира. Стало совершенно ясно, что вовне не найти ни истины, ни свободы. Все это только внутри, и нет в мире большей ценности, чем человеческая индивидуальность. И тогда романтизм, прятавшийся все это время в песнях бардов и рокеров, перебрался в литературу. Этого сейчас хотят читатели, об этом по мере сил стараются писать молодые писатели, выпускать это стремятся наиболее грамотные издатели. Дух романтизма повлек в леса начитавшихся фэнтези, вооружившихся деревянными мечами и приготовивших средневековью костюмы молодых людей для участия в ролевых играх. Он стал образом жизни. А. К. Троицкий, человек, искушенный в молодежных движениях, как-то заметил, что на Западе уже давно сухих и расчетливых яппи сменили люди творческие, с чудинкой, с яркой индивидуальностью. Я убежден, что в ближайшую пару лет романтизм войдет в моду и у нас в стране— все признаки уже налицо.

КОНЕЧНО ЖЕ, наиболее восприимчивой к романтизму литературой оказалась фантастика. Не заметили этого только критики, по старинке выдвигающие таким молодым авторам, как Леонид Кудрявцев или Сергей Лукьяненко, требования, уместные только для фантастического реализма. Смешно читать откровения, гласящие, например, что Юлий Буркин якобы работает в жанре хоррор, — он пишет обыкновенные романтические повести со всеми присущими им атрибутами и делает это мастерски.

Заметный и замечательный крен в сторону романтизма сделали и многие признанные мастера старшего поколения. Романтическое настроение всегда в той или иной степени сопутствовало творчеству Кира Булычева и Владимира Михайлова, но именное их произведениях последних лет романтизм заиграл во всю силу. Кора Орват, не лишенная обаяния Алисы Селезневой, в сравнении с последней приобрела бойцовские качества.

Совершенно новый тип героя ввел в российскую литературу Александр Кабаков, именно этим, а совсем не построением мрачных прозрений, он необычайно ценен. К сожалению, этого опять же не заметили критики за политическим пафосом «Невозвращенца» и «Кристаловича». Герой пометой Кабакова не последний романтик, а наоборот — первый новый романтик. За этим типом литературного героя большое будущее.

Словом, российская литература ближайших 10–15 лет будет, как и во всем мире, литературой романтизма.

«Роман должен быть сплошной поэзией. Поэзия, как и философия, есть гармоническая настроенность нашей души, где все становится прекрасным, где каждый предмет находит должное освещение, где все имеет подобающее ему сопровождение и подобающую среду. В истинно поэтическом произведении все кажется столь естественным и все же столь чудесным».

Новалис. «Фрагменты», 1798 г.

Марк Стиглер

ЗИМНЯЯ ПОРА КЭТ

Журнал «Если», 1996 № 03 - i_003.jpg

Журнал «Если», 1996 № 03 - i_004.jpg

Глазам предстало видение: она сидит рядом, женщина, чья улыбка способна озарить вселенную.

Росс Геррик улыбнулся, но она не пошевелилась. Он пробормотал: «Здравствуйте», но она не ответила.

Впрочем, ответу Росс поразился бы несказанно: ведь это всего лишь фото, снимок величайшей из актрис, когда-либо удостаивавших Серебристый Экран чести доносить до зрителей свое изображение. Нынешняя Кэт, конечно, уже не похожа на собственное фото: снимок был сделан очень давно, и теперешняя, из плоти и крови, Кэтлин Теппер всего лишь призрак той женщины, которой он в данную минуту любовался.

Хотя звездное сияние все еще искрится в ней. Огонь, может, и приглушен пеплом возраста, но все равно даже этот пепел охвачен сиянием. Так у веря-, ли общие друзья: сам Росс со звездой в жизни никогда не встречался.

Скоро встретится. Завтра, на званом вечере. Хозяйка уверяла, что Кэт там появится.

Росс глянул на часы и ужаснулся: время, оказывается, неслось вскачь. Влез в брюки цвета хаки, мотая от нетерпения головой, натянул на мускулистые плечи рубашку с открытым воротом, схватил кожаный пиджак с шарфом и пулей полетел к джипу, на бегу терзая расческой темную шевелюру. Самолет улетал из Сиэттла меньше чем через два часа. Росс мечтал познакомиться с Кэт, и это, не исключено, был его единственный шанс. В конце концов, она уже очень стара. Как ни ряди, а не так-то много ей осталось.

Кэт справилась с острой болью, жалом впившейся в мозг, и еще раз, напоследок, внимательно осмотрела себя в зеркале. Шарфик очень пригодился: он великолепно скрывал дряблость шеи. Без шарфика вид был бы как у рассерженной индюшки, зато с шарфиком она была похожа на саму себя — летней своей поры. В мысли вторглось, не встречая сопротивления, словечко «живенькая». «Кэт, — строго сказала она отражению в зеркале, — лет пять назад всяк назвавший тебя «живенькой», в прах рассыпался бы под знаменитым властным взором римской матроны». Она оценила нынешние свои стати: даже в зимнюю пору жизни все еще высока и стройна, остеохондроз не скривил пока железную прямоту спины. Ум остер, как… Кэт показала самой себе язык, взбила некогда знаменитые локоны и выступила к месту битвы. Во всяком случае, то, что другие участники, без сомнения, считали званым вечером, она воспринимала как очередную схватку с возрастом.

Всю жизнь Кэт старалась держаться подальше от всяческих вечеров и вечеринок, нынче они ей нравились и того меньше. На сей раз случай особый: внучатый племянник Тимми отправлялся в какое-то долгое путешествие и ее племянница Долли умоляла Кэт приехать на проводы. А поскольку Кэт считала, что у Тимми весьма приличные шансы свернуть себе шею в этой экспедиции, она сочла за лучшее уступить мольбам родственников. В конце концов, даже если Тимми и переживет свою попытку взобраться на Эверест, то сама Кэт может не успеть отпраздновать его возвращение. Мысль эта настолько ее огорчила, что заставила пустить в ход тайное оружие: лицо Кэт расцвело яркой вызывающей улыбкой, какую она до совершенства отточила давным-давно, когда умер Спенс.

Впрочем, имелась и приятная сторона у сегодняшнего вечера, устроенного в честь покорителей гор. Племя здоровое, сильное, напоенное жизнью и, на свой лад, красивое. Кэт доставляло удовольствие наблюдать за ними… пусть только наблюдать — это все, что ей нынче оставалось.

— Тетя Кэт, познакомься, — раздался голос Тимми откуда-то справа. Она обернулась на голос.

— Ты что-то сказал, Тимми? — переспросила Кэт, не расслышав хорошенько. Подумала: «Ха! А люди еще гадают, не одряхлела ли я!» — и кисло подытожила: «Чему уж удивляться».

— Кэт, это Росс Геррик, руководитель нашей экспедиции, — Тимми отступил назад, и новый персонаж (без сомнения, этот малый, мистер Геррик) выступил вперед. Протянул руку. Она видела даже без очков, какая шершавая, грубая и сильная у него рука.

Кэт, вооружившись светской улыбкой, дотронулась до протянутой руки и произнесла:

— Очень рада, мистер Геррик. — Окинула альпиниста взглядом, и улыбка ее потеплела. Он в должной мере отвечал ее стереотипу покорителя вершин: был по-настоящему силен и обладал грацией балетного танцора. Впрочем, роста довольно низкого и скорее простоват, чем красив. Тем не менее лицо мужественное и приятное, причем он оказался брюнетом с темными глазами — такой тип мужчин всегда привлекал Кэт. Спенс…

Росс накрыл ее руку ладонью…

— Познакомиться с вами, мисс Теппер, для меня великое удовольствие. Рискую оказаться банальным, но все же должен признаться, что влюблялся в вас по меньшей мере десяток раз — в разных ваших героинь.

40
{"b":"168239","o":1}