Затем дубль передал длинный список вопросов, уже прошедших обработку. «Ну, хоть иллюзия успешного продвижения есть, — подумал Ольми. Тьфу, тьфу, тьфу…»

Ярт: Сотрудничество и передача информации о статусе? Замена командного надзора и командования?

Это смахивало на капитуляцию. Ольми взял на заметку словосочетания «дежурный исполнитель», «командный надзор» и слово «командование» — не исключено, что это прослойки в обществе яртов.

Дубль согласился на условия пленного, которые еще предстояло истолковать. Методы допроса были уже выработаны, рамки установлены, но барьеры остались, и вряд ли они будут убраны, разве что на короткое время, для передачи новых сведений и результатов проверок систем.

Ольми вонзил пальцы в суглинок, запрокинул голову и посмотрел на огромный сук. Задействованы были все средства защиты. Возможно, ярт и не думал сдаваться, а просто тянул время, готовя новый удар.

Что-то нашептывало Ольми: не спеши радоваться. Не сумев сразу убить или подчинить его себе, ярт, быть может, выбрал новую тактику. Какую — поди, догадайся.

Но обмен подробными сведениями уже начался.

Мало-помалу великий Багдад восставал из пепла. Помогали ему в этом месопотамские нехемиты, чьи бронированные, моторизованные орды двадцать лет назад продвинулись на запад и разграбили город — в ту пору Ойкумена отражала на ливийской границе одно из бесчисленных вторжений. Властители из нехемитов получились неважные: одно дело — набожно приносить пленников в жертву безликому и требовательному богу, и совсем другое — править изнеженным, но деятельным народом. Тогда они обратились к Клеопатре — одной из немногих уцелевших на Гее императриц — и предложили ей стать «невестой Нехема». Идея, при всей ее смехотворности, была не из тех, которые отвергают, и вскоре Ее Императорское Величество снискало в Багдаде всеобщее обожание, направив в древний град поток ойкуменских денег и техники. За это нехемиты обещали стеречь границы с Республикой Гуннов и Нордической Русью.

Джамаль Атта не думал, что в Багдаде у экспедиции возникнут затруднения. И верно, через три часа после вылета из Дамаска они благополучно сели на новом аэродроме, и администратор в тюрбане распорядился о дозаправке пчелолетов и выдал карты казахских, киргизских и узбекских территорий Нордической Руси.

Пчелолеты оставили позади Нехем и поймали попутный ветер, благодаря чему за два часа домчались до ойкуменской Раки — уединенного островка с надежно укрепленными границами. Там от инспектора военного аэродрома Оресиас узнал, что из Александрейи не поступало никаких известий и что воздушное сопровождение — авиатанкер и старый грузовой чайколет — готовы к вылету.

Им предстояло углубиться в поистине опасные пределы. Пятнадцать столетий назад на персов и ойкуменян обрушились полчища алан и гуннов, степных родов и тевтонских племен, слившихся в огромную мобильную нацию-завоевательницу. Обширные территории подверглись свирепому опустошению, европейская цивилизация оказалась отброшена до Внутреннего моря, а империя кочевников простерлась от берегов Галлейи и Кимбрии до великих стен Китая. Не было еще во всем мире столь гигантского и столь зыбкого государства. И полувека не минуло, как оно растаяло, будто кровавый и дымный кошмар, и Скифия с Нордической Русью заполнили собой образовавшуюся пустоту. У алан и аваров остались только земли восточнее Каспия, а к северо-востоку от них закрепились гунны. Тысячу лет в этих странах не прекращалось брожение, однако границы сохранялись до прихода айганских туркмен — пиратов и грабителей Геллеса[15].

Туркмены вытесали себе экологическую нишу, перенеся на Каспий пиратские обычаи, и сейчас под крыльями пчелолетов проплывали их величавые горы. Потомственные разбойники не признавали ничьего превосходства и владычества над собой, жили в самоизоляции и пытались сдерживать любые вторжения окружающего мира. Если они вынудят пчелолет сесть — пощады не жди. Но вряд ли они располагали необходимым для этого оружием.

Близ северо-восточной границы Туркмении они дозаправились в воздухе. Большей частью это происходило вне видимости пассажиров, но и то, что заметила Рита, выглядело интересно.

Горы уступили место охряным равнинам с голыми лепешками холмов и кое-где острыми утесами. Затем пошли пятна и даже длинные полоски зелени по берегам мелководных рек.

— Под нами южные пределы республик гуннов и алан, — сообщил Оресиас, возвратясь из кабины.

Они сбросили высоту и минут двадцать шли на бреющем. Атта выглядел совершенно потерянным, все качал головой и нервно хлопал по коленям ладонями, дожидаясь, когда на узбекских сторожевых башнях почуют вторжение. Но так и не дождался. Либо пограничники вовсе их не заметили, либо не придали значения крошечным пятнышкам на экранах локаторов.

Рите таки удалось вздремнуть и даже увидеть в полусне летучих черепах. Протерев глаза, она взялась за Ключ. Глобус вроде бы увеличился в размерах и остановился на этот раз намного раньше; на его поверхности появились новые многочисленные, но никак не объясняемые символы и абстрактные фигуры. Затем Рита оказалась посреди травянистой балки. Крест, мелко пульсируя красным светом, стоял на прежнем месте.

— Мне бы надо вперед пересесть.

Риту проводили до кабины кибернетеса, и его помощник уступил кресло. Прижимая к груди Ключ, она ощущала его отклики и разглядывала бескрайние пастбища.

— Пожалуйста, вниз.

— Уже близко? — спросил кибернетес.

— Снижайтесь потихоньку…

Пчелолеты сбросили скорость и пошли на снижение, а грузовоз и танкер принялись описывать широкие круги, через каждые десять — двенадцать минут проходя над машинами экспедиции.

— Вон они! — воскликнула девушка.

Ей не удалось бы объяснить, каким образом устройство сообщило, что они прибыли. Просто дало понять. Обе машины зависли в пятидесяти локтях точно над целью — травянистой низменностью вдоль ложа речушки. Врат видно не было, но Ключ, несомненно, указал точное их местонахождение.

— Садимся, — велел Оресиас кибернетесу. Тот переговорил с ведомым, и пчелолеты, сбросив последние полета локтей, довольно мягко встали на траву и ветром лопастей погнали по ней рябь.

— Глуши моторы, — произнес Атта за спиной Оресиаса. — Надо вести себя тихо, а то нагрянули табуном пьяных демонов. Этак и беду накликать недолго.

— Чайколет тут поместится? — обратился к Рите Оресиас.

На миг она растерялась — откуда ей знать? — но тут же вспомнила о Ключе. «Перенесясь» на глобус, она полетела над упрощенным ландшафтом в поисках ровного участка в несколько стадий длиной, годного для посадки чайколета.

— Несколько сот локтей к северу. Там довольно гладко, есть, правда, несколько ям… Надо поосторожней.

— С какой стороны заходить? — спросил Оресиас.

— С юга. Площадка большая, не промахнутся.

— Ну что ж, пожелай им удачи, — сказал Оресиас кибернетесу, когда тот передал на чайколет инструкции. Затем ученый снова повернулся к девушке: — Можно выходить? Или еще опасно?

— Не вижу причины ждать, — храбро ответила Рита, хотя ее била дрожь. Не увидев Врат своими глазами, она растерялась. Ведь она ничего о них не знала, кроме местонахождения.

«А вдруг тут вообще ничего нет?»

Дверь отъехала в сторону, и в немыслимо загроможденный салон ворвался прохладный свежий ветер. Травами пахло, как в сенной клади. И был еще какой-то резковатый аромат, может, сырой земли.

Все участники экспедиции стояли под громадным пропеллером, глядя с покатого склона в балку. До цели они добрались без труда, однако, судя по выражениям лиц, никто не надеялся, что и впредь все будет благополучно. Атта, настороженно подняв густую бровь, косился на горизонт. Кельт с оружием наизготовку застыл возле Риты. Через несколько мгновений ее обступили дворцовые стражники — бесстрастные и готовые к любым неожиданностям. Робкие, но любопытные птицы, похожие на оперенные пули, снова опустились на траву.