И еще Сазан хотел показать ему сына генерала Захарова, кушающим грибочки с чужой вилки.

– Это все, чем вы хотели со мной поделиться?

Валерий улыбнулся:

– А что же еще?

– Я думал, вы назовете подозреваемых.

– Нам менты не кенты, – сказал Сазан.

Сергей неторопливо поднялся из-за стола. Одной рукой он схватил Сазана за лацкан изящного пиджака, а другой нанес страшный удар сбоку и вниз, туда, где смыкаются челюсти. Сазан даже не успел вскочить. Он рухнул вместе со стулом на пол, проехался на спине, дрыгнул ножкой и въехал затылком в толстую отопительную трубу, опоясывающую по периметру бывшую стекляшку.

Все замерли. Официант закрыл глаза, ожидая неизбежного выстрела: вот сейчас Сазан застрелит своего несуразного спутника… Официант закрыл глаза и принялся изгонять образ Сазана из своей памяти. «Кто стрелял… Не помню, начальник! Джорджи, жирный».

Сергей постоял немного, покачался на каблуках и пошел прочь. Официанты испуганно брызнули прочь.

– Погоди, – вдруг раздался голос Сазана.

Сергей обернулся. Сазан сидел на полу, нелепо расставив ноги, и глаза у него были, как у бешеного петуха.

– Ты мне нравишься, мент, – сказал Сазан. – Когда тебя вышибут с работы, я дам тебе место в своей фирме.

Сергей молча повернулся и вышел из ресторана.

Было двенадцать часов дня, когда Сазан вошел в кабинет директора «Межинвеста». Зубы его, к некоторому его удивлению, остались целы, но челюсть как-то скверно поскрыпывала. Сазану было противно жевать этой скрипящей челюстью, и он был голоден. Голова у него слегка кружилась. И подумать только, что этот поганый мент повернулся и ушел, уверенный, что Сазан не станет стрелять ему вслед!

Хорошенькая секретарша Александра, которая все не могла забыть, как Сазан одажды подвез ее до дома и пил с ней чай с продолжением, при виде синяка всплеснула руками и утащила его в закуток за нераспакованную коробку с надписью «FUNAI». Там она извлекла из сумочки пудреницу и искусно закрасила синяк пуховкой. После этого Сазан поцеловал ее в губы. Часть пудры осыпалась обратно на секретаршу, а остаток Сазан смахнул, входя в кабинет.

У Александра были посетители, обсуждавшие какой-то контракт. Сазан сел в вертящееся кресло, положил ноги на стол и закрыл глаза. Голова болела ужасно.

Посетители отнеслись с пониманием к визиту Сазана и минут через пять ушли, опасливо оглядываясь на неподвижную фигуру в кресле.

– Принеси-ка нам кофе, Лидочка, – сказал Александр.

Лидочка принесла кофе.

– Мент докучал?

– Да.

– Что говорил?

– Говорил: либо вы с Сазаном сговорились убить бухгалтера, либо Сазан хочет убить тебя и унаследовать фирму.

Сазан, осторожно двигая челюстью, пил кофе.

– Не обижайся, Саша, но если бы бомбу подложил я, ты бы сейчас беседовал не со мной, а с аудиторами господа Бога.

Александр хотел не расплескать кофе, но не смог.

– Чего он хочет, этот мент? Цыпу?

– Он очень хочет цыпу, – сказал Александр. Как только я дам ему цыпу, он схватит меня за мою грязную банкирскую руку и посадит за взяткодательство.

– Суровый мент, – отметил Валерий. – И что ты ему сказал?

– Что я никого не подозреваю.

– А кого скажешь мне?

– Искренко. Тутси. Серов. Савчук.

«Межинвест» и фирма Искренко были связаны соглашением, которое кончилось несогласием. В соответствующем соглашениии был пункт о разрешении соответствующих несогласий через международный арбитражный суд города Стокгольма. И хотя разногласия сторон вряд ли достигли бы города Стокгольма, это была серьезная фирма, которая знала все обстоятельства, и не могла ожидать от смерти директора банка существенных перемен.

Кроме того, банк недавно купил крупный пакет акций костромской компании по производству игрушек «Тутси». Дела у «Тутси» шли плохо, они не распродали даже первой эмиссии, а второй им не разрешили даже с цыпой. Тогда у них родилась блестящая идея реогранизовать компанию как предприятие с иностранным капиталом и получить инвестиции из-за рубежа. Они очень удивились, когда Шакуров разъяснил им, что они не вправе делать этого без согласия держателя крупнейшего пакета акций, потому что именно он, согласно российским законам, стал владельцем компании. И что если реорганизация состоится, то она пройдет по его, банка, планам. По этому поводу было некоторое телефонное мордоплюйство.

Серову Александр отказал в кредите за ненадежностью, примеру Александра последовали прочие банки, и фирма Серова прогорела. Ходили слухи, что Серов совсем опустился и сидит на колесах. Две недели назад Серов забрел в ресторан, где сидел Шакуров, и ругал его грязной свиньей, пока охранники не вывели его наружу и не сделали ему больно. Однако Серов был недостаточно квалифицирован, чтобы устроить взрыв своими руками, и не имел денег, чтобы нанять профессионала.

Самой подходящей кандидатурой был «Савчук». Этот якобы «Савчук» получил по подложным, но виртуозно составленным документам ссуду в двести тысяч долларов на разливочную линию в Твери и прочие нужные вещи. Документы были липовые, равно как и благоприятствующий Савчуку звонок с верха. Однако всех, входящих в здание банка, фотографировала скрытая камера, и у Валерия было несколько очень хороших снимков этого человека. До Валерия дошли слухи, что «Савчук» опять объявился в Москве, а до «Савчука» могли дойти слухи, что банк его ищет, и он мог рассудить, что подложить бомбу дешевле, чем платить.

– Я так думаю, – проговорил Сазан, – что бомбу положил Савчук. Глупый это человек, потому что только глупые люди берут такие ссуды и гуляют после этого по Москве. Я к тебе приставлю еще пяток ребят, а ментов из прихожей ты попроси, – тяжко с ними, с ментами.

«Нет, – вдруг захотелось сказать Александру. – Нет, это не похоже на дурака, потому что твои люди засекли бы дурака на расспросах: когда приезжает директор банка, когда спит охранник в посольстве… И это не похоже на серьезных людей, потому что серьезные люди знают, что фирма не переменится, если отправить меня на тот свет… Это не похоже на постороннего дурака и на построннего умника… о Господи! Неужели проклятый мент прав?»

– Вы что-нибудь установили? – спросил Александр.

– Анализируем взрывчатку. Она была в банке из-под пива, а банку подкинули еще до смены охранников. Я поехал к ночному охраннику и развернулся через трамвайные пути: тут меня и сцапал этот мент. Он уже был у охранника, и теперь там полно портупей. Моих ребят не пускают, а нашли ли они чего-то, кто его знает.

– А титульный лист тебе кто испортил?

– Мент.

– Хорошо испортил, – сказал Александр.

– Ничего, – заметил Сазан, поднимаясь, – мне-то этот мент зашиб челюсть, а тебе он успел мозги зашибить. Проворный мент.

Поднялся и вышел.

Начальник Сергея, Константин Захаров, сидел в видавшем виды кабинете и глядел в окно. Между рамами окна виднелись прошлогодние трупики мух. Рядом с окном висело постановление правительства, покрытое нежной зеленоватой плесенью. Постановление требовало повышать эффективность борьбы с правонарушителями и закрывало пятно на обоях, проистекавшее от водопроводной трубы. И с тем и с другим оно справлялось не слишком успешно. Под треснувшее стекло на русом письменном столе были поддеты всякие важные распоряжения и календарик, изъятый при обыске: на обороте календарика имелась не очень приличная картинка. Сергей знал, что Захаров иногда достает календарик, любуется на картинку и вздыхает.

– Ну, – справился Захаров, – чем ты сегодня порадуешь?

– Вчера, – сказал Сергей, в 21:43 поступил вызов, – некто Алкин, в троллейбусе номер 15, имел своим попутчиком пьяного пассажира, который, сойдя у Никитских ворот, забыл в салоне дипломат. Алкин хотел окликнуть владельца дипломата, но в этот миг, к ужасу своему, услышал, что в дипломате что-то тикает. Алкин не стал окликать прохожего и сбежал с троллейбуса в ближайшее отделение милиции. Мы явились по вызову. В дипломате тикал только что взятый из починки будильник. Кроме этого, в дипломате лежали визиточница, записная книжка, три мороженые ножки Буша, шкурка от банана, бутылка Амаретто и чайная коробка, доверху набитая патронами для «Вальтера».