– Не думаю, Сазан, – проговорил лейтенант, – что у нас с тобой одна и та же цель.

– Это почему?

– А ты сам сказал, что не можешь допустить ущерба своей репутации. Поэтому ты заинтересован в том, чтобы повыдергать яйца у первого подходящего кандидата. Я же заинтересован в том, чтобы найти настоящего преступника. Кроме того, помнится мне, УК Российской Федерации пока не предусматривает такой меры, как выдирание яиц.

– Ну-ну, – процедил рыжий, и повернулся к своей машине.

– Валерий, куда же ты! – отчаянно закричал директор.

– Ты что, не вникнул, что сказал гражданин начальник, – пропел с ухмылкой рыжий, – он твой защитник, а я нетрудовой элемент. Из-за таких, как я, гибнет страна и терпит крушение народное хозяйство.

«Вольво» плавно тронулся.

– Да не я же вызвал милицию, – вопил потерявшийся директор, хватаясь за дверцу и поспешая за автомобилем.

– Созвонимся, – бросил из окна рыжий.

– Сазан, Сазан! – беспомощно кричал молодой директор и махал руками посереди проезжей части. Ореховый «Вольво», сопровождаемый «Рейнджроверами», завернул за угол и исчез.

Лейтенант Тихомиров некоторое время стоял, кусая губы, а потом забрался в старый милицейский «Москвич» и поехал по улице. Отъехал он, впрочем, недалеко. Через двести метров, на перекрестке, красовалось 113 отделение связи. Отделение ютилось во дворе полуразвалившегося дома, и в нем заканчивался ремонт. Рабочие вставяли в окна тяжелые цветные стекла, и на асфальте лежала доходчивая надпись: «Интим». Рядом прилепился круглосуточный киоск, изготовленный из лучшей танковой брони и заставленный заграничными сигаретами и спиртным.

Сергей выбрался из машины и постучал в окошечко киоска. Окошечко отворилось, и оттуда выглянула симпатичная девица с льняными волосами. Сергей, по внезапному наитию, побарабанил по стеклу напротив баночки Heineken.

– Две штуки, – сказал он.

Девица выдала ему пива в обмен на горстку мятых милицейских рублей и стала задергивать окошечко.

– Вы тут всю ночь были? – спросил Сергей, попридержав окошко.

– Ну?

– А можете припомнить, кто тут ночью проходил?

– А вам-то чего?

Тихомиров молча показал девице свое удостоверение.

– Это что там, – ткнула пальцем девица, – ихний банк ограбили?

– Кто-нибудь проходил мимо вас к банку, или обратно?

– Не-а, – сказала девица. – Охранник ихний тут был.

– Когда?

– Да часа в четыре.

– Чего он хотел?

– А, дурью маялся, – сказала девица. – с собой звал.

– А вы?

– Жирный он, – сказала девица, – не люблю жирных.

– И сколько он с вами беседовал?

Глаза девицы вдруг сошлись в одну точку.

– Слушай, – заявила она, – купил на трояк, а наговорил на червонец. Не мешай работать!

Тихомиров оглянулся и увидел за спиной квадратного молодого человека в тренировочном тайваньском костюме и тяжелых десантных ботинках.

– Пивом интересуетесь, товарищ лейтенант? – спросил парень. Наклонился к окошечку, подмигнул девице и сказал:

– Дай-ка мне, Люба, вон ту пузатенькую.

Спуста минут сорок, обойдя все окрестности и крепко поругавшись с владельцем ночного бара, Сергей вернулся к банку.

Прохожих на улице становилось все больше, начинался дождь, небо над городом было цвета бетонного забора.

Милицейские машины понемногу разъезжались, увезя с места взрыва все, что их заинтересовало, и уже два хмурых слесаря, вызванных директором, нетерпеливо посматривали на милиционеров у порога, – дескать, хватит щепки собирать, пора и дверь ремонтировать.

Прямо в проеме двери на стремянке стоял молодой человек в потертых джинсах и сером свитере: он рассматривал какую-то козявку на потолке. Сергей сообразил, что это остатки поврежденной взрывом фотокамеры, и что скорее всего банк фотографировал всех входящих.

Сергей протиснулся вдоль стремянки и вошел внутрь.

Пять или шесть ступенек покрытой ковром лестницы вели в широкий холл. Наверху лестницы стоял стол для охраны, два стула и шикарный кожаный диван, на котором, вероятно, располагались посетители в ожидании пропусков. Сейчас на диване сидел охранник банка. По случаю ночной смены он выглядел не очень презентабельно, – в старых тренировочных штанах и фуфайке с надписью «Motorola-90». Рядом с охранником сидел один из оперативников. Сергей поманил охранника пальцем и завел в первый попавшийся кабинет с глухо задернутыми шторами и молчащими компьютерами на белых столах.

Сергей усадил охранника в вертящее кресло, вынул из кармана куртки банку с пивом и показал охраннику.

– Видишь? – сказал Тихомиров.

– Ну, пиво.

– Вот бухгалтера вашего убило такой банкой. Кто-то оставил ее у крыльца.

– Ничего я не видел, – сказал охранник.

– Это ты для милиции ничего не видел, а для своего шефа?

– Я внутри сижу, я что, вижу, если кто-то мимо идет? Это пусть этот, из посольской будки, смотрит.

– А почему ты бухгалтеру не открыл? Ты же должен был слышать, как остановилась машина?

– Я пошел открывать, – во, задницей о стол ушибло.

– Значит, ничего не видел, ничего не слышал, ничего не скажешь?

– Не-а.

– А я вот кое-что слышал.

Охранник исподлобья уставился на мента.

– Слышал, что ты в четыре утра приставал к девице в ночном киоске.

– Ну?

– А как ты думаешь, если Сазан узнает, что ты по ночам отлучаешься самовольно от вверенной тебе территории, – что он с тобой сделает?

Тихомиров схватил охранника за шиворот.

– Я ведь забрать тебя могу за эту ночную прогулку! Я тебе такое понапишу! Я девицу говорить заставлю, что ты ей пистолетом угрожал! Я тебя в ИВС посажу, а ты будешь просить, чтобы тебя не выпускали, потому что в изоляторе тебе будет веселее, чем перед Сазаном.

Тихомиров выпустил охранника, и тот кочаном сел на стул.

– Я правда ничего не видел, – закричал охранник, – сдохну, если вру!

– Когда ты вернулся в банк?

– В 4:30.

– Стояла эта банка у подъезда?

– Не.

– А если бы стояла, ты бы поднял?

– Не знаю. Спицын, он аккуратный человек. Бухгалтер, – одно слово.

– Кто обычно первым приезжает в банк?

– Директор. Шакуров.

– С охраной?

– С водителем. Плевал он на охрану. У него Сазан есть.

Подумал и добавил:

– Теперь, наверно, будет ездить с охраной.

– А если бы Шакуров приехал первый, он что, стал бы трогать эту банку?

– Ну, а если б водитель поднял, а Шакуров бы рядом стоял, – сказал неуверенно охранник, – какая разница?

Разница вообще-то была небольшая.

– А может, и не стали бы ее трогать, – задумчиво сказал охранник, – может, Сазана бы позвали.

После этого содержательного разговора Сергей поднялся на второй этаж по белой, как лист финской бумаги, лестнице, и прошел через пустой еще предбанник в кабинет Шакурова.

Кабинет был невелик – с пластиковыми столами и белыми пупырчатыми стенами. На стенах висели картины, сильно напоминающие изображение в телевизоре со сбитой настройкой. Из-за шкафа в закутке выглядывало рыло ксерокса, а сбоку от директора стоял открытый, но не включенный ноутбук. Шакуров пил кофе и говорил по телефону. Речь шла о некоем разрешении антимонопольного комитета на приобретение более тридцати процентов акций какой-то компании. Компания производила мягкие игрушки по японской лицензии. Банкир говорил вполне связно. Лицо его было цвета парадной лестницы. Перед Шакуровым лежала бумага с печатью и подписью, и непотушенная сигарета «Кент» уже выжгла на бумаге основательную дырку. Шакуров сигареты не замечал.

Кончив говорить, банкир досадливо отставил чашку с кофе, махнул рукой и, поднявшись, пересек комнату. Он забрался за ксерокс, достал початую бутылку светло-коричневого коньяка и два пластмассовых стаканчика. Один стаканчик он выпил сам, другой протянул милиционеру:

– Вот, – сказал банкир, – праздновали вчера. Держите.

– На работе не пью.

– Ах да. Конечно, для вас это работа, а для меня, знаете, не совсем обычное происшествие.