— Да не переживай ты особенно, пол-Москвы и Московской области и вся страна в таком положении. В крайнем случае, когда начнем возводить коробку, еще соберем с жильцов. Никуда они не денутся. А сейчас у нас остается только один выход: начать строить, и как можно быстрей. — Он повернулся к Гапе. — Осталось только получить разрешение АТИ, архитектурно-технической инспекции, — расшифровал он для Лизы аббревиатуру. — Марья Ивановна, когда принесете последние согласования, чтобы идти в АТИ?

Старушка ополчилась на него:

— Я, что ли, должна ездить согласовывать?

— А кто?

— Человек был у меня.

— А где он сейчас? — спросила Лиза.

Главный бухгалтер пояснила:

— Вчера вас на это место взяли! Я могу быть свободна?

Лиза кивнула. Да. Дела! Действительно, взялся за гуж, не говори, что не дюж. Сможет ли она вытащить из пропасти телегу?

— Итак! — Лиза приняла решение. — Пейте чай, Марья Ивановна, и мы с вами поедем в ту организацию, из-за которой сейчас стоим.

Старушка была недовольна принятым ею решением. Она сразу выставила свои условия:

— Только я своим ходом не поеду.

— На машине поедем! — успокоила ее Лиза.

Кузьмич тоже встал из-за стола:

— А я поеду в систему «Грунт», там уже, наверно, готово наше согласование.

Лиза, перед тем как уехать, решила сделать два звонка: один — семье Николая Ивановича, а второй — в риелторскую фирму «Гранд-жилье». Узнав оба номера у главного бухгалтера, она сняла трубку и набрала первый номер.

— Будьте любезны, мне супругу Николая Ивановича.

Ответил ей приятный голос:

— Вас слушают.

— Простите, не знаю, как вас по имени-отчеству звать?

— Можно просто Ольга.

— Я с фирмы «Парадиз-сити». Меня звать Елизавета, я хочу выразить вам соболезнование от всех сотрудников в связи с Николаем Ивановичем и спросить, не нужна ли какая помощь?

За спиной Лизы, во время разговора стояли главный бухгалтер и архитекторша. В трубке помолчали, а затем спросили:

— А какую помощь вы можете оказать?

Лиза, зажав телефонную трубку рукой, спросила главного бухгалтера:

— Какую помощь мы можем оказать?

— Я не помню. Кажется, полторы тысячи рублей.

— И это все? На них же даже гроб не купишь?

Главный бухгалтер независимо пожала плечами.

— Можно еще выплатить, если будет решение собрания пайщиков фирмы, но за счет прибыли.

Лиза не знала, что ей ответить, и поэтому сказала:

Я затрудняюсь вам сейчас ответить, позвольте я вам потом еще раз позвоню.

— Надеюсь, вы на похороны придете? — спросила ее Ольга и назвала адрес морга на Пироговке.

— Обязательно придем!

Второй звонок она сделала в фирму «Гранд-жилье». Ее соединили с Семеном Фасоновым. Когда Лиза представилась, он спросил ее о делах.

— Дела? Нормально, в курс дел вхожу, — ответила Лиза, — мне необходим полный список проданных квартир, со всеми расшифровками. Кому, когда, за сколько, с фамилиями и адресами.

Риелтор сразу вильнул хвостом:

— Ну, это трудно сразу сделать. Я могу только сказать, что все квартиры давно проданы. Надеюсь, не покупатель к вам пришел?

— Нет, не покупатель, — сказала Лиза, — следователь пришел, ему список нужен. Обещать ему или к вам его направить?

Блеф мог плохо кончиться. Но чутье ей подсказывало, что иначе никаких сведений она не добьется.

— Хорошо, — сразу согласился Семен Фасонов, — передайте ему, что завтра список будет готов. Можете за ним заехать. И вы там построже с ним.

— Как смогу.

Хотя Лиза уже десять раз пожалела, что взвалила на себя этот неподъемный груз, но была полна решимости пройти до конца свой путь на Голгофу. Минут десять еще копалась Гапа, собирая документы в дорогу. Ее поддел Кузьмич:

— Марья Ивановна, у вас документы должны быть давно собраны в папку, а вы только их ищете.

— Я сама знаю, что у меня должно быть, а что нет. Прочь с дороги, несчастный алкоголик! Езжай по своим делам.

Когда они вышли из офиса, Лиза спросила Гапу, соответствует ли ее утверждение насчет прораба действительности.

— А ты, милочка, разве сама не видишь? Он же конченый человек. Ему место только у нас. Как только начнется строительство, его дня никто здесь держать не будет.

— А сейчас?

— А сейчас пока ему работы нет. На подхвате он.

Мыкола ждал их у машины. Они сели в «Шкоду», и старушка назвала адрес.

— А знаю, мы там были уже три раза, — обрадовался водитель и спрятал карту.

— Четыре!

— Так много?

— А ты как думала? — И старушка больше не дала ей за всю дорогу рта открыть. Говорила только она. — Чтобы любое согласование получить, знаешь, сколько раз приходится под одной и той же дверью постоять? Вот сейчас приедем, сама увидишь, что это такое! Правда, Мыкола?

— Правда! Вы, Марья Ивановна, жизнь прошли вдоль и поперек!

Польщенная незатейливой похвалой, старушка продолжала:

— Ты, Елизавета, слушайся теперь только меня. Мыкола правильно сказал, я прожила долгую жизнь и много чего повидала на этом свете. Я тебя плохому не научу. Вот сейчас хотя бы не бери на себя так много сразу. Твое ли дело, сколько квартир продали и где деньги? Не при тебе было, значит, не ты будешь в ответе за все сто девяносто восемь квартир. У нас по проекту двухподъездный дом на двенадцать этажей. Построить его — раз плюнуть. Мы сейчас получим последние разрешения, отнесем их в архитектурно-техническую, а там пусть подрядчики дальше делают что хотят.

— Орелстрой? — спросила Лиза.

— Да! Они иногда звонят и спрашивают, есть ли разрешение на нулевой цикл. Только я думаю, не очень они торопятся. Так, для проформы спрашивают. Подрядчику не важно, когда начать строить. Когда пригласят, тогда и начнут. У нас нет ни одного лица, заинтересованного в скорейшем начале строительства. Банк наши деньги крутит, эта фирма «Гранд-жулье» продала квартиры, получила свои комиссионные и теперь отошла в сторону. Ее, по-моему, вообще ничто не колышет. И нам, работникам, тоже торопиться некуда. Мне зарплата идет, главному бухгалтеру идет, прорабу идет, секретарше, которая сейчас в отпуске, идет, Мыколе тоже идет. Мыкола готов сторожить эту площадку хоть до конца жизни. Правда, Мыкола?

— Правда, Марья Ивановна. Жизнь разлюли-малина, если бы не стреляли.

— Ну, в тебя-то не будут стрелять. Кому ты нужен? Хотя знаю я, кому ты нужен, но Лизавета еще молодая, ей не положено об этом знать. А еще я подозреваю, что у нас слишком много квартир продано, двойные, тройные продажи, и Николай Иванович мог на эту удочку попасться. В него ведь не просто так стреляли, милиция, наверно, уже что-нибудь знает, только молчит. Когда приедем обратно, ты, Лизавета, позвони, спроси, почему органы не приходят к нам. Человека убили, а они убийцу не ищут. Я этого капитана знаю, его фамилия Стецкий, холостой мужик. Ты видела, Лиза, как он на тебя смотрел; особенно на твои коленки? Мужичье — оно все одинаковое, только увидят симпатичную девушку, как начинает капать слюна. У тебя есть кто или нет?

— Нет!

— Ну, ничего, замуж выйти — не напасть, лишь бы потом не пропасть. Я вот помню, когда третий раз выходила замуж, у меня был муж кандидат наук, директор научно-исследовательского института. Красивый, импозантный мужчина, только не умел себя держать за столом. Сколько раз, бывало, придут гости, один раз даже был замминистра. А он напьется и в салат лицом. Так стыдно было за него. Поэтому я терпеть не могу Кузьмича. Он с утра уже где-нибудь успеет приложиться, а потом ходит весь день веселый. Но ничего, молодец он, пьет, но никогда не напивается. Это третья стадия алкоголизма. И учредители наши такие же. Повадились сюда раньше по четвергам приезжать, проверку нам устраивать. А наш генеральный, это еще до Капецкого Николая Ивановича, царство ему небесное, было, — Пройдоха, был такой первый директор, который сбежал, хитрый был мужик, стол обязательно накроет или пригласит их в ресторан и там отчитывается. А вообще эта стройка — такая помойка. Господи, сколько проверок было, и все хотят только одного — подарок или конверт. Как только получат, так тут же у нас все хорошо и тип-топ шито-крыто. Как теперь ты будешь, я даже не знаю, но слава богу, что ты всего на неделю. А зря наши учредители не догадались Мыколу директором поставить. Мыкола, ты бы согласился?