Утро не принесло никаких новостей, и патер Браун, вставший очень рано, принялся за поиски. Можно было видеть, как он, маленького роста, одетый во все черное, бродит по садовым дорожкам и тропинкам, особенно в тех местах, где сад подходил к реке, как беспокойно осматривает окрестности близорукими слезящимися глазами.

Вскоре он заметил другого человека, еще более беспокойно двигавшегося вдоль реки. Это был Ивэн Смит, секретарь, которого он и окликнул.

Смит, высокий блондин, был явно встревожен, это было, пожалуй, неудивительно в эти часы всеобщего волнения. Но легкие признаки тревоги замечались в нем всегда. Быть может, это резче бросалось в глаза из-за его атлетического сложения и светлой льняной шевелюры. В данном случае к указанным чертам добавлялись запавшие, немного загадочные глаза и измученный вид, представлявший резкий контраст с атлетической фигурой Смита. Все это придавало ему несколько зловещий облик. Но патер Браун с дружелюбной улыбкой обратился к нему.

— Тяжелый случай, — сказал он серьезным тоном.

— Да, это тяжелый случай, и особенно для мисс Рэй, — ответил мрачно молодой человек и, немного помедлив, выпалил загадочную, не очень связную фразу: — Собственно говоря, к чему мне скрывать то, что лежит у меня на душе, зачем умалчивать, хотя она и помолвлена с Дэлмоном?.. Вы удивляетесь моим словам?

Патер Браун, казалось, не был очень удивлен, хотя его лицо подчас не отличалось выразительностью. Он только сказал кротко:

— Конечно, мы все сочувствуем мисс Рэй. Нет ли у вас каких-нибудь новостей или предложений по этому делу?

— Новостей у меня нет никаких, — ответил Смит. — Что касается предположений… — Смит погрузился в угрюмое молчание.

— Мне очень хотелось бы услышать их, — сказал любезно маленький священник. — А ведь у вас есть что-то на уме.

Молодой человек вздрогнул, или, может быть, только шевельнулся, и пристально взглянул на священника. Смит нахмурился, и его глубоко запавшие глаза еще более затемнились.

— Конечно! — произнес он наконец. — Все равно придется рассказать об этом кому-нибудь, а вы мне кажетесь самым надежным человеком.

— Вы знаете, что случилось с сэром Артуром? — спросил патер Браун так спокойно, как будто это был самый простой вопрос в мире.

— Да! — ответил резко секретарь. — Кажется, я знаю, что с ним случилось…

— Какое чудесное утро! — произнес мягкий голос. — Чудесное даже при таких грустных обстоятельствах.

Секретарь подскочил как ужаленный. Широкая тень доктора Эббота легла на тропинку, освещенную яркими лучами солнца. Доктор был еще в халате, роскошном восточном халате, покрытом яркими цветами и драконами, что делало его самого похожим на одну из великолепных клумб, цветущих под раскаленным солнцем. На нем были большие мягкие туфли; это и позволило ему так неслышно подойти к собеседникам. Доктор Эббот был очень крупный и грузный мужчина. Его загорелое широкое и добродушное лицо, обрамленное седыми старомодными бакенбардами и пышной бородой, а также длинные седые локоны на голове придавали ему весьма почтенный вид. Впрочем, это был очень крепкий и закаленный человек, походивший на старого фермера или видавшего виды капитана. Старый друг Водрея был единственным сверстником сквайра.

— Поистине удивительно, — сказал он, покачивая головой, — до чего эти маленькие домики похожи на игрушечные. Они все на виду, и в них при всем желании ничего не спрячешь. А я уверен, ни у кого и нет такого желания. Дэлмон и я подвергли их обитателей перекрестному допросу. Это в основном старушки, неспособные обидеть и мухи. Мужчины все на полевых работах, кроме, конечно, мясника. Но ведь люди видели, что Артур вышел из мясной. И если бы ему пришло в голову прогуляться по берегу реки, я бы его заметил, ведь я целый день ловил там рыбу.

Он посмотрел на Смита, и взгляд его продолговатых глаз блеснул немного лукаво.

— Я думаю, вы с Дэлмоном сможете засвидетельствовать, — сказал он, — что я действительно все время сидел там, пока вы ходили туда и обратно?

— Да, — отрывисто ответил Ивэн Смит. Он был явно раздражен перерывом в беседе с патером Брауном.

— Единственно, что я могу предположить, — продолжал Эббот медленно…

И тут прервали его самого. Легкая и в то же время крепкая фигура быстро приближалась между яркими клумбами цветов. Через мгновение к ним подбежал Джон Дэлмон с бумагой в руке. Это был очень хорошо одетый смуглый человек с тонкими и правильными чертами лица, напоминающими Наполеона, и очень грустными глазами, настолько грустными, что они казались почти безжизненными. Он еще не был стар, но черные волосы на висках преждевременно поседели.

— Я только что получил телеграмму из полицейского управления, — сказал он. — Я телеграфировал им вчера вечером, и они сообщают о посылке к нам человека. Как вы думаете, доктор Эббот, кого еще следует вызвать? Я имею в виду родственников.

— У него есть племянник, Верной Бодрей, — сказал Эббот. — Если вы пойдете со мной, я думаю, что смогу дать вам его адрес и к тому же сообщу о нем кое-что интересное.

Доктор Эббот с Дэлмоном направились к дому. Когда они отошли на некоторое расстояние, патер Браун невозмутимо, как будто их беседа и не прерывалась, обратился к Смиту:

— Так вы говорили…

— Ну и хладнокровный же вы человек! — сказал секретарь. — Я думаю, это следствие того, что вам приходится выслушивать много исповедей. Мне сейчас кажется, будто я сам собираюсь исповедоваться перед вами. Немногие остались бы так спокойны, как вы, при виде этого слона, подползшего к нам как змея. Впрочем, я не буду отвлекаться от основного. Это исповедь, хотя она касается другого человека, а не меня.

Он сделал паузу и нахмурился, теребя усы, затем отрывисто сказал:

— Я думаю, сэр Артур исчез навсегда, и мне кажется, я знаю почему.

Наступило молчание. Затем Смит разразился потоком слов:

— Я в ужасном положении. Многие сказали бы, что сейчас я совершаю бесчестный поступок и предстану перед вами в образе подлеца и негодяя. А я верю, что только выполняю свой долг.

— Вам лучше судить, — сказал патер Браун серьезным тоном. — О каком долге вы говорите?

— Повторяю: я нахожусь в чрезвычайно затруднительном положении, так как буду выступать против своего соперника, и к тому же счастливого соперника, — сказал молодой человек, — но я ума не приложу, что мне делать. Вы спрашиваете меня о причине исчезновения Водрея. Я абсолютно уверен, что объяснение этому — Дэлмон.

— Вы хотите сказать, — перебил священник хладнокровно, — что Дэлмон убил сэра Артура?

— Нет! — резко выкрикнул Смит. — Нет, тысячу раз нет! В чем его нельзя обвинить, так именно в этом. Кем бы ни был Дэлмон, но он не убийца. К тому же у него превосходное алиби: свидетельство человека, который его ненавидит. Ведь не похоже, чтобы я дал ложное показание из любви к Дэлмону? А я могу присягнуть, что он вчера не причинил никакого вреда старику. Мы вчера были вместе с Дэлмоном целый день, или, вернее, ту часть дня, когда исчез сэр Артур. Дэлмон в деревне только купил табаку, а здесь, в поместье, он курил, ну и еще читал в библиотеке. Нет! Я убежден, что он преступник, но он не убивал Водрея. Больше того: именно потому, что он преступник, он не убивал Водрея.

— Так, — терпеливо сказал патер Браун. — И что же все это означает?

— Тут все дело в Сибилле Рэй, — ответил секретарь, глядя в сторону. — Я очень хорошо знаю Сибиллу Рэй. Она и является невольной причиной основной части этой истории. У — нее очень возвышенный характер. Это следует понимать двояко: во-первых, она очень благородна, и, во-вторых, она сделана из слишком хрупкого материала. Она из той породы людей, что обладают чрезвычайно совестливой и чувствительной натурой и в то же время лишены защитной брони, которую носят очень многие честные люди, брони, скованной из здравого смысла и привычек. Она болезненно чувствительна и одновременно совершенно бескорыстна. История ее жизни очень курьезна: она подкидыш, не имеющий ни гроша, и сэр Артур взял ее под свою опеку, обращаясь с ней очень предупредительно и с полным уважением. Это ставило в тупик очень многих, так как совершенно не было похоже на него. Но когда ей исполнилось семнадцать лет, все стало ясным, потому что опекун просил ее руки. Теперь я подхожу к самой любопытной части всей этой истории. Тем или иным путем Сибилла узнала от кого-то (как я подозреваю — от старого Эббота), что сэр Артур Водрей совершил в юные бурные годы какое-то преступление или, по крайней мере, допустил какой-то серьезный проступок, причинивший другому лицу крупные неприятности. Я не знаю, что это было. Но для мисс Рэй, сентиментальной и не имевшей жизненного опыта, это показалось каким-то кошмаром, и сэр Артур превратился в ее глазах в ужасное чудовище, брак с которым невозможен ни при каких обстоятельствах. То, что она сделала потом, было очень характерно для нее: с ужасом беззащитного существа и с героической смелостью убежденного человека она сообщила ему свое решение. Дрожащими губами она говорила, что допускает ненормальность, болезненность, даже скрытое безумие в своем отвращении к нему, но иначе поступить не может. К великому ее удивлению и облегчению, он выслушал ее спокойно и вежливо и, по-видимому, больше никогда не говорил с ней об этом. И, конечно, Водрей очень вырос в ее глазах, особенно после следующего обстоятельства: в ее одинокую жизнь вошел другой такой же одинокий мужчина. Он жил анахоретом в палатке на одном из островов реки. Загадочность его появления сделала его в глазах Сибиллы еще более привлекательным, хотя я допускаю, что он и так был достаточно красив. Это был джентльмен, остроумный и в то же время грустный, что, как я думаю, только усиливало романтизм этого эпизода. Разумеется, он был не кто иной, как Дэлмон. Не знаю, как далеко зашло дело у них к этому времени, но факт тот, что она разрешила ему поговорить с опекуном. Могу себе представить, с каким трепетом ждала она результата этой встречи, задавая себе вопрос, как воспримет появление соперника ее старый поклонник. И тут она почувствовала, что снова оказалась несправедливой в отношении сэра Артура. Последний принял Дэлмона с сердечным радушием и, казалось, полностью поддерживал планы молодой четы. Они с Дэлмоном вместе охотились, ловили рыбу, — словом, стали лучшими друзьями. Но однажды Сибиллу постигло тяжелое разочарование: Дэлмон как-то в разговоре сказал, что старик мало изменился за тридцать лет. Перед глазами Сибиллы разверзлась бездна: эти люди, очевидно, отлично знали друг друга прежде; все знакомство и радушие было только маской. Вот почему Дэлмон так загадочно появился в этой местности, и вот почему старик так легко согласился содействовать браку. А теперь позвольте вас спросить, что вы об этом думаете? — обратился Ивэн Смит к своему собеседнику.