— Ты хочешь покинуть нас? — спросил Молдри. — А как же Уиллены?

— Вряд ли они до сих пор дожидаются меня. Но даже если и так, то вопрос лишь в том, какую смерть я предпочту — медленную или быструю.

— Ты права, — сказал Молдри, погладив рукоять трости. — Уиллены тебе больше не страшны.

Кэтрин пристально посмотрела на него.

— Они умерли в тот миг, когда ты сошла в горло Гриауля, — добавил старик. — Он наслал на них свои создания, ибо ты наконец пришла к нему.

Кэтрин припомнила крики, которые слышала, когда спускалась.

— Какие создания?

— Зачем? — спросила она. — И почему я должна? — Молдри замялся, словно подыскивая слова, и она рассмеялась. — Что, Молдри, твой бог отвернулся от тебя? Или он не может подсказать тебе, что говорить?

— Тебе, а не мне дано понять, зачем ты здесь, — проговорил Молдри. — Ты должна изучить Гриауля, узнать загадки его плоти, может статься, даже слиться с ним.

— Если вы не отпустите меня, я умру! — Кэтрин в раздражении отпихнула от себя подушку. — Это место прикончит меня! Так что изучать твоего дракона будет некому.

— Уверяю тебя, ты не умрешь, — Молдри одарил девушку елейной улыбкой. — Это мне ведомо.

Заскрипели подъемные тали; мгновение спустя шторы разошлись, и в комнатку, неся перед собой поднос с едой, вошла Лейта, молодая женщина в платье из небесно-голубой тафты с глубоким вырезом на груди. Поставив поднос на пол, она спросила:

— Еще, мэм? Или зайтить пожее? — Она неотрывно глядела на Кэтрин; ее близко посаженные карие глаза то и дело мигали, пальцы мяли складки платья.

— Как хочешь, — ответила Кэтрин.

Лейта продолжала смотреть на нее, и понадобилось вмешательство Молдри, чтобы она повернулась и вышла. Кэтрин бросила угрюмый взгляд на поднос. К ее удивлению, там в дополнение к обычной порции овощей и фруктов, что собирали в пасти дракона, лежали и несколько кусков слегка поджаренного мяса, красноватый оттенок которых незамедлительно напомнил девушке плоть Гриауля.

— Что это? — поинтересовалась она, дотронувшись до одного куска.

— Охотникам сегодня повезло, — сказал Молдри. — Филии часто отправляют охотников в желудок. Опасно, конечно, но там обитают звери, которые могут причинить вред Гриаулю. Мы избавляем его от них, а их мясо идет в пищу. — Он подался вперед, всматриваясь в ее лицо. — Завтра как раз выходит очередная охотничья партия. Если желаешь, я устрою так, что они возьмут тебя с собой. И, кстати, будут беречь, как зеницу ока.

Первым побуждением Кэтрин было отказаться, но потом она подумала, что ей, быть может, представится случай сбежать; она догадалась, что с ее стороны мудрее всего будет соглашаться на все предложения Молдри и выказывать интерес к изучению дракона. Чем больше она узнает о географии Гриауля, тем вероятнее найти путь к спасению.

— Ты упомянул об опасности. Что ты имеешь в виду?

— Для тебя? Никакой. Гриауль всегда защитит тебя. А вот что касается охотников… Нескольких они наверняка недосчитаются.

— Они выходят завтра?

— Или послезавтра.

— А кого они будут ловить?

— Змей.

Энтузиазма у Кэтрин немного убавилось, но выбора не было.

— Отлично. Я пойду с ними.

— Чудесно, чудесно! — Молдри удалось подняться на ноги лишь с третьей попытки. Отдуваясь, он навалился на трость. — Я загляну к тебе рано утром.

— Так ты тоже идешь? С твоим-то здоровьем…

— Я, конечно, немолод, — хихикнул Молдри, — но

рядом с тобой, девушка, я не чувствую возраста. — Он галантно поклонился и поковылял вон из комнаты:

Вскоре после его ухода возвратилась Лейта. Она задернула на двери вторую штору, отчего внутри воцарился полумрак. Стоя у входа, она уставилась на Кэтрин.

— Хошь меть Лейту? — справилась она.

Этот вопрос не был для Кэтрин неожиданностью. Лейта неоднократно пыталась прикоснуться к ней. Полумрак скрадывал уродство филийки, и она выглядела сейчас девочкой в бальном платьице, и на какой-то миг, захваченная одиночеством и отчаянием, остро сознавая собственное одиночество, Кэтрин ощутила странное возбуждение. Но мгновение миновало, она разозлилась на себя за проявленную слабость, рассердилась на Лейту и подумала мельком, что постепенно утрачивает, похоже, человеческий облик. «Убирайся!» — холодно приказала она, а когда Лейта замешкалась, прикрикнула на нее, и та стремглав вылетела из комнаты. Кэтрин улеглась на живот и оперлась локтями о подушку. К горлу подступили слезы — и встали там свинцом, девушка рухнула навзничь, чувствуя, что недостойна даже того, чтобы выплакаться.

За одной из лачуг в нижней части пещеры скрывался вход в широкий обрамленный хрящами коридор. Именно по этому коридору и направился на следующее утро на охоту отряд, состоявший, помимо Кэтрин и Молдри, из тридцати мужчин-филиев. Они были вооружены мечами и освещали себе дорогу факелами, ибо тут кровеносные сосуды Гриауля залегали слишком глубоко, чтобы давать достаточно света. Отряд шел в молчании, которое нарушалось разве что кашлем да топотом ног. Тишина столь разительно не соответствовала характеру филиев, что Кэтрин начала волноваться. Чад факелов, едкий, все усиливающийся запах, озаренные пламенем бледные лица охотников — все наводило на мысль, что она очутилась в преисподней, среди грешников, обреченных на вечные муки.

Охотники в изнеможении столпились вокруг, многие стояли, опираясь на мечи. Пораженная внезапной тишиной, Кэтрин шагнула вперед. Молдри следовал за ней по пятам. Она было заколебалась, но мысль о том, что кому-то, возможно, нужна помощь, заставила ее отбросить страх. Однако пострадавшие, все до единого, были мертвы и лежали на полу пещеры бесформенными окровавленными обрубками. Кэтрин прошлась вдоль тела змеи — она была втрое толще человека; поблескивающая кожа, вся в морщинках, отливала голубым и казалась от того тем более отвратительной.

— О чем ты думаешь? — справился Молдри.

Кэтрин покачала головой. Она попросту не могла ни о чем размышлять, настолько поразило ее открывшееся величие дракона. Раньше она полагала, что знает Гриауля, и только теперь поняла, что знание было, мягко говоря, поверхностным, а потому пыталась приспособиться к новой перспективе. Позади послышался шум. Охотники принялись отсекать от тела змеи куски мяса. Молдри обнял девушку за плечи, и когда прикоснулся к ней, она вдруг осознала, что дрожит.

— Пойдем, — сказал он. — Я отведу тебя домой.

— В мою клетушку? — спросила она с горечью.

— Быть может, ты никогда не думала о ней как о доме, — произнес Молдри, — но лучшего места тебе не найти. — Старик подозвал жестом одного из охотников; тот приблизился, зажигая потухший факел.

— Ты будто видишь меня насквозь, — проговорила Кэтрин со смешком.

— Я знаю не тебя, — отозвался Молдри, — хотя кое-что мне, разумеется, известно. Понимаешь, за годы, проведенные здесь, я хорошо узнал его, — он постучал тростью по полу пещеры, — того, кто читает в тебе, словно в книге.

На протяжении двух следующих месяцев Кэтрин трижды пыталась бежать, но в итоге была вынуждена отказаться от этой затеи: когда за тобой следят сотни глаз, любая попытка заведомо обречена на провал. После того как ее поймали в третий раз, она совсем пала духом и почти шесть месяцев не выходила из своего жилища. Здоровье ее расстроилось, и она дни напролет валялась в постели, вспоминая свою жизнь в Хэнгтауне, которая теперь представлялась ей исполненной радости и веселья. Праздность, в которой пребывала Кэтрин, привела к тому, что девушка осталась в одиночестве. Молдри, правда, часто навещал ее и старался как мог подбодрить, но из-за склонности к мистическому обожествлению Гриауля старик оказался бессилен утешить Кэтрин. И вот, не имея ни друзей, ни возлюбленных, ни даже врагов, она все глубже погружалась в пучину жалости к себе и начала поигрывать с мыслью о самоубийстве. Жить, не видя солнца, не посещая в пору карнавала Тео- чинте, — вынести такое было чрезвычайно трудно. Однако в последний миг ей не хватило то ли храбрости, то ли глупости; она решила, что каким бы нелепым и омерзительным ни казалось ей теперешнее существование, оно все же лучше вечного мрака, а потому всецело предалась единственному занятию, которое, не возбранялось фипиями, — исследованию Гриауля.