— Да так, особой причины нет. — Чак повесил трубку. Он вернулся к себе и стал ждать Дэна. Вечером, когда старинные лампы были включены, комната выглядела еще более Удручающей.

Через некоторое время он услышал голос в коридоре — мужской голос, который спрашивал о нем. Затем в голове возникли мысли липкой плесени:

«Господин Риттерсдорф, здесь какой-то человек ищет вас. Пожалуйста, откройте дверь и примите его».

В коридоре стоял невысокий пожилой мужчина в вышедшем из моды костюме и с заметным животиком.

— Это вы Риттерсдорф? — произнес гость требовательным, сердитым тоном. — Ох, что за дыра! Здесь полно всяких странных тварей. Непонятно, что здесь делает землянин? — Он вытер красное, потное лицо носовым платком. — Я Банни Хентмэн. Вы ведь писатель, не так ли? Или это все мистификация?

— Да, я пишу речевые тексты для роботов, — сказал Чак. «Конечно, это дело рук Мэри. Очередное предложение о работе. Чтобы выжать из меня побольше».

— Вы что, не узнали меня? — сердито проговорил Хентмэн. — Разве я не известен всему миру? Вы, наверно, не смотрите телевизор. — Он раздраженно запыхтел сигарой. — Итак, я здесь. Вы хотите работать на меня или нет? Послушайте, Риттерсдорф, я не привык валяться у кого-либо в ногах. Но пишете вы прекрасно — должен признать это. Где ваша комната? Или мы так и будем торчать в коридоре?

Заметив полуоткрытую дверь комнаты Чака, он без приглашения направился к ней, прошел внутрь и скрылся из виду. Быстро соображая, Риттерсдорф последовал за нежданным пришельцем.

«От него, очевидно, так просто не отделаться, — понял он. — Ну и пусть: устроим небольшую проверку для Дэна Мэйджбума».

— Понимаете, — сказал он телекомику, прикрыв за собой дверь, — я не очень-то стремлюсь получить это место.

— Знаю, знаю, — проговорил Хентмэн, кивая. — Вы патриот. Вам нравится делать роботов-разведчиков. Слушайте. — Он вытянул палец. — Я могу платить вам ВТРОЕ больше, чем они. Кроме того, вы получите полную свободу в выборе тем. Конечно, последнее слово всегда останется за мной в смысле использования и подачи материала…

Комик с ужасом оглядел комнату.

— Боже! Эта келья напоминает мое нищее детство в Бронксе. Вот это и есть настоящая бедность. Что случилось? Неужели жена обобрала вас до нитки через суд? — Его глаза подрагивали, выражая сочувствие. — Да, знаю, такое может случиться. Сам трижды разводился, и каждый развод стоил мне бешеных денег. Закон на стороне женщины, ничего не поделаешь! А эта ваша жена… Привлекательная, однако… — Хентмэн неопределенно взмахнул рукой. — Не знаю. Она несколько холодновата — понимаете, что я имею в виду? Из тех, кто высчитывает все наперед. Не завидую вам, дружище. С такими женщинами нужно постоянно быть начеку, не то она подсунет тебе горькую пилюлю в самый неподходящий момент. С ними нельзя связываться надолго: лучше ограничиться простой интрижкой. Он с жалостью посмотрел на Чака.

— Но, как я вижу, вы из тех, кто воспринимает женщин слишком серьезно. Бьется с открытым забралом, так сказать… Вот, батенька, что я вам скажу: эта женщина переедет через вас всеми четырьмя колесами и оставит плоским, как ослиная задница.

В дверь постучали, и в голове Чака снова возникли мысли Смайла Раннинга Клама:

«Еще один посетитель, господин Риттерсдорф. На этот раз помоложе».

— Извините, — сказал Чак Хентмэну и направился к двери. Симпатичный молодой человек, одетый по последней моде — в новый костюм от «Братьев Хардинг», — увидев Чака, сказал:

— Господин Риттерсдорф? Я Даниэль Мэйджбум. Господин Элвуд просил зайти к вам.

«Великолепная работа. Ни за что не признал бы в нем симулакрума». Чак был в восторге.

— Здравствуйте, — сказал он, — заходите.

Познакомьтесь, Мэйджбум. Это знаменитый комик Банни Хентмэн. Вы должны знать — топ-топ, бум-бум — Хентмэна, который появляется на экране в костюме кролика с глазами-крестиками и большими хлопающими ушами.

— Очень, очень рад, — воскликнул Мэйджбум, протягивая руку; мужчины обменялись рукопожатием, оценивая друг друга. — Смотрел ваше шоу много раз и просто умирал со смеху.

— Здравствуйте, — пробормотал Хентмэн, сурово посмотрев на Чака.

— Дэн — наш новый сотрудник, — объяснил Чак. — Я первый раз встречаюсь с ним. — Потом добавил:

— Мы будем вместе работать.

— Нет, — энергично возразил Хентмэн, — вы будете работать со мной, разве вы не поняли? Я принес готовый, уже составленный контракт. Мои юристы потрудились на славу. — Он полез в карман пиджака, сердито глядя на Чака.

— Я, наверное, не вовремя, — заметил Мэйджбум, осторожно отпрянув назад. — Могу зайти позже, господин Риттерсдорф. Чак, если позволите.

Хентмэн взглянул на Мэйджбума. Затем, пожав плечами, развернул контракт.

— Глядите, сколько я буду платить вам. Видите? — Он потыкал в бумагу пальцами с зажатой в них сигарой. — Разве ваша работа по изготовлению шпионов даст вам столько? Поймите же, заставлять Америку смеяться не менее патриотично — смех укрепляет наши моральные ценности и помогает победить красных. Наша работа ГОРАЗДО более патриотична, чем та, которой вы сейчас занимаетесь. Все эти роботы, эти холодные идиоты вызывают у меня содрогание.

— Совершенно согласен с вами, — неожиданно заговорил Даниэль Мэйджбум. — Однако, господин Хентмэн, есть ведь и другая сторона медали, если вы позволите мне вставить пару слов. Господин Риттерсдорф, то есть Чак, выполняет работу, которая под силу лишь немногим. Программирование симулакрумов — это поистине искусство, ведь неумело обученный робот похож на медведя — даже ребенку под силу отличить его от живого человека. А если программа написана мастерски…

Мэйджбум широко улыбнулся.

— Жаль, что вам не приходилось видеть симулакрумов Чака в деле. Просто потрясающее зрелище. Кроме того, у нас есть и другие высококлассные специалисты — например, господин Петри, который пишет тексты в некотором смысле даже лучше, чем Чак.

Чаку стало ясно, что Пит Петри явно приложил руку к программированию Даниэля Мэйджбума, и не смог сдержать улыбку.

— Может быть, я тоже найму этого парня — Петри, — мрачно проговорил Хентмэн, — если он так хорош.

— Естественно! Пит Петри подойдет для вас гораздо лучше, — не унимался Мэйджбум. — Догадываюсь, что именно вас привлекает в текстах Чака — юмор. Но позволю себе заметить: юмор у господина Риттерсдорфа все-таки не столь выразителен и последователен, как требуется для вашей программы. Сомневаюсь, что Чак найдет в себе силы перестроиться, если будет работать у вас. Однако, когда речь идет о программировании роботов…

— Помолчите! — раздраженно проговорил Хентмэн. Затем обратился к Чаку:

— Терпеть не могу, когда меня отвлекают от дела! Давайте-ка лучше пойдем куда-нибудь в более спокойное место и все обсудим.

В голове Чака опять сформировались слова липкой плесени:

«Та красивая девушка — хотя вы и отметили, что она не сделала операцию поднятия груди — входит в здание. Она направляется к вам, господин Риттерсдорф; я уже сообщил ей, что вы дома».

Телекомик тоже, очевидно, уловил мысли ганимедянина, так как в отчаянии произнес:

— Черт возьми, здесь вообще можно поговорить спокойно или нет? Что это еще за наваждение?

— Госпожа Триест не помешает вашему разговору, господин Хентмэн, — выпалил Мэйджбум, и Чак посмотрел на симулакрума, пораженный тем, что тот знал о существовании Джоанны. Потом догадался:

«Он управляется дистанционно. Ясно, что это не программа. Петри руководит им из Сан-Франциско».

Дверь открылась. На пороге в нерешительности стояла Джоанна Триест в сером свитере и джинсовой юбке, но без чулок и в туфлях на высоких каблуках.

— Я отвлекаю вас, Чак? Господин Хентмэн! — Девушка зарделась от радости. — Я сотни раз видела вас на экране! Вы мне кажетесь величайшим из живущих ныне комиков! Вы просто такой же великий, как Чарли Чаплин и остальные гении прошлого!

Ее глаза сверкали, она подошла к Хентмэну и встала рядом.