С каждой попыткой ужесточения финансово-кредитной политики будет возрастать объем неплатежей, функционирование системы межбанковских расчетов принципиально не улучшится, а банкротство ряда банков лишь усугубит эту проблему. Реорганизация мелких банков, намеченная Центробанком, обернется дополнительным хаосом в работе банковской системы и не принесет ожидаемых результатов.

Под влиянием нарастания трудностей в отношениях со странами СНГ, а также из-за недостатка инвестиционного спроса и отсутствия стимулов спад производства составит 10–15 процентов. Однако и в этом варианте, возможно, проявятся позитивные структурные сдвиги и увеличение экспорта.

В таких условиях неизбежно дальнейшее снижение уровня жизни примерно на 10–15 процентов. Оно будет более ощутимым для менее обеспеченных слоев, доходы которых оказываются более подвержены обесцениванию.

Следует ожидать медленного продвижения вперед в сфере институционального преобразования — в приватизации, в укреплении других институтов рыночной экономики. Но в условиях инфляции частное предпринимательство по-прежнему будет концентрироваться в сфере торговли.

По существу наиболее вероятный вариант состоит в сохранении сложившихся в 1992 году тенденций и более или менее спонтанном развитии государственной власти и низкой эффективности государственного регулирования. 1993 год при этом еще не станет низшей точкой кризиса, для устойчивой стабилизации в последующие годы еще не сложатся необходимые предпосылки.

Во многих отношениях 1993 год обещает быть решающим. Непоследовательность в экономической политике и политическая конфронтация грозят обернуться дальнейшим ухудшением социально-политической обстановки.

В прошлом году прогноз Экспертного института осуществился между пессимистическим и наиболее вероятным вариантами. Хочется надеяться, что в этом году Россия лучше использует имеющиеся возможности.

Перед тем как войти в зал Высшего Совета, Габриэль Бэйнс послал вперед симулакрума, чтобы удостовериться, нет ли засады. Искусно сконструированный робот, созданный изобретательным кланом манов, был полным подобием Бэйнса и мог выполнять множество функций. Однако Бэйнс использовал его только в качестве телохранителя, ибо безопасность была главной жизненной целью Бэйнса, заявкой на полноправную принадлежность к клану паров, которые обитали в поселении Адольфвилл, неподалеку от северного полюса Луны.

Бэйнс, естественно, много раз выезжал из Адольфвилла, однако чувствовал себя в безопасности — или, скорее, в относительной безопасности — только здесь, за мощными стенами города паров. Этот факт неопровержимо доказывал, что притязание на членство в клане отнюдь не являлось изощренной уловкой, с помощью которой он получал доступ в самую укрепленную и способную выдержать долгую осаду городскую зону на Луне. Бэйнс был предельно откровенен с собой… Будто кто-то сомневался в его искренности.

Взять, например, его недавний визит в ужасные лачуги гебского поселения. Он разыскивал сбежавшую бригаду рабочих; предполагалось, что гебы просочились обратно в Гандитаун. Сложность состояла в том, что все гебы — по крайней мере, с точки зрения Бэйнса — выглядели одинаково: сутулые и грязные, в пропахшей потом одежде, гебы не могли сосредоточиться ни на одном мало-мальски серьезном деле; они умели только хихикать и годились исключительно для черной физической работы. Однако для латания постоянно ветшающих укреплений Адольфвилла — хищные маны не дремали — всегда требовалась рабочая сила, поскольку ни один пар не стал бы унижаться и пачкать руки Физическим трудом.

Как бы там ни было, среди полуразвалившихся гебских хижин на Бэйнса накатывал ужас и преследовало постоянное ощущение опасности — ведь на этой помойке было совершенно негде укрыться. Однако гебов это не волновало — они существовали посреди собственных отбросов в состоянии полного душевного равновесия.

На сегодняшнее заседание Совета, который представлял все кланы и созывался дважды в году, гебы, конечно, тоже пришлют своего человека. Вероятнее всего, толстуху Сару Апостлс со всклокоченной и грязной шевелюрой. И ему, парскому делегату, придется терпеть ее присутствие, отворачиваясь и зажимая нос.

Но самым зловещим будет, безусловно, представитель манов. Как и всякий пар, Габриэль ненавидел манов лютой ненавистью. Их безрассудная агрессивность шокировала, а разум отказывался понимать жестокие и беспричинные выходки. Многие годы Бэйнс считал манов врагами, однако это не объясняло их поведения. Маны просто обожали насилие, все и все. Кроме того, они любили поиздеваться и постоянно запугивали остальные кланы, особенно паров.

Подобные мысли отнюдь не прибавляли Бэйнсу смелости в предстоящем диалоге с Говардом Строу, манским делегатом.

Наконец вернулся симулакрум и с легким жужжанием, похожим на одышку астматика, доложил с неизменной улыбкой «а-ля Бэйнс»:

— Полный порядок, господин. Паралитических газов и электрического напряжения большой мощности не обнаружено. Вода в графине не отравлена, радиация в норме, взрывные устройства отсутствуют. Могу порекомендовать вам войти.

— К тебе никто не приближался? — настороженно спросил Бэйнс.

— Там еще никого нет, — ответил биоробот. — Если не считать геба, который подметает пол.

Бэйнс осторожно приоткрыл дверь, предварительно толкнув ее в другую сторону, что было очень существенно. Геб с идиотски-счастливым, типично гебским выражением лица неторопливо и старательно водил метлой по полу. Казалось, работа доставляет ему несказанное удовольствие. Вероятно, даже в течение многих месяцев она не надоела бы ему: гебов не утомляло однообразие, так как они не понимали, в чем, собственно, заключается разнообразие.

«Однако в такой простоте есть свои преимущества», — подумал Бэйнс. Одно время — правда, очень недолгое — его впечатляли проповеди известного гебского святого Игнатия Ледебура, который кочевал из города в город, распространяя бесхитростную умиротворенность своей философии. И этот тоже, определенно, не опасен…