— Я и сама хотела бы собственное дело, — сказала я, подумав, что не стоит удивляться беззастенчивой алчности и честолюбию Леду, раз он родом из Оверни: оверня[5] прямо-таки типичная! — Но мои родители смотрят на это иначе, они — люди науки, а я пока студентка.

— Ты бы работала!

— Работаю, вот «пентиум» купила… А открывать дело — это же такие деньги!

— У меня есть, — беспечно заметил Леду и вытащил из карманов какие-то цилиндрики, перевязанные резинкой. — Посчитать хочешь?

Он снял резинки — я даже потеряла дар речи. Цилиндрики с шуршанием превратились во внушительные пачки денег. Я хотела спросить, почему он не держит их в банке, но не успела, потому что зазвонил телефон.

— Привет, — сказала я в трубку. — Я тебе потом позвоню. Я сейчас не одна.

— Я помешал? Мне выйти? — засуетился Леду.

— Да это Жаклин, моя кузина. Между прочим, — неожиданно даже для себя сообщила я, — она как раз собралась переезжать, а у нее из окон видно Эйфелеву башню…

— Эйфелеву башню?

— Ну. Хочешь, прямо сейчас и посмотрим.

— Ирен! Как же мне действительно с тобой повезло!

— Жаклин, у меня тут один приятель интересуется твоей квартирой.

— Зачем?

— Жить собирается.

— А где же буду жить я? — испугалась кузина.

— Ну, можно к ней? — спросил меня Леду нетерпеливо.

— Мы сейчас приедем, — сказала я в трубку.

— А он интересный? — спросила Жаклин.

— Квартира нужна ему срочно. — Я была невозмутима.

— Ты мне толком объясни, — начала сердиться Жаклин. — Ты что, мной торгуешь?

— Да, его интересует квартира именно на улице Эмиля Золя, — деловито повторила я. — Мы уже едем.

— Он хоть кто? Сколько лет?

— Вот и хорошо. — Я повесила трубку и кивнула Леду. — Пошли. Возьмешь такси.

Жаклин восхищенно смотрела на моего усатого спутника.

— Жаклин, это Мишель Леду — мой однокурсник. Показывай апартаменты! — Я подмигнула кузине.

Она понимающе закивала.

— Вот, пожалуйста, лоджия, вид на Эйфелеву башню.

Но овернец мало интересовался жильем, а взволнованно пожирал глазами белесые кудри кузины и модные тощие ноги от ушей. Причем Жаклин явно была выше его сантиметров на десять.

— А я музыке учился, у меня папаша — скрипач, — глупо сообщил он, заметив наконец занимавший половину квартиры концертный рояль. — Можно, я для вас поиграю?

— Я, пожалуй, пойду, — сказала я.

Первой мне позвонила жадина Жаклин.

— Сестренка! Я ничего ему про квартиру не сказала, мы и не говорили про нее вовсе. Мы играли на рояле в четыре руки! Я сразу поняла, ты просто искала повод для нашего знакомства! Ты больше чем кузина! Это же просто чудо какое-то, а не человек! И какое красивое имя — Мишель! Я без ума от счастья! Он назначил мне свидание у Эйфелевой башни!

— Могли бы и дома кофейку попить. Завтра дождь обещали.

— Я не хотела тебе говорить, но он сделал мне предложение, и я почему-то согласилась… Все-таки он твой близкий друг, ты не стала бы знакомить меня с кем попало.

Через полтора часа на связь вышла вторая сторона, позвонив непосредственно в мою дверь.

— Иретта! — заорал с порога чудо-человек с красивым именем. — Делай что хочешь, но, умоляю, прикрой меня в институте на месяц!

— Я что, деканат?

— Ты лучше! Ты настоящий друг! У нее такая фигура! Это женщина моей мечты!

— А я мужик, по-твоему?

Восторги на минуту угасли.

— Я тебя обидел? Я сделал что-то не так? Как же нам теперь быть? Я хотел с ней на месяц в Грецию смотаться…

— Ну и мотайся, мне-то что. — Я постаралась произнести это как можно гаже.

— Я — подлец?

— Дурак ты. Она только что мне звонила, я искренне рада за вас.

— Значит, поможешь? — повеселел Леду.

Я пожала плечами, я пока и сама не понимала, зачем их познакомила.

— Только у меня еще одна просьба. Ну пожалуйста!

— Нашел благодетельницу!

— Ты правда самая настоящая моя благодетельница! — Он приложил руки к груди, а потом зачем-то вытащил из карманов свои капиталы. — Можно, я их у тебя оставлю? А?

Я только усмехнулась. Оверня и есть оверня.

— Боишься потратить все сразу на любимую женщину?

— Да. Я хочу, чтобы нам с ней и потом было на что жить. Я же говорил тебе, что собираюсь открыть собственное дело, а деньги, которые мне были нужны на квартиру с видом на Эйфелеву башню, экономятся при помощи моей крошки Жаки. Так что часть этой суммы мы с ней имеем полное право потратить на романтическое путешествие, а другую часть…

Он еще долго рассуждал в том же духе, и я чувствовала себя не очень уютно. Тем более что его денег никогда не хватило бы на квартиру с видом на Эйфелеву башню. Впрочем, вероятно, все влюбленные овернцы таковы… Только в кого он влюблен, в Жаклин или в Эйфелеву башню?

А на что ты рассчитывала, когда повела его к кузине? — спросила я себя. Но ответа не находилось.

— Так я оставлю здесь мои деньги?

Я растерянно кивнула.

— Давай вместе пересчитаем, чтобы потом не было недоразумений, и вместе спрячем их там, где ты скажешь. — Он уже разглаживал свои скрученные сбережения на столе.

— Может, еще и номера перепишем? — съязвила я.

— Иретта, я тебе доверяю, ты ж теперь моя родственница!

— Не нравится мне это.

— Что?

— Я никогда не держу деньги дома, тем более такую сумму. Может, ты все-таки откроешь счет в банке?

— Знаешь, мой дед хранил деньги в банке, а его брат — дома. Теперь у моего дяди в Клермон-Ферране бар, ресторан, гостиница, — Леду выразительно загибал пальцы, — и танцплощадка, а мой папаша играет там на скрипке. Нет уж, спасибо большое, банки мне ни к чему! Денежке люб дом да оборот!

И только, когда влюбленный овернец удалился, я наконец поняла, какое счастье мне привалило! Леду не будет целый месяц, я пущу его деньги в оборот! А если я прогорю? Нет, я-то уж точно не прогорю, я знаю, во что их вложить!

Вот тогда-то я и сделала свои первые лекала от сорок восьмого до пятьдесят восьмого размера и на деньги Леду сшила по ним первые собственные изделия. Мишель и Жаклин вернулись, когда я, не удержавшись, закрутила его капитал вместе с прибылью во второй раз. Я панически боялась встречи с Леду, но в результате он чуть не пустил слезу и повторил раз сто:

— Ты лучший компаньон в мире, Риретта! Эйфелева башня, жена-парижанка и оборот! Оборот! Боже! Большего счастья я не мог и желать!

Как мало нужно человеку для счастья! «Эйфелева башня, жена-парижанка и оборот» — формула Мишеля. Допустим, вместо Эйфелевой башни у меня Нотр-Дам, мужа у меня нет, но парижанка я сама, с оборотом тоже вроде бы порядок. Итак, по Мишелю, для счастья мне не хватает мужа…

В новых серьгах я бесцельно слонялась по квартире, наконец сняла их, положила на столик рядом с кроватью, погасила свет и залезла в постель. Впрочем, воспоминания немного успокоили меня, но я все равно никак не могла уснуть и думала, думала, думала.

Значит, я уже примериваю Арнульфа на роль мужа? Но если я не увижу его больше никогда? С чего это я сразу поверила, что он и есть этот самый живописец с ужасной фамилией? Мало ли кого я могла встретить на выставке? Вот завтра прямо перед работой загляну туда, и все станет ясно!

Это была первая разумная мысль за целый день. Я ухватилась за нее, как за соломинку, оставалось только дожить до завтрашнего утра.

Я проснулась от поцелуя Арнульфа и невольно заплакала.

— Ты не рада мне?

— Почему ты ушел и ничего не сказал?

— Я никуда не уходил, просто днем ты меня не видела, но я все время был здесь.

— Ты нормальный человек?