Немедленно открыли верхний рубочный люк. Кричали:

—  Посохин, выходи!

Спустя несколько минут среди дыма, как из преисподней, по­казался мичман Посохин. Сорвав маску, он с хрипом вдыхал воздух обожженным ртом.

— Ну, Станислав, — похлопал его по плечу командир, — теперь сто лет жить будешь!

Подвиг мичмана Посохина уникален. Подобных примеров в мировой практике единицы. Несколько часов один в горящем за­газованном отсеке, сменив несколько дыхательных аппаратов, он не только сохранил свою жизнь, но и боролся с пожаром. Какими эпитетами охарактеризовать совершенное Посохиным? Наверное, прежде иных качеств он показал высочайший профессионализм, совершенное знание корабля и техники и умение не потеряться в столь безнадежной обстановке. Из объяснительной записки мичма­на Посохина о пережитом: «...Вбежав в центральный пост, я увидел дым Вместе с другими тушил пожар с помощью системы ВПЛ-52... Включился в ИДА. В гиропосту остались гореть две лампочки. За- дымленность отсека была очень большая- Пришел мичман Нури- ахметов и сказал, что надо выходить наверх. Говорил он через маску, и я не понял, зачем и не пошел Слышал, как продувались средняя и носовая группы ЦГБ, что лодка всплыла в надводное положение. Услышал, как пустили дизели... Задымленность не уменьшалась. Я посмотрел на часы — было 23.30. Еще через полчаса я почувствовал ожог шеи. Как мог, тушил пожар, дважды выходя из гиропоста в отсек, но было очень дымно и наверх я не поднимался. Проверил вентилятор, он не работал В районе перископа горела лампочка. Я пошел в корму и стал перестукиваться с четвертым отсеком. Мне ответили. Я понял, что в третьем остался один. «Каштан» был залит пеной от ВПЛ и не работал. Из грибков вентиляции валил дым Все приборы забрызганы коричневой маслянистой пылью. Двери рубок были открыты и хлопали. Рубка гидроакустиков была черной. Я пошел в нее и стал перестукиваться со вторым отсеком Ответил капитан 2-го ранга Пашин. Он сказал, чтобы я отдраил нижний рубочный люк, но я не смог, так как кончился кислород. Снова спустился в гиропост. На ощупь нашел и включился в ИП, а потом в новый ИДА. Поднялся наверх. Рубочный люк оказался отдраенным. Услышал голоса, кто-то спускался в отсек. Мы вместе поднялись наверх. Отдышавшись, я перешел в первый отсек и был на связи с девятым. Потом еще два раза спускался в центральный пост в составе аварийных партий».

Уже после издания первого варианта книги о подвиге К-8 из Астрахани мне пришло письмо от бывшего старшины команды электриков штурманских, а ныне капитана 2-го ранга запаса Станислава Александровича Посохина. В нем он более подробно описал обстоятельства своих действий во время аварии атомохода: «8 апреля в 20.00 заступила на вахту очередная смена, в которой был и я. В 22.00 часа мы начали готовиться к очередному сеансу связи. Подводная лодка погрузилась на глубину 160 метров, одновремен­но записывая гидрологию моря. Начали всплывать и на глубине 140 метров, где-то в 22 час 30 мин., я услышал хлопок и затем стал появляться дым в задней части гиропоста. Потом по корабельной трансляции прозвучала команда «Аварийная тревога. Пожар в центральном посту». Я сразу достал свой ИДА-59, одел и включился в него. Отсек и гиропост начал заполняться дымом. В отсеке была включена система пожаротушения. Вскоре в гиропосту появился матрос Солонович. На нем был одет ИДА-59, но почему-то дышал он через простой противогаз. Он задыхался, я снял с него простой противогаз, включил оба баллона, одел маску ИДА-59, посадил на РДУ. Солонович стал приходить в себя, появилось ровное дыхание и затем он ушел из гиропоста и встретились мы с ним после всплытия наверху. По характерным признакам слышу, что лодка «зависла» на небольшой глубине с небольшим дифферентом на нос Чувствую, что генераторы, питающие навигационный комплекс, переключились на резервное питание от аккумуляторных батарей, навигационный комплекс продолжал работать в штатном режиме. Потом зашумел воздух в цистернах главного балласта и затем мерное покачивание. Значит мы всплыли. Горело аварийное освещение. Команды по трансляции о покидании отсека не было, к тому же я был на вахте у работающего навигационного комплекса. Со временем температура в гиропосту поднялась, одежда на мне стала мокрой. Через несколь­ко минут после всплытия услышал, что запустили дизеля. Я понял, значит будет электроэнергия, воздух, ход, а это уже не так и плохо. Проверяя состояние приборов, дотронулся до счетно-решающего прибора 26, отдернул руку, прибор был горячий и понял, что от­сутствует вентиляция. Вентилятор прибора находится в отсеке и имеет только один вид питания, т.е. резервного на было, это я понял потом, когда выходил в отсек проверить реостат включения, почему не работает вентиляция прибора.

Отсек и гиропост наполнились дымом, видимость сократилась до одного метра, горело аварийное освещение. Подводную лодку покачивало и было слышно какое-то постукивание наверху. Сколько прошло времени после начала аварии, не помню. Я решил подняться в центральный пост. Достал изолирующий прибор ИП-46, приготовил его к включению, взял фонарик (круглый на 3-х батарейках) и вы­шел в отсек. Проходя к трапу, чтобы подняться в центральный пост, никого не увидел, только слабый свет аварийного освещения све­тившего сквозь дым Пламени не было. Поднявшись наверх в корме центрального отсека, по левому борту была рубка гидроакустиков, дверь которой была открыта. Заглянув туда и посветив фонариком, увидел только черноту. Затем нажал рукоятку кремальерного замка на переборке с четвертым отсеком. Вижу, что рукоятка поползла вниз, это со стороны 4-го отсека потуже зажали замок, и держали его, чтобы я не смог открыть. Тогда я стал высвечивать табличку для перестукивания, но буквы в данной ситуаций почти не были видны. Я сел на РДУ и понял, что из этого ничего не получится, и почему-то вся моя жизнь быстро промелькнула перед глазами. Посидев немного, я двинулся в носовую часть отсека. Палуба была мокрой от системы пожаротушения и лежали резиновые мешки из под ИДА-59. Перед походом мы получили новые аппараты. Рубки радиометристов, радистов и штурманской были открыты и от по­качивания подводной лодки двери хлопали о переборки. Пройдя площадку перископа, посмотрел на пульт управления корабельной связи «Каштан», он был залит водой, лампочка питания не горела, а значит, он не работал. Вот тогда я убедился, что остался в отсеке один. Что дальше делать, не знал. Сел на комингс между третьим и вторым отсеком, постучал в переборку второго отсека, мне ответи­ли. Спросили, сколько человек в отсеке, я стукнул один раз. Потом спросили, есть ли огонь, я тоже ответил. Со времени начала пожара прошло около двух часов, и я почувствовал, что мне не хватает воз­духа В ИДА-59 в спокойном состоянии можно находиться около двух часов. Я резко кинулся в гиропост, туда добрался за какие-то считаные секунды, немного задержавшись в проеме двери гиро- поста. Резко ударив по кнопке на регенеративном патроне, разбил капсулу, тем самым включив ИП-46. Одел его, но в него нужно было вдохнуть какой-то объем воздуха, которого мне самому не хватало, воздух отсека вдыхать было нельзя. ИП-46 сработал, гор­ловина регенеративного патрона начала нагреваться, но на вдох не хватало воздуха. Тогда я начал доставать резервный ИДА-59, который был раскреплен между шпангоутами левого борта за рас­пределителем лага «Скиф». Достав с трудом мешок с аппаратом, вынул его, но, так как маска не была присоединена к аппарату, она отлетела в сторону. Я снял с себя маску ИП-46 и поэтому все дальнейшие операции делал с закрытыми глазами, затаив дыха­ние. Лицо было мокрое и его обжигало от высокой температуры и газов. Начал откручивать маску от использованного ИДА, не хватало воздуха, тогда взял в рот штуцер от смесителя старого ИДА и, немного подышав, продолжил откручивать маску. Сняв ее, стал прикручивать к новому аппарату. Быстро закончив все операции, открыл баллоны и, одев маску включился в аппарат. Сел на РДУ, отдышался и стал подниматься в центральный пост. Уже находясь около штурманской, рубки, заметил маячившую тень в проеме верхнего рубочного люка. Этой тенью оказался командир отделения рулевых сигнальщиков, он же делегат 16 съезда ВЛКСМ, старшина 1-й статьи Чекмарев Л.В., и мы вместе с ним поднялись на ходовой мостик. Здесь находились командир ПЛ капитан 2-го ранга Бессонов В.Б. и старший помощник капитан 2-го ранга Ткачев В.А. Я снял аппарат и стал жадно вдыхать свежий морской воздух. Вокруг была кромешная тьма, а из горловины рубочного люка шел дым. После моего выхода за мной следом вышли еще несколько человек из четвертого отсека. В четвертом находились люди из шестого, пятого и четвертого отсеков.