Горели свечи, озаряя все вокруг теплым трепетным светом. Центр занимала кровать, на которой со всем пылом сражались любовники.

  Юноша обнаженным выглядел ещё привлекательнее. Кожа мерцала в полумраке. Гибкое, с упругими, округлыми, твердыми ягодицами, узкими бедрами, длинными стройными ногами, мужское тело впервые вызвало во мне чувственное томление, желание прикоснуться, провести пальцами по фарфоровому торсу. Воображение позволяло почувствовать мягкую твердость тугих мышц под ладонью.

  Мне впервые довелось наблюдать за столь сокровенным действием. Оно звучало - именно звучало - красиво. Словно танец. Движения женщины становились ритмичнее, жестче, требовательнее. Лицо мальчика, напротив, казалось расслабленным.

  Неожиданно юноша повернулся к окну, словно почувствовал пристальный взгляд.

   - В чем дело? - недовольно спросила любовница.

  - Там кто-то есть.

  - О чем ты? - Гиэн*сэтэ раздраженно повела круглыми плечами. - Я - всего лишь куртизанка, ты - любимый наследник; я мелкая сошка, ты - крупная рыбка. Никто к нам не сунется, - поцеловала она мальчика. - Не стоит беспокоиться по мелочам. Разве что Тэ*и придет раньше времени? Ну да он подсматривать не станет.

  Каждое движение танцовщицы, каждая ленивая ласка, вызывала во мне ярость. О том, что подобное чувство именуется ревностью, я тогда не знала.

   - Ты так напряжен, милый. Выпьем?

  Юноша отрицательно покачал головой.

  - А я выпью, - проворковала женщина, разливая вино по бокалам. - Вина с запада освежают и бодрят. Придают сил и обостряют чувства.

  - Я и без того свеж и бодр, - отмахнулся парень, потянувшись к халату, висевшему на спинке стула. - Не хмурься, хотя любая гримаска только красит твое милое личико. Я осмотрю дом и вернусь.

   - Но я говорю тебе, - здесь никого не может быть!

   - Ладно. Тогда мне просто необходимо подышать свежим воздухом.

   - Делай, как знаешь, - обиженно надула она губки.

   - Я скоро приду, - смягчил шалун раздосадованную красавицу страстным поцелуем. - Не скучай без меня.

   - Воспользуюсь случаем, чтобы стать ещё краше.

   - Это невозможно, - ухмыльнулся мальчишка, отвешивая красавице увесистый шлепок чуть пониже спины.

  Не успела дверь закрыться, как Гиэн*Сэтэ поспешила в ванную, неплотно притворив за собой дверь, чем позволила мне вести нескромную слежку дальше.

  Розовая ванна напоминала большую морскую раковину. Женщина в волнах пузырящейся пены смотрелась умиротворенным божеством.

  Притаившись в спасительной тени, впервые в жизни приходилось мучиться сомнениями. Я убивала раньше. Но то, что должно было произойти сейчас, сильно отличалось от прежних случаев. Белокурая красавица, в отличие от безымянных жертв, имела лицо и голос; я вдыхала аромат её духов. Она виделась антипатичной, вызывающей досаду и гнев, но личностью. Гиэн*Сэтэ перестала быть одной из безликих единиц, легко стираемых с доски бытия.

  Я пыталась убедить себя, что с удовольствием увижу, как Серая Госпожа откроет Белые Двери; что мне приятно думать о том, как гибкий стан, влекущий мужские руки, утратит гибкость, глаза поблекнут, светильник души погаснет. Однако, как настойчиво я себе это не твердила, продолжала чувствовать липкий до холодной дурноты, страх.

  - Рий*нэ, - позвала женщина, не открывая глаз, - это ты? Очень кстати. Добавь кипятку! Вода быстро остывает.

  Приблизившись, я повернула рычаг на кране. Взгляд задержался на руке, отдыхающей на краю ванной. На ней поблескивал зловещий зеленый браслет.

  Пораженная, я не сразу сообразила, что широко раскрытые глаза женщины смотрят на меня.

  Несколько коротких секунд мы пристально друг друга разглядывали.

  - Кто ты? - голос прозвучал сухо и враждебно.

  Мягкость и игривость из него исчезли.

  На лбу у меня выступила испарина. Обострившийся слух различал, как взрывается оседающая в воде пена.

  - Я спросила: кто ты? - повысила Гиэн*Сэтэ голос.

  - Племянница вашей служанки, - соврала я.

   - Тогда подай полотенце, - распорядилась женщина, расслабляясь.

  Покорно взяв его с сушилки, я вложила полотенце в протянутые руки.

  - Я распорядилась дать прислуге выходной, - проговорила женщина, промокая капли влаги с кожи. - И вообще, что-то не припомню, чтобы у кого-то из челяди были дети?

  Набросив на плечи белоснежный пеньюар, женщина отошла к высокому, в человеческий рост, зеркалу. Тонкие кисти с музыкальными пальцами, украшенные кольцами, порхали над подзеркальником, прозрачными склянками с духами, притираниями.

  От кровяного гула звенело в ушах. Во рту пересохло.

  Я вонзила стилет. Он вошел в плоть легко, будто в масло. Пальцы танцовщицы конвульсивно сжались, стекло в них треснуло. Кровь оросила белоснежные локоны; жирными каплями закапала на стекло. Рухнув, жертва судорожно задергалась, издавая булькающие звуки. По полу расплывалось вязкое пятно. Слава Двуликим, Гиэн*Сэтэ упала лицом вниз, - мне не пришлось его видеть.

  Легкие торопливые шаги не давали помедлить лишней секунды, торопя вон. Дверь тряхнули. Ручка крутанулась, затем замерла.

  - Гиэн*Сэтэ! Всё в порядке? - встревожено спросил мелодичный голос.

  Сорвав браслет с руки жертвы, я метнулась к окну.

  Увертываясь от острых колючек, от пронзительного цепкого взгляда, услужливо нарисованного воображением, я бежала не в сторону подъездных ворот, через которые шансов выбраться точно не было, а в глубину парка. Бежала до тех пор, пока воздух, превращенный в лезвие, не ободрал горло.

  Браслет, зажатый в руке, вспыхнул, будто внутри камня загорелось недоброе пламя. Туман, поднимавшийся между деревьями, заставлял светиться обожженную морозом траву, мохнатый мох на деревьях. Густея, он принимал очертания женской фигуры, в которой легко угадывались черты убитой.

  По мучнистому, искаженному судорогой лицу покойницы пробегали зеленые всполохи. Волосы струились за спиной, сплетаясь с ветвями раскачивающихся ив. Призрак Гиэн*сэтэ, воспарив в воздух, коршуном ринулся вниз. Лицо упырицы, с запавшими щеками, выпяченными безобразными клыками приблизилось вплотную. Я, словно щит, инстинктивно выставила перед собой руку, в которой зажимала роковой браслет.

  Камень полыхнул.

  Призрак, визжа, отлетел в сторону. Но это не заставило тварь отступить. Припав к земле, жуткое существо, перебирая конечностями, словно паук, с небывалой скоростью понеслось на меня пока, настигнув, не сбило с ног.

  Попытки отбиваться оказались безуспешными. Когти мгновенно прочертили по ногам глубокие борозды, клыки вонзились в плечо, разрывая мышцы и сухожилия. Обожгла боль, растекаясь холодом, проникающим до самого сердца.

  'Это конец', - отстраненно подумала я, будто размышляла о ком-то другом, постороннем.

  Пока разум пытался смириться с приближающимся концом, тело, задавшись целью выжить, само приняло решение. Пальцы почти привычно вонзились в горящие зеленым ядом глаза ведьмы. Привидение взвыло и отлетело, отчаянно мотая головой из стороны в стороны. Воспользовавшись ситуацией, на четвереньках, я поползла к арке, сплетённой из ив. Отчего-то казалось, если доползу, - выживу. Каждый шаг давался с трудом. Ноги не слушались, руки дрожали, соскальзывали, липкие от росы и крови.

  Ветви ив уже колыхались над макушкой, когда за спиной раздался очередной отчаянный визг.

  Браслет вновь полыхнул зеленым.

  Под саднящими ладонями вместо размякшей земли чувствовалась холодная твердость камня. Приподняв ресницы, я поняла, что артефакт перенес меня из южного предместья на одну из улиц Бэртон-Рив. Вокруг колыхались цветные полотнища Квартала Развлечений. Благо ещё, угораздило очутиться не на центре улицы, где почти каждое мгновение проносились кареты.

  Без удивления я наблюдала за стремительно-летящей походкой приближающегося Миа*рона. Черный узкий силуэт отчетливо выделяется на алом рассветном небе.

  - Проклятая ведьма! - прорычал оборотень, подхватывая под локти и яростно встряхивая.