– Прости, папа.

– Но ты совершенно права, Нэн, это ничей обычай, – зевнула Хелен. – А точнее, всех.

– Ты не думаешь, что забиваешь им голову? – проворчал ее муж.

– Даже если и так, то ничего страшного.

– Я в этом не уверен. Обычай и традиции, девочки, – это то, на чем держится цивилизация, – говорит он, положив узловатые руки на колени. – Каждое поколение формирует нормы поведения, убеждается в их целесообразности и передает следующему поколению.

– И кто теперь забивает им голову? – насмешливо спросила Хелен. – А уж если говорить о наших предках, то они мылись всего раз в год.

Девочки брезгливо вскрикнули.

Гарри поджал сухие, потрескавшиеся губы.

– Обычно в основе этих правил лежит здравый смысл. Так, например, жены обязаны принимать и отдавать визиты, потому что их мужья заняты серьезными делами.

– Не всегда, – усмехнулась Хелен.

– Ты имеешь в виду что-то конкретное, дорогая моя?

Когда он называет ее «дорогая моя», она вся ощетинивается.

– Нет, – не в силах сдерживаться, язвительно ответила она. – Я только хотела сказать, что в перерывах между сессиями парламента лорды мучаются от безделья, что адвокаты, если у них нет клиента, не знают, куда себя деть, и что даже морские офицеры весьма высокого ранга порой годами торчат без дела на берегу.

Гарри сохранял внешнее спокойствие, хотя морщины вокруг его глаз обозначились резче.

– Как и следовало ожидать, ты уже в полной мере оценила систему выплаты половинного жалованья в мирное время, что позволяет морскому флоту ее величества иметь в постоянной готовности мощные военные силы, состоящие из квалифицированных офицеров.

– А зачем их иметь в постоянной готовности? – с едва заметным презрением поинтересовалась она. – Насколько я помню, последнее крупное сражение было при Трафальгаре.

– В 1805 году, – вставила Нэн.

– Умница, – машинально похвалил ее Гарри.

– «Правь, Британия, морями!»[39] – пропищала Нелл.

Чтобы не отстать от нее, Нэн тоненько запевает начальные строки морского марша «Сердце дуба»:

Но отец велел ей замолчать и обернулся к жене:

– Боюсь, ты демонстрируешь свое невежество. А как же Наварин[40], Акра[41], Свеаборг?[42]

«Ах да, Наварин! – с мрачным презрением подумала Хелен. – Как же я могла забыть эту стычку с неприятелем, во время которой юный гардемарин Гарри был ранен шрапнелью в бедро и получил пулю из мушкета в икру, когда меня еще и на свете не было!»

– Да разве бойня при Акре считается сражением? – невозмутимо спросила она. – Я думала, что для британской артиллерии обстрел сирийского городка равносилен схватке медведя с мышкой.

Он принужденно усмехнулся:

– Право, не знаю, девочки, почему вашей маме доставляет удовольствие городить эту чушь!

– Я только спрашиваю, чем именно занимаются военные моряки? По моим представлениям, в наши дни они бесполезнее полисменов. Те хотя бы следят за порядком в городе.

Ее забавляет мысль, что Гарри предпочел бы проигнорировать ее вопрос, но врожденная педантичность заставляет его ответить.

– С таким же успехом можно было бы спросить, для чего возводятся крепости, – холодно заметил он. – Флот ее величества является плавающей крепостью вокруг ее империи. – Он обратился к девочкам, более внимательным и впечатлительным слушательницам. – Когда мы играем мускулами, пираты и работорговцы дрожат от страха!

Девочки притворно дрожат и ежатся.

– Как и индийские мятежники, турецкие захватчики и даже огромный флот русского царя, – продолжал Гарри. – Во всем мире существует мнение, что само присутствие в океанах наших военных кораблей с их непотопляемыми металлическими корпусами предотвращает войну.

– А какой корабль самый большой и сильный? – спросила Нелл.

Хелен может побиться об заклад, что Нелл нисколько не интересуют военные корабли. В подобные минуты, когда девочки стремятся подольститься к отцу, она с трудом скрывает раздражение.

– Гм… Очевидно, «Варриор», поскольку его огневой мощи достаточно, чтобы подавить сопротивление любой иностранной флотилии. У него двадцать шесть пушек со снарядами в шестьдесят восемь фунтов и десять – со снарядами в сто десять фунтов…

Хелен позволила себе многозначительный взгляд.

– Во всяком случае, девочки, можно считать, что вы не пропустили урок по арифметике.

– А все-таки старые деревянные корабли лучше. Они такие красивые! – заявила Нэн.

– Что ж, пожалуй, многие с тобой согласятся, – сказал Гарри. – Однако, на мой взгляд профессионального моряка, плавные очертания черного корпуса «Варриора» больше соответствуют современным представлениям о красоте. В последнем письме дядя Уильям пишет, что, когда он подошел к пристани в Гибралтаре, посмотреть на него сбежалась громадная толпа.

«Завтра! – с нетерпеливым возбуждением подумала Хелен. – Завтра я могу где-нибудь встретиться с Андерсоном, почему бы и нет? Может быть, в Национальной галерее? Нет, там слишком темно и грязно, одни продавщицы назначают там свидания. Где-нибудь на открытом воздухе, в толпе?»

– Так вот, чтобы разъяснить твое заблуждение, дорогая моя, – продолжал тем временем Гарри, переводя на нее взгляд своих больших выпуклых глаз, – войска в резерве – это лучшее оружие, ибо оно избавляет от лишнего кровопролития. Лучшая защита – это бдительность.

Ей уже надоела эта тема, но она не желает оставлять за ним последнее слово. Она зевает, деликатно прикрывая рот ладошкой.

– Но мне кажется, что тактика предотвращения военных действий при помощи одного лишь присутствия морского флота имеет один недостаток. Я имею в виду, что его способность противостоять противнику только предполагается, а не доказывается на деле. Это можно сравнить с тем, как если бы снаружи у нашего дома стоял толстый привратник с пистолетом под плащом. – Она кивком указала на Экклестон-сквер. – Так вот, он стоит себе и дремлет, но стоит нам выйти, как он просыпается и уверяет нас, что его присутствие предотвратило нападение на наш дом целой банды хулиганов!

Лицо Гарри окаменело. Помолчав, он заметил девочкам:

– Просто голова идет кругом! Похоже, у вашей мамы снова разыгралось воображение!

Девочки послушно засмеялись:

– Мама такая глупышка!

Она чувствует леденящую ненависть.

– Что ж, видимо, эта тема слишком болезненна для тебя… учитывая твое положение.

Он удивленно вздернул кустистые угольно-черные брови.

– Мое…

– Я имею в виду отсутствие в настоящее время какой-либо должности.

– Мое командование считает, что после семи лет непрерывной службы я имею право на восстановительный отдых, – заявил он, и на его шее задергался мускул.

– Нет-нет, прекратим этот разговор. Я почитаю газету, а вы с девочками развлекайтесь, поупражняйтесь на ковре в падании в обморок.

Нелл и Нэн смеются, но в глазах их мелькает испуг.

Она протягивает руку к «Телеграф».

– Но я еще не закончил, – возразил Гарри, беря газету и разворачивая ее. – Девочки, здесь есть интересная для вас заметка. Вы знали, что на Бейсуотер стоит дом с фальшивым фасадом, то есть у него имеется только одна стена, выходящая на улицу. Она специально возведена для того, чтобы скрыть железнодорожный туннель.

– А зачем его скрывать? – спросила Нелл.

– Так улица выглядит более аккуратной и красивой. А иначе перед пешеходами вдруг будет возникать поезд, который проносится мимо и скрывается в туннеле у них под ногами.

– Вот было бы здорово!

– А у тети Фидо был приступ астмы, когда она оказалась в подземке, правда, мама?

Хелен поражена тем, что Нелл это запомнила.