— А потом, к концу жизни, мы спускаемся в жаркие недра нашего мира и с той стороны его твёрдой оболочки и откладываем одно яйцо.

— Подожди. Одно яйцо — один ребёнок? Как же вы поддерживаете свою численность?

— Ну что ты. Из яйца может вылупиться больше двадцати мальков. И опережая твой следующий вопрос: почему у нас нет перенаселения, отвечу сразу. Выживают и развиваются яйца далеко не все. Потому, кстати, так важно тщательно подбирать себе брачных партнёров. И из этого вытекает ответ на твой второй вопрос: зачем вы нам нужны. Мальки из одной кладки не только абсолютно идентичны генетически, они ещё психологически практически неотличимы.

— Как человеческие близнецы? Кстати, насколько я знаю у них бывают некоторые трудности с социализацией в первые годы жизни из-за того, что общаться предпочитают в основном друг с другом.

— Не то. Хуже. Мы ещё и ментально объединены в пределах одного клана. То есть, имеем практически единый коллективный разум. На определённых этапах развития это помогало выжить нашему виду и даже добиться процветания, но сейчас обилие практически одинаковых особей тормозит развитие нашего общества. Насильное разделение членов клана в младенчестве приводит к непоправимым изменениям в психике, а выросшим вместе разделиться, начать осознавать себя как отдельную личность очень тяжело. С возрастом это, конечно приходит само.

— Так вот что вам от нас надо! Разнообразие! То-то ко мне вечно со всякими дурацкими вопросами знакомые ирихи приставали.

— И то, что ты не отказывался на них отвечать для нас весьма ценно. Вы все очень разные, непохожие друг на друга и даже не представляющие как это может быть по-иному. Очень помогает в становлении отдельных личностей. К сожалению, жить на Земле мы не можем. Только сравнительно недолго находиться меняясь посменно, вахтовым методом и только самые старые и опытные из нас. Так что пришлось приглашать вас в наш мир, помогать освоиться, налаживать взаимовыгодное сотрудничество.

Алекс на некоторое время замер, копаясь в воспоминаниях. Неопознанные фрагменты головоломки постепенно становились на свои места.

— Тебе это не нравится, мы кажемся тебе слишком расчетливыми? — как-то даже немного застенчиво спросила она.

— Да нет, что ты, наоборот. Мне было бы неприятно сознавать себя объектом благотворительности. А так, мы — вам, вы — нам. Всё честно.

От сопровождения Алекс опять отказался. Всё то что свалилось сегодня на его голову требовалось осмыслить, а лучше всего делать это на ходу. Стеклянистый язык дороги уходил вдаль, и только на самом горизонте виднелась тёмная громада города. Из под ноги выкатился камешек, который Алекс тут же подопнул. Чуден мир твой, Господи. Но вместе с удивлением от очередной приоткрывшейся тайны в его душе зрела тонкая нотка горечи. Неужели это всё?! Всё объяснили, рассказали, не осталось ни каких великих тайн, за которыми стоит гоняться и всё, что ему осталось — это привыкнуть к новым правилам игры? Очередной пинок. Камешек с возмущённым писком отлетел на полтора метра, потом резко сменив траекторию движения буркнул: "Нахал!" и скрылся в зарослях придорожного кустарника. Вот же странно устроена человеческая натура: его обругала какая-то непонятная каменюка, а на душе вновь стало светло и солнечно.

На подходе к дому дорогу ему перегородил тот самый сотрудник Агентства по Контролю за Иными, встречи с которым Алексу до сих пор удавалось успешно избегать.

— Парень, тебе не кажется, что ты мне кое-что задолжал? Отчёты где?

Почувствовав что собеседник вот-вот перёйдёт к угрозам Алекс его перебил и уставившись честным-пречестным взглядом в глаза дворника-спецагента выпалил:

— Не могу. Рад бы да не могу, — с усилием выдавил из себя самую придурковатую улыбку на которую оказался способен. — К сожалению, я совершенно не запоминаю своих снов и не смогу записать весь тот бред, который мне мерещится, пока моё тело находится в наркотическом трансе, где-то в подвальном хранилище ирихского посольства на Земле. Но этот бред мне нравится и возвращаться в реал я не собираюсь.

Развернулся, вырвав свой рукав из захвативших его пальцев, и скрылся в недрах подъезда. У него слишком много дел и слишком мало времени, чтобы тратить его на этого клоуна.