«Вы только оглянитесь по сторонам, — говорил Д'Арланж. — Для того чтобы убить, совершенно не нужно иметь револьвер или нож. Оружие у вас повсюду. Можно ударить по голове палкой, можно удушить шнурком. Да мало ли валяется предметов, могущих послужить оружием! То же самое касается и защиты. Оглядите повнимательней свою комнату, там всегда найдется что-нибудь: стул, стол, лампа. Изучите дом, в котором живете, исследуйте каждую комнату. Бросьте под ноги преследователя стул, а когда он упадет, ударьте его по голове чем-нибудь тяжелым. Плесните в глаза вином или горячим чаем. Тщательно обследуйте вашу комнату, ваш дом и все, что к нему прилегает, считайте его театром военных действий. Подумайте, как его использовать для самозащиты, бегства, для контратаки. Выработайте план. Вы должны знать, что будете делать, если нападающий ворвется к вам через окно или через дверь. Нельзя оставаться беспомощной. Я знавал жену одного капитана, ей частенько приходилось подолгу оставаться дома одной. Эта дама собиралась открыть магазин, и в доме уже велись малярные работы. Жила она в комнатке над магазином и как-то ночью почувствовала, что внизу кто-то есть. Спустившись по лестнице, она увидела, как в окно лезет вор. Оружия у нее не было, тогда она выхватила из ведра с краской кисть и, когда ночной гость спрыгнул с подоконника на пол, хлестнула его по глазам. Тот взвыл от боли, а она заткнула кисть ему прямо в рот, потом вылила всю краску ему на голову и принялась колотить его пустым ведром. Грабитель бросился наутек, но уже в конце квартала его схватила полиция. Несчастный находился в самом что ни на есть плачевном состоянии — разбитая голова, весь в краске, полуослепший, задыхающийся. А что же дама? Несколько брызг краски на ночной сорочке — вот и все».

Наконец Грита погрузилась в сон и проснулась, когда потоки солнечного света, врываясь в окно, уже разливались по комнате.

Подоткнув под спину подушки, она села на постели и взялась за пьесу. Пьесы этой она раньше не читала, и вещь показалась ей интересной. В Сан-Франциско работало немало драматургов, правда, в большинстве своем далеких от истинного профессионализма, но все же весьма одаренных. Эту пьесу написал как раз один из них.

Грита никак не могла сосредоточиться. Отложив в сторону книгу, она задумалась. Допустим, Элберт Хескет считает, что у нее есть какие-то ценные акции. Допустим, он нарочно пригласил ее в театр, чтобы выманить из дому и дать возможность вору хорошенько обшарить квартиру. Ни за что на свете она бы не поверила, что Хескет руководствовался чистыми побуждениями. Ей, преуспевающей актрисе и просто красивой женщине, совершенно не льстило то, что за нею можно ухаживать только потому, что у нее имеются какие-то акции, представляющие ценность; в то же время она была далеко не первой женщиной, чьей благосклонности добивались ради получения выгоды.

Допустим, она не станет разуверять его, что владеет акциями, не уточняя, какими именно, и не указывая на их местонахождение. Что, если она подержит его немного на крючке?

Грита встала, приняла ванну, оделась, ни на минуту не переставая думать о Хескете. Что-то в нем беспокоило ее. Что именно? Может, глаза, холодные, как стальные шарики? Или неподвижные черты лица? Или его редкая улыбка, натянутая и неестественная? И она пришла к выводу, что ни разу в его присутствии не почувствовала себя уютно. При этом он всегда держался как джентльмен, но уж слишком безупречный и даже педантичный. Он говорил и поступал только правильно, но ей почему-то казалось, что делает это он неискренне. Этот человек определенно ставил ее в тупик, но сейчас она была еще и рассержена. Если он действительно замешан в этом вторжении, то ярости ее не будет предела. А сейчас ей пора идти в театр. Грита положила пистолет в сумочку и заперла за собой дверь.

В театр она добралась немного раньше, прошла через служебный вход и остановилась, прислушиваясь. Ни звука. Темно и пустынно. Ей показалось странным, что она никого не встретила. Она пересекла освещенную слабыми мерцающими огнями сцену, окинув взглядом пустые ряды кресел зрительного зала. Слава Богу, ей еще ни разу не приходилось видеть их такими во время спектакля!

За кулисами она в нерешительности остановилась и оглянулась. Смутное ощущение чего-то жуткого не покидало ее. Грита вдруг поняла, что очутилась в театре одна.

Откуда-то сзади послышался слабый скрип, напоминавший звук шагов. Девушка резко обернулась, но ничего не увидела, лишь смутный свет пробивался из дальних окон где-то за вторым ярусом.

Открыв сумочку, она достала пистолет. Ощутив его тяжесть в руке, почувствовала себя уверенней.

Вдруг ей почудилось какое-то движение. Грита оглянулась. У нее за спиной находилась дверь в гримерную. Быстро войти и запереть за собой дверь? Но что, если там кто-то есть? Что ждет ее там, за дверью? Господи, какая же она глупая! В пустых зданиях всегда раздаются какие-нибудь звуки, скрипят и потрескивают доски от перепада температуры или еще что-нибудь.

Она шагнула назад и взялась за дверную ручку, сумочка висела у нее на поясе. Грита собиралась потянуть за ручку, как почувствовала сзади шорох. Сильная, жилистая рука ухватила ее за пояс, оттолкнула и выдернула сумочку. Грита зашаталась и, потеряв равновесие, упала на колени. Человек бросился бежать. Подняв глаза, она увидела его на другом конце сцены и выстрелила. Вор покачнулся, вскрикнул и, схватившись одной рукой за другую, выронил сумочку. Грита снова подняла пистолет и приготовилась выстрелить, но нападающий исчез.

Пошатываясь, она встала и подошла к сумочке, не выпуская из рук оружия.

Тут же со всех сторон послышался топот бегущих ног, ее окружили актеры. Вокруг нее собралась вся труппа, и среди них даже Дэйн Клайд. Как давно она его не видела!

— Грита! — вскричала Рози, — Что случилось?

— Кто-то пытался вырвать у меня сумочку, и я выстрелила.

— И, надо сказать, попали, — заметил Дэйн, указывая на капли крови на полу. Потом он посмотрел на пистолет. — Вы хотите сказать, что попали в него из этой вот штуковины? С такого расстояния?

Все еще ошеломленная, Грита убрала пистолет в сумочку. Надо будет перезарядить его — единственное, о чем она подумала в тот момент. Ведь сейчас пистолет был ее единственной защитой.

Друзья толпились вокруг нее, засыпали ее вопросами и пытались представить себе, как ей, должно быть, было страшно.

— Он поджидал меня в гримерной, — рассказывала Грита, — а вокруг — ни души.

— Мы сделали перерыв, решили пойти чего-нибудь выпить, — пояснила Софи. — Жаль, что так получилось. Знаете, кода вас угощают, неудобно…

— Ничего страшного. Со мной все в порядке. Только немного испугалась.

— Если вы так стреляете, когда напуганы, — заметил Дэйн, — то не хотел бы я попасть к вам под прицел, когда вы спокойны.

— Ну что вы, это просто случайность.

Режиссер Ричард Манфред занял свое место.

— Рад, что все хорошо кончилось, — сказал он. — А теперь вернемся к репетиции.

Позже, во время перерыва, к ней подошел Дэйн Клайд.

— Если хотите, я могу перезарядить ваш пистолет. Я только что из Вирджиния-Сити, у меня тоже есть пистолет с запасными патронами.

— В самом деле?

Он принес саквояж и зарядил ее пистолет.

— Вы заправски обращаетесь с оружием, — отметила Грита, наблюдавшая за ним.

— Там, откуда я приехал, это необходимо, да и на дороге неспокойно. Правда, до стрельбы не дошло, но…

— До стрельбы?! В театре?!

Он рассмеялся.

— Да, да. Дела там частенько принимают горячий оборот.

К ним подошли Софи и Рози.

— Грита, вы, должно быть, ужасно испугались?

— Нечего было устраивать этот перерыв! — сокрушалась Рози. — Но этот очаровательный мистер Хескет…

— Кто? — Дэйн резко обернулся. — Вы сказали, Хескет?

— Ну разумеется. Он друг Гриты, и когда он захотел угостить нас…

Та-ак… Снова Хескет, подумала Грита. Вчера вечером и вот сегодня.

Грита повернулась к Дэйну.