— Спит. Сон для него сейчас лучше любых лекарств. По-моему, у него легкий жар. А как иначе? Ведь он ранен.

Тревэллион свернул постель и аккуратно связал ее. Потом подошел к черному мулу и постоял рядом с ним, поглаживая его по спине и что-то шепча. Мул повернул к нему голову и вдруг резко мотнул ею назад.

Вэл опустился на колени и отполз в сторону, прислушиваясь. Поблизости явно что-то происходило. В такую погоду ночью это мог оказаться волк, но скорее всего приближались люди.

Интересно, знают ли бандиты, что они с Тэпли здесь? Вряд ли они пристально наблюдали за этим местом все время. Грелись где-нибудь у костра неподалеку и ждали, когда Ледбеттер умрет.

Ворам всегда не хватает терпения. Особенно таким вот грабителям с большой дороги. Им бы сцапать добычу и убраться восвояси, а эти уже столько времени проторчали на холоде.

Он подкрался к мертвому животному, поближе к жавшимся в кучку мулам, и вдруг услышал хриплый шепот:

— Фрэнк! Их двое! Кто-то пришел к нему.

— Тсс!

Послышался шорох, и на фоне падающего снега Вэл увидел две едва различимые фигуры. Он поднял ружье.

— Ну вот что, — невозмутимо произнес он, словно вел мирную беседу, — бросайте оружие и выходите вперед.

Разумеется, те не собирались делать ничего подобного, они оба повернулись на голос и одновременно выстрелили. Но Тревэллион был готов к этому и опередил их. Его первая пуля сразила того, что стоял ближе. Тот уронил оружие, зашатался и рухнул на второго, который поспешно выстрелил, промахнувшись на несколько футов. Этого было достаточно, и через мгновение второй тоже упал, прямо на первого.

Тэпли вскочил, но когда эхо выстрелов стихло, за ним последовала глухая тишина.

— Не дадут спокойно отдохнуть человеку, — недовольно проворчал он. — Устроили тут пальбу, черта с два поспишь.

— Ничего. У нас еще вся ночь впереди, — отозвался Тревэллион. — Давай-ка начнем собираться. Надо бы выйти пораньше. Что-то мне начинает надоедать это место.

Мыском сапога он отбросил того, что лежал сверху, и человек, распростершийся на снегу, глухо застонал.

— Смотри-ка, один недобитый! — заметил Тэпли.

— Помогите, — жалобно простонал тот.

— Так же, как ты помог Ледбеттеру? — Тревэллион наклонился к раненому, распахнул его плащ и снял у него с пояса револьвер. Рана была смертельная, и уже ничто не могло помочь этому парню.

Вэл не испытывал к нему жалости. Когда человек берет в руки оружие и выходит на большую дорогу грабить, а если понадобится, и убивать, то на жалость он не вправе рассчитывать.

— Кто он такой? — Тревэллион указал на мертвого.

— Понятия не имею.

— А остальные?

— Не знаю.

Перед ним лежал человек крепкого телосложения с рыжеватыми волосами и веснушчатым лицом, которое сейчас стало смертельно бледным. От потрясения и холода он пока не чувствовал боли, но скоро она проявится.

— Вы что же, так и оставите меня здесь?

— Что, не нравится? Мы должны помочь Джиму Ледбеттеру, которого вы подстрелили, а потом, может быть, вернемся.

— Проклятье! Но я же совершенно беспомощен!

— Что верно, то верно. Только не бойся, скорее всего, долго ты не протянешь.

Раненый уставился на него.

— Как ты жесток, Тревэллион!

— Ледбеттер мой друг. Очень хороший друг. И к тому же партнер.

Вэл счистил со спин мулов снег, нагрузил на них поклажу и крепко привязал ее.

— Куда вы подевали наш товар?

Раненый силился что-то ответить, но не смог. Вместо этого он дернулся, скрючился от пронзившей его боли и застонал, в глазах его появилась предсмертная мука.

— Будь ты проклят, Тревэл… — Голос его оборвался на полуслове, он вытянулся и замер навсегда.

Тревэллиона окликнул Тэпли:

— Поможешь мне поднять Джима?

Наложив на сломанную ногу шину из деревянных щепок, они вдвоем втащили его на мула.

— Сможешь ехать, Джим?

Глаза Ледбеттера горели от жара и нестерпимой боли, но он кивнул.

— Только посадите меня, — прошептал он, — только посадите…

Когда они подъехали к кондитерской, он все еще держался в седле.

Землянка Тэпли — аккуратно прибранная хижина из двух комнат, выдолбленная прямо в склоне горы, — находилась всего в нескольких сотнях ярдов от кондитерской. В нее-то они и внесли на носилках Джима, устроив его в спальне, расположенной в самой глубине, где на одной из каменных стен проступали жилки серебряной породы.

— Сначала я добывал тут руду, — объяснил Тэпли, — а потом решил, что зимнее жилье мне нужнее, чем она. Тогда я просто обтесал стены и пол в этой пещере да пристроил переднюю комнату. — Он указал на дверь в дальней стене и продолжал: — За нею туннель футов в шестьдесят длиною. Там проходит жила сернистого серебра с дюйм толщиной. Не так уж много, но думаю, потом она сделается шире.

Ледбеттер посмотрел на Тревэллиона.

— Трев, мне неудобно просить тебя об этом, но не мог бы ты найти кого-нибудь, кто позаботился бы о моих мулах? Ведь они — все, что у меня есть. Да и твоя доля в них вложена.

— Ладно. С этим я разберусь. А что с теми, которые остались в Калифорнии?

— Там у нас свой человек. Он приглядит за ними, так что не стоит беспокоиться. Я и этих хотел переправить туда на зиму, ведь там хорошие пастбища.

— Спаффорд недавно распродавал свое хозяйство, — сообщил Вэл, — но сам остался. У него есть два стога отличного сена, и я думаю, мы могли бы договориться. Кроме того, у него имеется еще пустой загон для скота и огороженное пастбище на берегу Карсона.

— Тогда займись этим. Жаль только, что мы потеряли отличных мулов.

— Ты не потерял их.

— Как это?

— Ну вот сам посуди, — принялся объяснять Тревэллион, — мулов выгоднее продавать по эту сторону Сьерры. То же самое касается и товара, который им достался. Если даже бандитам и удастся перебраться через горы, они вряд ли сумеют сбыть его там. А когда начнутся первые оттепели, то и вовсе ничего не получат за него. А здесь такой товар у них оторвут с руками.

— И что из этого?

— Поезжу по округе, порасспрашиваю. Ведь им придется где-то держать этих мулов, причем не слишком далеко. Кроме того, им нужен тайник для товара, пока они не распродадут его. Если уже продали, я найду его, а если нет — найду и товар, и тех, кто его украл.

— Как ты думаешь, сколько их осталось?

— Наверное, четверо или пятеро. Трое мерзавцев мертвы.

Вэл почистил ружье, проверил шестизарядник, вышел на улицу и направился к заведению Лаймана Джонса.

В салуне собралось полно народу. В самом конце сидел Лэнгфорд Пил, и Тревэллион начал пробираться к нему.

— Здорово, Трев, — поприветствовал его Пил. — Слыхал, ты устроил пальбу на тропе.

— Так, ничего особенного, Лэнг. У Джима Ледбеттера увели несколько отличных мулов вместе с грузом. Буду тебе весьма признателен, если станешь держать ушки на макушке да поглядывать в оба.

— Так и сделаю.

Вэл заказал выпивку, а потом спросил:

— Сэм Браун в городе?

— Да. — Пил подумал над вопросом, потом прибавил: — И с ним еще с десяток сущих головорезов. Эти ребята привыкли стрелять из-за угла, будь осторожен. Сэм убьет всякого, кто догадывается о его делишках, так что береги спину.

Тревэллион допил виски, запахнул плащ и вышел на улицу. С минуту он постоял возле здания, прячась от ледяного ветра. В кондитерской горел свет, и он хотел было направиться туда, но потом, согнувшись, побрел вверх по склону к хижине Тэпли. Чтобы добраться до нее, предстояло пройти перед рядом светившихся окон. Это совсем не понравилось Вэлу, и он остановился под навесом магазина, раздумывая, как поступить. Опыт подсказывал, что всегда надо слушаться внутреннего голоса. Так он и сделал. Продолжая держаться под навесом, пробежал футов двадцать, потом шагнул в густую тень здания.

На участке, купленном Тревэллионом у Макнила, в скалистом склоне тоже была выдолблена хижина. К ней-то он и направился по главной улице, по-прежнему стараясь держаться в тени. Добравшись до жилища, Вэл поднял щеколду, но дверь не открылась. Он решил поддеть ее плечом, но удержался от этого движения, стремительно отступил назад и вытащил револьвер. Потом с размаху ударил ногой по двери, та распахнулась и повисла на петлях.