Дэвидовский исход с островов был более благоприятен, чем мой: он отправился паромом из Йокогамы до Находки, потом на поезде до Владивостока, а оттуда на легендарном транссибирском экспрессе – в сердце матушки-Руси – в саму Москву, а потом – на юго-запад, через советскую, польскую и немецкую территории, во Францию. Наше с ним рандеву должно было состояться в Париже.
Это была удивительная поездка и большое достижение. Ни один западный артист Дэвидовского статуса, не говоря уж о ведущих рок-звездах, ни разу не предпринимал такого путешествия и не получал на него разрешения во времена холодной войны.
Мне, конечно, жалко было с ним расставаться, потому что интимность, достигнутая нами в Японии, была так долгожданна и давала такие надежды. И все же у меня не было тяжелого чувства. Я так гордилась им за то, что он отважился на эту поездку, да и собой гордилась тоже, потому что эта одиссея была моей идеей. Она родилась у меня внезапным экспромтом во время ланча с Бобом Мьюзелом, возглавлявшим британское отделение ЮПИ (Юнайтед Пресс Интернешнл). О, да: стрейт-журналист-ветеран вместе с глиттер-криттер-певцом/композитором/суперзвездой и американско-уорхоловским фотографом (Лии) проникают в самое сердце советской тьмы...
Удачный ход. Я и впрямь делала свою работу хорошо, не так ли?
“Aladdin Sane”, новое собрание песен и новый персонаж, чтобы их петь, был создан Дэвидом во время турне по Штатам и издан, пока мы были в Японии. Предварительные заказы на альбом достигли 100.000: такого не случалось со времен Битлз, и пластинка стала золотой в день выхода. В языке возникло слово “Боуимания”, и когда на станции Чаринг-кросс мы покинули поезд, привезший нас из Парижа, кругом роились и визжали полуобморочные подростки.
Такого рода вещи заставляют кипеть вашу кровь, МНЕ, во всяком случае, они доставляли радость. Пока Дэвид вместе с мальчиками и девочками нашей тур-команды колесил в триумфальном турне по всем, полностью распроданным, залам Британии весной и ранним летом 1973-го, я носилась по Лондону, занимаясь бизнесом в состоянии приподнятости и энтузиазма.
Когда приблизились последние концерты турне, Дэвид позвонил, чтобы поговорить о вечеринке, которой оно должно было закончиться: что я думаю на эту тему?
А думала я, что наш дом недостаточно большой и, в любом случае, к такому случаю не приспособленный. Щегольское “Кафе Рояль” на Риджент-стрит казалось подходящим местом, чтобы отпраздновать триумф главной британской рок-звезды, а меню исключительно из клубники с шампанским казалось подходяще освежающим.
Ему эта идея понравилась (еще бы!), мы договорились о дате – 4 июля, на другой день после заключительного шоу турне в лондонском “Хаммерсмит-Одеоне”, и я принялась составлять список гостей. Всех, кто в первую очередь пришел в голову – Пол и Линда, Мик и Бьянка, Питер Кук и Дадли Мур, Эллиот Гулд, Райан О’Нил и Тони Кэртис (все они работали в это время в Англии), Род Стюарт, Кит Мун, Лу Рид, Джефф Бек, Кэт Стивенс, Лулу, Барбра Стрейзанд, Сонни Боно (без Шер), Мэгги Эбботт (агент, которая могла собрать всех этих людей) и Ди Эй Пеннебэйкер, который должен был снимать концерт в “Одеоне”. Плюс еще несколько дюжин людей, заполнивших список, и получилась весьма интересная галерея персонажей, как раз подходивших для чудесной гулянки. Дэвид так тоже считал, так что я принялась за дело.
Чего я не знала, и никто не знал, за исключением Дэвида и Тони Дефриза, так это того, что темой вечеринки станет уход Дэвида со сцены, о чем он собирался объявить в “Одеоне” под конец концерта 3 июля. В таких, я цитирую, словах: “Это не только последний концерт турне, но и последний концерт из всех, какие мы когда-либо играли. Бай-бай, мы любим вас.”
Я, конечно, была удивлена, но не то чтобы потрясена, поражена (и прочие синонимы). Мне было совершенно очевидно, что Дэвид разыгрывает какую-то козырную карту в игре своей карьеры и использует магию момента, чтобы добиться максимального эффекта. Черта с два Дэвид действительно ушел бы, пока ему не были абсолютно гарантированы слава, всеобщее низкопоклонство и достаточно большое состояние, чтобы он мог себе позволить больше никогда не пошевельнуть и пальцем. Так что я не слишком ломала себе над этим голову.
Пока не поговорила за кулисами с Ронно и Тревором и не поняла, что они и Вуди пребывали в совершенном неведении вплоть до момента Дэвидовского заявления, и, более того, только-только начинали осознавать последствия. “Мы потеряли работу, Энджи, - сказал Тревор. – Он дал нам fucking пинка под зад!”
Это уходило корнями в один инцидент, случившийся во время последних американских гастролей. Не помню точно, где это произошло, но помню, как Дэвид мне об этом рассказывал.
Началось все с того, что Тони и Дэвид наняли одного клавишника, Майка Гарсона, для работы в турне. Этот парень был сайентологом, что должно было заставить их подумать, прежде чем нанимать его, но не заставило. И он, конечно же, не преминул распространить свою основную миссию – завербовать новых сайентологов, в данном случае, Тревора и Вуди (Ронно на это не купился). Теперь они отдавали свой личный заработок Эл Рону Хаббарду – главе “церкви”. Это, в свою очередь, подтолкнуло Тревора и Вуди потребовать большего заработка (вполне справедливо, потому что им не платили и половины из того, что они на самом деле зарабатывали, и четверти того, что они на самом деле стоили).
Наконец, процесс дошел до своей кульминации и вылился в настоящее противостояние где-то по дороге в Биг-Рок-Кэндилэнд. Вуди и Тревор (а, может быть, и вся группа, все четверо, – я не отвечаю за детали) отказались выступать, пока Тони и Дэвид не подпишут новый вариант договора.
Дэвид был в бешенстве. Просто В БЕШЕНСТВЕ. “Ну все, – сказал он мне. – Я не позволю им вот так подводить меня. Мне наплевать, кто они там такие, я просто не желаю такого предательства.” И с этого момента его пассивно-агрессивная машина заработала на полном ходу, и деньки парней были сочтены.
Что просто жутко до дрожи, так это то, что он приберег их на все японское, а потом и британское турне, ни единым намеком не давая знать о своем решении, и только потом, когда они отдали ему все самое лучшее, все силы, и наслаждались триумфом, он так их обломал в самой публичной и унижающей манере. Вы, конечно, можете называть это исключительно трезвым и умным отстаиванием своих интересов, но вы, думаю, будете правее, если назовете это подлостью и жестокостью.
Вечеринка в “Кафе Рояль” следующей ночью была необыкновенно успешной, Дэвид просто блистал – само очарование, нежность, дружелюбность, веселье и счастье. И, должна заметить, я сама тоже недурно провела время. Настроение было приподнятым, глиттер сверкал и переливался, ночь – ясная и прекрасная, кругом – звезды, успех и воодушевление.
Я, видимо, проглядела некие присутствовашие полутона и, если честно, мне и не хотелось их замечать. Я не собиралась принюхиваться к дурным вибрациям и различать повсюду зловещие знаки.
Я могу теперь делать такой вывод, потому что существует запись этого поворотного момента, фильм Пеннебэйкера о концерте в “Одеоне”. Если вы присмотритесь, как я это недавно сделала, к сцене за кулисами, когда мы с Дэвидом разговариваем, то вы можете заметить то, чего я замечать не хотела: улыбка Дэвида, когда он оборачивается ко мне, застывает маской. Огонь, как будто снова вспыхнувший в Японии, потух.
* * *
Я по-прежнему была очень полезна, когда Мистер Большая Шишка вознамерился стать еще больше. Дэвид и другие артисты, собравшиеся под знаменами “Мэйн Мэн” нуждались в заботе и внимании самого разного рода, а это была моя специализация. Я делала то, что необходимо было делать.
Возьмем, к примеру, Студжес, группу Игги Попа. Моей миссией осенью 1973 года было избавиться от Студжес. Они чем-то утомили Тони Дефриза (я подозреваю, своим хроническим, неисправимым пристрастием к наркотикам), и он решил, что, хотя самое подходящее место для Игги – это Лондон, но Студжес лучше куда-нибудь удалить, лучше всего – в другую страну. Я была откомандирована эскортировать их в Хитроу с билетами на самолет в руках (чтобы они не конвертировали их в деньги на наркоту), а потом сопровождать их всю дорогу до дому в Энн-Арбор, Мичиган, где обосновались, кроме них, еще МС5 и много других резких, тяжелых и радикальных пред-панково/металлических групп. Я была так много наслышана об этой сцене от Игги и прочих ребят, что совсем не была недовольна такой коммандировкой.
