Участники заседания столпились у самой ограды. И вдруг от ворот донесся крик охранника:

— Эй! Смотрите все! Машина! По улице едет машина!..

И точно, на улице появилась машина. На ходу.

— Но что будет с его ногой? — возмутилась Кэти. — Мы не можем вытащить ее, щиколотка опухла. Боюсь, похоже на вывих.

— Надо бы послать за доктором, — сказал госсекретарь. — Раз машины завелись, то, наверное, и телефоны заработали. Как ваше самочувствие, Хортон?

— Нормально, — откликнулся я.

— И пришлите сюда слесаря с ножовкой, — распорядился президент. — Во имя всего святого, пусть перепилят ограду, но освободят ему ногу…

Так я и остался недвижим, поджидая врача и слесаря, и Кэти рядом со мной. Не обращая внимания на толпу министров у ограды, а может, заинтересовавшись происходящим, несколько белок, обитающих подле Белого дома, выбрались на тротуар. И сели рядком, изящно поджав передние лапки и выпрашивая подачку.

А по улице катились машины, и их становилось все больше и больше.

Пронзительный вой собаки поднял меня с постели полусонного. Я вскочил, ничего не соображая. Первые лучи рассвета проникли в комнату, высветив призрачные очертания обшарпанного комода, стенного шкафа с приоткрытой створкой, потертого ковра.

— Что случилось, Эйза?

Я повернул голову, увидел Райлу, привставшую в кровати, и удивился, каким образом, о господи, после стольких лет Райла могла оказаться здесь? Но тут у меня в голове прояснилось и я все вспомнил.

Собака снова завизжала, звук раздался уже совсем близко и выражал страдание и испуг.

Я выбрался из-под одеяла, схватил брюки и зашарил ногами по полу в поисках шлепанцев.

— Это Баузер, — объяснил я Райле. — Подлая тварь где-то шлялась всю ночь. Наверное, опять гонялся за сурком.

Баузер был одержим сурками. Учуяв зверька, он никак не мог остановиться. Пес, должно быть, прокопал уже полпути до Китая, охотясь за ними. Обычно, чтобы привести его в чувство, я всегда прослеживаю эти вылазки и приволакиваю его обратно. Но в эту ночь, рядом с Райлой, мне было не до Баузера.

Когда я добрался до кухни, Баузер уже вопил на крыльце. Я открыл дверь, и он, конечно, торчал там, а из него самого торчала деревянная стрела. Я ступил на крыльцо и, обхватив Баузера рукой, положил на бок, чтобы разобраться, в чем дело. Я увидел, что в ляжку моего пса вонзился дротик с каменным наконечником. Баузер жалобно заскулил, глядя на меня с тоской.

— Ну что там, Эйза? — снова спросила Райла, появляясь в дверях.

— Кто-то метнул в Баузера дротик, — ответил я, — И он застрял в его ляжке.

Она спустилась по ступенькам, быстро обошла крыльцо и склонилась над собакой.

— Наконечник вошел лишь наполовину, — заметила она, — Смотри, как провисло древко.

Райла протянула руку, схватила наконечник, резко повернула его и рывком выдернула из раны.

Баузер отчаянно взвизгнул и снова жалобно заскулил. Он мелко дрожал. Я взял его на руки и внес в кухню.

— В спальне на тахте лежит плед, — сказал я Райле, — Принеси его, пожалуйста, устроим ему здесь постель в углу.

— Эйза!

— Да, Райла?

— Но это же фолсомский наконечник! — Она подняла дротик, чтобы я смог его разглядеть, — Кто же мог выстрелить в собаку фолсомским дротиком?

— Да какой-нибудь мальчишка, — предположил я. — Они же просто маленькие чудовища!

Она с сомнением покачала головой:

— Да ты только посмотри, как наконечник прилажен к древку. Откуда мальчишке знать, как это делается?

Я не стал это обсуждать и повторил свою просьбу:

— Пожалуйста, принеси плед!

Она оставила стрелу на столе и пошла в спальню. Вернувшись, Райла сложила покрывало и опустилась на колени, чтобы положить эту подстилку на пол в углу кухни.

Я устроил Баузера на пледе.

— Не горюй, старина, мы тебя вылечим! Не думаю, что рана так уж серьезна.

— Эйза, ведь ты меня не понял? Или не услышал, что я тебе сказала?

— Да услышал, услышал, — пробормотал я. — Фолсомский наконечник. Они делались десять веков назад древними предками индейцев. Их находили в костях доисторических бизонов…

— Но ведь дело не просто в этом, — никак не могла успокоиться Райла, — Он же насажен на древко так, как умели только те первобытные люди!

— Понимаю, — откликнулся я, — Не хотел тебе говорить, да, видно, придется. Судя по всему, мой Баузер — это собака, путешествующая во времени. Он однажды приволок сюда кость динозавра.

— А зачем собаке понадобилась эта окаменелость?

— Ты не поняла меня. Это была не древняя кость. Не ископаемая. Она была свеженькая, с клочками плоти, свисающими с нее. И принадлежала не взрослому динозавру, а детенышу. Размером с собаку или чуть побольше.

Райла и бровью не повела.

— Возьми-ка ножницы и обстриги шерсть вокруг раны. Я обмою ее теплой водой и смажу чем-нибудь. Где у тебя аптечка?

— В ванной. Справа от зеркала.

Когда она повернулась, чтобы выйти, я окликнул ее:

— Райла!

— Чего тебе?

— Как я рад, что ты здесь. — ответил я.

Она и сама вернулась из прошлого, по меньшей мере двадцатилетней давности. И всего лишь накануне вечером. Я сидел в шезлонге под большим кленом, когда с магистрали в сторону моего дома свернула большая черная машина. Я лениво удивился: кто бы это мог быть?

Честно говоря, я вовсе не жаждал увидеть кого бы то ни было, тем более что за последние несколько месяцев я наконец вкусил прелесть одиночества. И уже начинал испытывать легкую досаду при любой попытке вторжения на мою территорию.

Машина подрулила к воротам и остановилась. Женщина вышла из автомобиля, миновала ворота и направилась ко мне. Я встал с кресла и неторопливо двинулся ей навстречу. Она прошла большую часть пути, прежде чем я распознал в этой стройной элегантной особе девушку из своего прошлого. Из юности.

Я остановился, немного ошарашенный.

— Райла… — произнес я не вполне уверенно. — Вы Райла Эллиот?

Она тоже остановилась и вгляделась в меня через двенадцать футов, разделяющих нас. Казалось, она не вполне верила, что видит перед собой Эйзу Стила.

— Эйза, — наконец произнесла она, — Так это же и вправду вы! Теперь я вижу, это вы! Я недавно узнала, что вы обитаете в здешних краях… А мне казалось, вы еще прозябаете в том маленьком колледже где-то на Западе. Я так часто думала о вас…

Она еще и еще что-то говорила, будто стремилась словами замаскировать неуверенность и даже некоторую нервозность…

Я пересек наконец разделяющее нас расстояние, и мы теперь стояли совсем рядом.

— Эйза, — проговорила она. — Мы не виделись чертовски давно!

Она оказалась в моих объятиях, и у меня возникло странное ощущение, что я обнимаю женщину, вышедшую из длинного черного лимузина, как из машины времени, в этот висконсинский вечер. Вышедшую из прошлого, удаленного на добрых два десятка лет.

И все же было не так уж легко отождествить ее со смешливой жизнерадостной девушкой, которая так безропотно вкалывала вместе со мной на тех раскопках в Малой Азии. Мы пытались постичь тайны древних курганов, но то, что нам попадалось, никак нельзя было назвать хоть сколько-нибудь значительным. Я копал, просеивал землю, расчищал найденные предметы, а она снабжала их ярлычками, пытаясь распознать назначение черепков и прочего древнего хлама, разложенного вокруг.

Тот жаркий пыльный сезон пролетел слишком быстро. Работая вместе в течение дня, мы и спали вместе в те ночи, когда удавалось улизнуть от остальных участников экспедиции. Впрочем, припоминаю, что в конце она уже перестала осторожничать, тем более что окружающим, как оказалось, было до нас мало дела.

— Даже не надеялся увидеть вас когда-нибудь еще! — воскликнул я, — Думать-то о вас, конечно, думал, но не рассчитывал, что сумею к вам подступиться. Говорил себе, что вы все забыли и наша встреча вряд ли доставит вам радость. А если она и состоится, вы, разумеется, будете любезны и мы обменяемся какими-нибудь расхожими пустяковыми репликами. Мне вовсе не хотелось лишиться своих воспоминаний из-за такой финальной точки… Лет десять назад я услышал, что вы подвизаетесь на ниве экспортно-импортного бизнеса, а потом для меня ваши следы как-то затерялись.