— Мне надо размяться.

Даже встав на ноги, она оказалась лишь немного выше сидевшего на корточках Оши. Молодой эльф хотел было тоже встать, но Винн махнула рукой:

— Нет-нет, останься здесь. Я далеко не пойду.

Оша нахмурился, зная, что должен присматривать за девушкой, но не желал навязывать ей свое общество.

— Я скоро вернусь, — заверила его Винн и неторопливым шагом направилась к корме.

С самого начала плавания хкомас почти безотлучно пребывал на юте, зато матросы, занимаясь своими делами, сновали по всему кораблю. Понимая, что ее тут едва терпят, Винн остерегалась открыто проявлять любопытство. С наступлением ночи хкомас удалился к себе, и почти все матросы отправились отдыхать, так что палуба оказалась практически пуста. Винн хотелось без помех осмотреть корабль.

Ее по-прежнему изумляла совершенно гладкая, без малейших зазоров, палуба. На бочке, такой же гладкой, как и палуба, хотя и более ветхой на вид, сидел один из матросов. Он трудолюбиво сплетал несколько гладких веревок в прочный канат. Когда Винн проходила мимо, матрос, не вставая с бочки, живо повернулся спиной к девушке, и она поняла, что не стоит и пытаться заводить с ним разговор.

Она, как будто прогуливаясь, двигалась к корме, и размеренный рокот у нее под ногами, казалось, становился все громче. Добравшись до лестницы на ют, Винн обнаружила, что ее ступени, в отличие от палубы, истерты множеством ног, и, поднявшись до середины лестницы, осторожно выглянула наверх.

Ют освещали три больших фонаря. У штурвала, небрежно держась за колесо, стоял эльф. Он был плечист и плотно сложен, по крайней мере в сравнении с большинством его сородичей. Многие матросы коротко стригли волосы, но у этого эльфа светлые рыжеватые пряди доходили до самых плеч, а челка была подрезана над глазами.

При появлении Винн большие глаза кормчего сузились, но он тут же отвернулся и вновь молча вперил взгляд в море. Винн взобралась на ют, в отместку сделав вид, что тоже не замечает его присутствия.

Размеренный рокот стал тише. Интересно, подумала Винн, откуда все-таки доносится звук и не приглушила ли его высота юта? Она держалась у фальшборта, как можно дальше от кормчего. Еще не дойдя до кормы корабля, она уже могла различить в пляшущем свете кормовых фонарей его след на водной глади. Даже быстроходное судно при сильном попутном ветре не могло бы так резать воду.

Вереница пенных волн тянулась за кормой, уходя во тьму, и Винн с подозрением поглядела наверх. Паруса надуты, но не туго, так что ветер сейчас отнюдь не сильный. И все же судно идет на такой скорости, что оставляет за собой внушительный след. Винн перегнулась через ограждение, вгляделась в воду — и громко ахнула. И застыла, что есть сил вцепившись в край фальшборта.

Под кормой эльфийского корабля бурлила вода. В глубине, под колыхавшейся поверхностью моря, Винн разглядела два руля, расположенные широко, совсем не как на людских судах, — и в темной воде между ними что-то двигалось.

Нечто длинное темной лентой извивалось в пенном следе эльфийского корабля.

Винн подняла взгляд выше и обнаружила, что таинственная «лента» за кормой судна длиной превышает два ялика. И извивается, точно хвост неведомой громадной твари, плывущей под корпусом корабля.

— Оша! — отпрянув, пронзительно закричала Винн. — Позови Сгэйля!

Она обернулась, и в этот самый миг на палубу юта с рычанием выпрыгнул Малец. Он окинул грозным взглядом кормчего. И тут же вслед за Мальцом появился Оша.

— Что случилось? — спросил он с тревогой. — Ты ранена?

— Чудовище! — выкрикнула Винн. — Морское чудовище! Оно плывет прямо под нами!

Она едва успела перевести дух, как по ступеням юта что есть духу взбежал Сгэйль. И в тот самый миг, когда Оша подбежал к Винн, из люков за ютом выбрались хкомас, его стюард и двое матросов.

А затем Винн увидела, что от носового люка по палубе бежит Магьер и в шаге за ней — Лисил.

Сгэйль направился прямо к Оше, перед тем что-то бросив хкомасу по-эльфийски, — Винн не расслышала, что именно. Оша заглянул за край фальшборта, но тут же повернулся к ним и, смятенно глянув на Винн, покачал головой.

— Неужели ты его не видишь? — не сдавалась она. — Погляди вниз… вон там, в воде…

Кормчий застопорил штурвальное колесо, отошел и, нагнувшись, поглядел с юта вниз. Затем выпрямился и, побагровев от злости, уставился на хкомаса.

— Эта слабокровка… просто чокнутая, — бросил он по-эльфийски.

«Слабокровные» — легшуил — так эльфы презрительно именовали людей. Винн стиснула кулачок.

— Может, тебе стоило бы подстричь челку покороче, чтобы не закрывала глаза!

Она оттолкнула кормчего и, бросившись к корме, туда, где стоял Оша, выразительно ткнула пальцем в воду:

— Оша, да глянь же туда! Не может быть, чтобы ты ничего не видел!

Молодой эльф тяжело вздохнул и убрал клинок в ножны.

— Все в порядке, — сказал Сгэйль по-эльфийски, едва сдерживая раздражение. — Она приняла за чудовище корнехвост корабля.

— Корнехвост? — повторила Винн.

Она стремительно развернулась и обнаружила, что эти слова Сгэйля предназначались капитану. Хкомас, однако, не собирался уходить и лишь выжидательно посматривал на Сгэйля. Магьер и Лисил наконец добежали до юта, и Магьер с саблей в руке тотчас бросилась к Винн.

— Что случилось? — резко спросила она. — Тебя кто-то хотел… обидеть?

— Магьер… — почти умоляюще проговорил Сгэйль, жестом указывая на саблю.

— Ничего со мной не случилось, — заверила Винн, но тут же вперила сердитый взгляд в Сгэйля. — Что еще за хвост?

— Часть корабельного организма, — сказал Сгэйль. — То, что вы бы назвали… толкателем. Именно благодаря ему мы плывем так быстро, несмотря на слабый ветер.

Малец, встав передними лапами на край фальшборта, глядел вниз, в воду, и Винн снова посмотрела туда же.

В темной воде за кормой все так же извивалась змеей длинная расплывчатая тень, но, хотя и казалось, что она плывет вдогонку за кораблем, на самом деле она не приближалась ни на дюйм. Винн пунцово покраснела от стыда и одарила мрачным взглядом Мальца.

— Почему ты мне об этом не сказал? — шепотом спросила она.

Не знал. В щенячестве я ни разу не видел эльфийского корабля — ни собственными глазами, ни в памяти жителей общины, где я родился.

— Клянусь семью преисподними! — проворчал Лисил. Он был все еще бледен, лицо лоснилось от нездорового пота. — Винн, мы думали, что ты попала в беду, а ты опять суешь нос куда не следует!

Магьер убрала саблю в ножны и подошла ближе, но, когда она поглядела в воду, на ее бледном лице отразилось то же потрясение, которое испытала Винн.

— Лисил, поди сюда! Ты только глянь на это!..

— Нет уж, обойдусь! — буркнул полуэльф, цепляясь за ограждение в передней части юта.

Винн покачала головой:

— Извините меня. У наших судов нет подобных… толкателей.

Оша, стоявший рядом с ней, согласно кивнул:

— Да… корабли людей неживые.

Винн заглянула в длинное лицо молодого эльфа, сомневаясь, что верно поняла его ломаный белашкийский.

— Что ты сказал?! — прошипела Магьер.

Винн резко обернулась.

Магьер пятилась, отступая от кормы. Задела плечом штурвал и тут же шарахнулась от него. С каждым неуверенным шагом она озиралась широко раскрытыми глазами, как будто была безоружна и ее окружали невидимые враги.

Винн, однако, была слишком захвачена репликой Оши.

— Как может корабль быть живым? — спросила она.

— Расти… расти в… — с запинкой пробормотал Оша и в отчаянии перешел на эльфийский: — Товерет'нак…

— Хватит! — рявкнул на него Сгэйль.

Язык, на котором они говорили, был древнее эльфийского наречия, которым владела Винн, и зачастую ей трудно было понять значение многих понятий — особенно имен, званий и других слов, которые слеплены из архаичных корней.

— Рожденный… — пробормотала она себе под нос. — Рождение…

Рожденный-водой-глубиной, подсказал Малец.