— Я тоже.

— Да, у тебя было довольно позднее рандеву, как посчитали бы некоторые.

— Я сейчас зайду в дом.

— Мне не о чем с тобой говорить.

— Есть, есть о чем. — Он вошел в комнату, встал рядом с девушкой и посмотрел на нее сверху вниз. На лице его было нисколько не пристыженное выражение, скорее нетерпеливое, даже раздраженное. — С чего это тебе взбрело в голову отдать свою спальню сводной сестре?

— То есть ты хочешь сказать, что прокрался тайком к нам не для того, чтобы увидеться с Глорией?

— Да ты что?! Конечно нет! Мне срочно нужно было поговорить с тобой. Я проезжал мимо вашего дома и на повороте увидел в твоем окне свет, вернее, в твоей бывшей комнате. «Малышка еще не спит, — подумал я. — Загляну-ка я к ней на минутку». Я свистнул…

— Да, я слышала!

— И вдруг оттуда выглядывает Глория и улыбается мне, как чеширский кот. Я никогда еще не чувствовал себя таким дураком. Ты можешь себе представить, что подумали бы твои родители, если бы проснулись и застали меня под окном Глории в такое время!

— Кстати, знаешь, они были бы не в восторге, если бы застали тебя под моим окном!

— Боже мой! Я все время забываю, что ты уже не ребенок!

— Вот именно, и уже давно!

Он покраснел:

— Сказать по правде, в последнее время я часто ловлю себя на этой мысли. Но раз ты сама это так подчеркиваешь, тогда нечего и говорить о том, из-за чего я вчера к тебе заходил.

— О, Стив, ну перестань, пожалуйста! — нетерпеливо воскликнула Пенни. — Не будем ссориться. Так что у тебя было за срочное дело ко мне?

— Ты недавно просила, чтобы я взял тебя с собой в горы. Как раз сейчас подвернулся такой случай, но тебе сегодня, наверное, лучше будет отдохнуть, тем более что ты не пошла на работу и у тебя есть строгий мамин наказ оставаться дома.

— А когда ты планируешь отправляться?

— Да прямо сейчас. Я потому и хотел поговорить с тобой вчера вечером — думал, ты успеешь предупредить отца, прежде чем он уедет в аптеку. Кстати, я тут как-то пытался тебе позвонить, дня два назад. Хотел передать тебе сообщение с Перл, на случай, если ты еще не вернешься из Порт-Леона — я случайно услышал в магазине, что ты уехала туда с родителями по делам.

— А трубку сняла Глория — и тут же укатила на моей «мини».

— Вот именно. Правда, сейчас мне некогда тебе все рассказывать. Пора в горы, в наш лагерь, даже если ты со мной не пойдешь.

— Пойду, пойду, конечно пойду! Я слышу, Перл вернулась в кухню. Сейчас скажу ей, что мне уже лучше, и попрошу, чтобы она передала маме, когда вернется, что я ушла с тобой в горы.

— Не забудь захватить с собой пальто. И надень удобные ботинки.

Лицо Перл засветилось от радости при виде Пенни.

— А вам правда получше, миз Пенни. Посмотрите-ка сюда, моя прихотовить пирожки с курятиной на ужин, но вы их можете кушать на обед. Я вам их хорошенько упаковать, пока вы пойти и быстро переодеться.

Вскоре они уже ехали по главной улице, мимо магазинчиков, банка, где работал Джо Родригес, мимо заново отстроенной школы и белой церкви в испанском стиле, которая стояла как последний бастион цивилизации на границе дикого мира гор и лесов.

Пенни чувствовала громадное облегчение оттого, что у них со Стивеном возобновились прежние, простые дружеские отношения. Конечно, ей хотелось, чтобы он более справедливо относился к Эрику и поменьше отпускал бы в его адрес колких замечаний. Но и Эрик без особого энтузиазма относился к Стивену. Эти двое были совершенно разными. Пенни прекрасно понимала, что заставляло ее так тянуться к Эрику: его нежность и деликатность, которые служили ей как бы защитой. Когда он был еще застенчивым, неловким, постоянно краснеющим по всяким пустякам мальчиком, он потянулся к ней, как к единственному человеку, который мог ему помочь. И, тронутая этим, даже слегка польщенная, она откликнулась на его доверчивую привязанность.

Ее раздражало, что он так захвачен этими бесконечными репетициями с Джо и Глорией. Но раздражалась она потому, что слишком уж не доверяла своей сводной сестре, ведь Глория может ради забавы попытаться заманить Эрика в свои сети, а потом бросить его и пойти дальше, не обращая внимания на то, какое опустошение и горе она оставит позади.

— Даю пенни, чтобы узнать, о чем ты думаешь, малышка Пенни, — сказал Стивен, не спуская глаз с дороги.

— Ты подумаешь, что я говорю глупости, но мне все еще неспокойно из-за Глории. Все-таки Эрик не такой взрослый и опытный мужчина, как ты…

— Эй! — Он внезапно развеселился и посмотрел на нее насмешливо. — Я уж скорей лесной мужчина, ты не думаешь?

— Ой, ну ты знаешь, что я хочу сказать. Опытный и все такое!

— А что это за «все такое»? Ну-ка, давай выкладывай. А то мне в голову приходят самые разные интерпретации!

— Я просто хочу сказать, — покраснела Пенни, — что мне не хочется, чтобы Эрику сделали больно.

Стивен сразу же посерьезнел.

— Мне казалось, Пенни, что он влюблен в тебя.

— Это так. Но тем больше удовольствия доставит это Глории.

— Дорогая, эта твоя сводная сестра просто не выходит у тебя из головы. Пора уже быть с ней потверже. Потребуй, чтобы она вернула тебе твою спальню. Устрой ей разнос за то, что она посмела взять без разрешения твою «мини». Если ты таким образом сделаешь ее жизнь здесь менее приятной, у нее скоро найдутся очень веские причины, чтобы упрыгать обратно к себе в Америку. Я сделал все, что мог, чтобы ускорить этот процесс. Насмешка — ее любимое оружие, но сама она не любит, когда это оружие поворачивают против нее.

Слова его прозвучали так горько и презрительно, что Пенни была шокирована.

— Стив, я даже не знала, что ты можешь так говорить!

— Моя дорогая девочка, есть очень много такого, что ты обо мне не знаешь. Например, «и все такое». Может, это даже и к лучшему. А теперь, может быть, ты почтишь вниманием нашу маленькую экспедицию? Так вот, я планирую отвезти тебя на плантацию в Тахане, чтобы ты посмотрела, как хорошо растут там новые посадки тикового дерева. Пит уже там. Пообедаем на свежем воздухе — получится что-то вроде пикника — и, может быть, кто-нибудь из наших рабочих споет для тебя. — В голосе его появилась ироническая нотка. — Никаких гитар, никакого женского вокала, могу тебя уверить.

Пенни благодарно улыбнулась в ответ. Очарование высокогорных лесов уже завладело ею, подчиняя своей магии, как это происходило каждый раз. Цветущие деревья, такие прекрасные внизу, в долине, здесь были еще осанистее и выше, а цветы — ярче.

Там и сям на склонах холмов попадались расчищенные участки леса, где крестьяне выращивали овощи в плодородной земле и пасли коз на окрестных пастбищах. Время от времени какая-нибудь женщина, с головой, повязанной платком, приветственно махала им рукой с порога хижины. Затем пейзаж опустел, людей больше не было видно, и леса и кустарники превратились в нехоженые заросли, которые царили здесь безраздельно. Только пестрые птички мелькали в быстром полете.

Пенни казалось естественным, что в этом мире тишины не надо разговаривать. Возникло приятное и уютное молчание, которое возможно только между очень давними и близкими друзьями.

— Знаешь что? — вдруг лукаво усмехнулась девушка. — Есть мужчины — ты, конечно, не из их числа, — которые считают, что будут выглядеть гораздо интереснее, если создадут себе репутацию суровых и неразговорчивых.

— Ах ты, дерзкая маленькая негодница! Ты со мной раньше так никогда не разговаривала. Где твое уважение?

— Когда человеку почти двадцать, то разница в возрасте уже не имеет большого значения. Слышал бы ты, как я теперь дерзко разговариваю с отчимом!

— Ну что за девица! Я только хотел было загордиться, что в свои тридцать могу быть на равных с девятнадцатилетним подростком, как она меня уже задвинула на полку вместе с пятидесятилетними.

Она захохотала:

— Я раньше никогда не осмеливалась дразнить тебя. А это, оказывается, забавно.

Вскоре они подъехали к плантации тиковых деревьев.