— Может, она хоть теперь убираться в свою Калифорнию, — с надеждой заметила Перл, освобождая место на безупречно чистом кухонном столе и ставя перед Пенни тарелку с креветками в соусе карри. Она прислушалась. — Они перестали ругаться. Она ушла на работу. Теперь мы все можем вздохнуть свободно.

Пенни отнесла свою тарелку в гостиную.

— Папа, милый, я же не думала, что Хуан станет повторять тебе мое глупое недовольное ворчание…

— Он почти ничего не сказал. Буквально пару слов, но их оказалось достаточно, чтобы я понял, какой я был осел, что не замечал твоих трудностей до сих пор.

— Я и сама уже начала подумывать, что наша бедная милая Пенни достаточно долго была лишена своей комнаты. Но так как нам казалось тогда, что Глория может уехать в любую минуту, просто не хотелось затевать всю эту кутерьму, чтобы не расстраивать ее. — У Бренды был встревоженный вид. — Я так ненавижу ссоры.

— Я тоже, — эхом откликнулась Пенни. — Давайте пока оставим все как есть, хотя бы до Рождества, а там посмотрим.

Но Роберт не хотел ничего об этом слушать.

— Я ей уже сказал, что она должна поменяться с тобой комнатами к концу недели, — неумолимо произнес он. — Я не так часто настаиваю на чем-нибудь. Может, даже недостаточно часто. Но на этот раз я намерен добиться полного и безоговорочного послушания.

Когда он ушел, Бренда сказала дочери с невеселой улыбкой:

— Да, вот и вылилось все то раздражение, что накопилось у него против Глории.

Пенни вздохнула:

— Все равно, наверное, не надо было мне жаловаться Хуану. Теперь с Глорией будет еще труднее, и она все равно не будет давать мне как следует заниматься.

— Не волнуйся, моя дорогая. Если Глория еще что-нибудь выкинет, отец просто велит ей собирать вещи. Он сказал, что с него уже достаточно.

— Но она говорит, у нее почти не на что жить — и деньги не появятся, пока ее адвокаты все не уладят и не вышлют ей какую-то сумму.

— Тогда нам с Робертом придется поскрести по сусекам. А теперь давай ешь. И оставь местечко для необыкновенно вкусного мороженого. Сегодня Перл превзошла сама себя.

Вечером, проходя мимо раскрытой двери в комнату Глории, Пенни увидела, как та спешно пакует вещи, и быстро прошла бы мимо, но Глория позвала ее и спросила ледяным тоном, почему, если она хотела вернуть себе свою прежнюю спальню, она не могла вести себя по-человечески и просто сказать ей об этом. Почему обязательно надо было жаловаться Хуану Гарсии — этому придурку? Естественно, все заранее запланировано Пенни и ее матерью, чтобы избавиться от нее, Глории. Они обрабатывали ее отца до тех пор, пока он не начал действовать в совершенно несвойственной ему манере и набросился на нее, даже не дав вставить слово в свою защиту.

Что ж, она не из тех, кто пропускает мимо ушей такой намек. Она намерена уехать от них сегодня же вечером и будет теперь жить у миссис О'Брайен — которая, кстати, считает, что с ней здесь обращаются отвратительно. Там ей будет спокойнее и удобнее, там у нее будет приличного размера комната и разрешение пользоваться машиной своей хозяйки.

Пенни воздержалась от замечания, что дом миссис О'Брайен был, мягко говоря, не самым чистым в Вэл-Флери: поговаривали, что она тратила все силы на устройство салона, а свой собственный дом оставляла на волю случая. Да и ее старая машина постоянно нуждалась в ремонте.

Если Роберта Дейла новый поворот событий застал врасплох, он не подал виду и предложил отвезти Глорию к миссис О'Брайен, когда она будет готова. Когда же Глория заявила, что ее отвезет Эрик, он снова настоял на своем.

— Позвони ему сейчас же и скажи, чтобы не беспокоился. Ты моя дочь, и ты уедешь из моего дома пристойным образом.

Она пожала плечами.

— Тогда сам звони Эрику. Или, может быть, наша милая Пенни захочет это сделать. Мне все равно.

Это замечание заставило Роберта тут же подойти к телефону и поговорить с озадаченным Эриком.

Хотя и уверенная, что ей ответят очередной дерзостью, Пенни все же принудила себя спросить Глорию спустя какое-то время, не может ли она ей чем-нибудь помочь, и тут же раскаялась в своей вежливости.

— Хочешь поскорей меня вытолкать, да? — завопила Глория. — Я и так стараюсь собраться как можно быстрее. И даже если бы мне понадобилась помощь, я вряд ли обратилась бы к тебе. Теперь, когда у Эрика наметился некоторый подъем, может быть, ты, наконец, перестанешь обманывать его, встречаясь с другим мужчиной? Если он и не догадывается, на что ты надеешься, то Стивен очень хорошо это понимает. И ему очень не нравится, что ты его преследуешь, он мне говорил, как огорчен, что ты выросла такой маленькой интриганкой.

Пенни вспыхнула жарким румянцем:

— И ты думаешь, я этому поверю? Когда Стивен совершенно ясно дал мне понять, что он терпеть тебя не может?

Глория откинула голову назад и расхохоталась:

— Только не он! Но ты в этом еще ничего не понимаешь.

И Пенни, и ее мать почувствовали облегчение, когда Роберт и его дочь уехали, но они не могли ничем заниматься до тех пор, пока Роберт не вернулся. Когда он приехал, вид у него был больной и усталый.

— Она ужасно импульсивна, моя бедная Глория, — заметил он, садясь на ближайший стул. — Я спросил ее, как она собирается расплачиваться с миссис О'Брайен за жилье и питание. Получила ли она хоть сколько-нибудь из тех денег, на которые рассчитывала? Нет, заявила она, у нее нет ни гроша, но это не имеет значения. Она будет на нее за это бесплатно работать, до тех пор пока ее адвокат не пришлет ей чек. Я пытался уговорить ее взять у меня хоть какие-то деньги, но она не взяла ни цента. Сказала, что это дело чести. — Он глубоко вздохнул. — Она сама себе худший враг — Вера была такой же. Бог весть, что с ней дальше будет. Но я правильно сделал, что позволил ей уехать.

Бренда подошла и обняла его, и он уткнулся ей в плечо в поисках утешения.

Пенни не стала долго раздумывать. Она оставила их вдвоем и пошла в маленькую комнатку, которую занимала со времени приезда Глории. Потому что ее бывшая спальня была наполнена не только экзотическим ароматом духов Глории, но и горькими воспоминаниями о тех словах, которые она сказала на прощанье.

Удастся ли ей когда-нибудь забыть об этом?

О, почему, почему, ну почему это так ужасно мучит ее?

Дом миссис О'Брайен и салон-парикмахерская, пристроенный рядом, располагались достаточно близко к аптеке, чтобы доставить массу неловкостей Пенни и ее отчиму. Не то чтобы им так уж часто приходилось видеть Глорию. Но когда это случалось, она неизменно принимала вид невинной мученицы, и они невольно задавались вопросом, не начинают ли некоторые жители их деревни испытывать к ней симпатию и сочувствие.

Миссис О'Брайен была явно на ее стороне. Хотя она была достаточно дружелюбна, когда забегала в аптеку купить товары по сниженным ценам, но кто-то слышал, как она заметила, что ей так приятно, что с ней вместе живет молодая женщина, и как-то даже прибавила громким шепотом, что, хотя Глория, конечно, несколько сумасбродна, ей просто, нужно немного понимания.

Эти ее замечания не вызывали никакого сочувствия, во всяком случае среди служащих магазина: все они, как один, были полностью преданы Роберту. Но она и не к ним обращалась со своими разговорами. Она говорила об этом в основном с другими покупателями — людьми, новыми в деревне. И это так раздражало Роберта, что он начал уже мрачно поговаривать о том, чтобы отказать ей в обслуживании — во всяком случае, с обычной скидкой.

Пенни посоветовала ему не делать ничего подобного и была совершенно уверена, что Хуан Гарсиа дал ему точно такой же совет. Во всяком случае, он оставил эту идею и даже воздержался от того, чтобы упоминать об этом дома.

В общем и целом это было время не очень-то счастливое для Пенни. Помня о том, что Глории ничего не стоит пренебречь правдой, она прекрасно понимала, что только ее собственная глупость заставляет ее мучиться из-за того, что Глория сказала насчет Стивена. Но все равно Стивен, который ей нравился и которому она доверяла все эти годы, изменился по отношению к ней: и всегда-то скрывающий от знакомых свою личную жизнь, теперь он стал просто молчальником.